Ланира кивнула. И судя по выражению её лица, она откровенно осуждала действия властей.

– Наша организация работает на разных планетах, – снова заговорила девушка. – И на каждой из этих планет у неё свои руководители. Иногда случается так, что их приказы переходят рамки допустимого. Увы, в некоторых случаях нам приходится открыто выступать против действий официальных властей. А это провоцирует столкновения с применением оружия. И, как следствие, перерастает в военные конфликты.

– Значит, именно поэтому ваша организация в Союзе считается террористической? – спросила я.

– Да, – кивнула Нира. – Но мы всегда стараемся избегать жертв.

Почему-то я ей не верила. Жаль, что раньше не интересовалась новостными программами Союза, а то, может, и знала бы сейчас, какие «подвиги» числятся за организацией с громким названием «Защитники свободы».

– И что же вы хотите от меня?

– Поддержки, содействия и помощи, – спокойно произнесла моя собеседница. И сразу же решила пояснить: – Рис пострадал не из-за нас, а из-за Союза. Если бы его судили не как члена нашей организации, то обвинить его можно было бы лишь в незначительных преступлениях, которые никак не тянут на смертную казнь. Да, он пользовался даром во вред военным, но никто из-за этого не умер. Поверь, Аделия, я знаю Дариса много лет. Он безумно талантливый парень, но не убийца.

У меня в горле встал ком. Аппетита больше не было, а в голове теперь билась только одна мысль… что Риса можно было спасти. А я не смогла. Не сделала ничего. Не успела! А ведь если бы не потащила его в «Сиер-Тар», если бы нас не засняли репортёры, ректору не пришлось бы открывать его настоящее имя. То гадкое видео с приговором не всплыло бы, и сейчас Андарис Эргай был бы жив.

Я виновата в его смерти. Я… и никто больше.

– Увы, Риса не вернуть, – с открытой грустью проговорила Ланира. – Но знаешь, сколько в наших рядах таких же, как он – сильных, умных, одарённых ребят? Их тысячи. И каждый из них хочет жить нормально, но не может… потому что для Союза они все – преступники. Они виноваты уже в том, что просто не пожелали принимать присягу, а захотели свободы. Свободы действий и выбора. Ведь большинство из них ждала служба на благо военных, слепое подчинение приказам. Никто бы не дал им самим решать, как применять свои таланты. Их бы просто использовали… как пешек в игре.

– Зачем ты мне всё это рассказываешь?

– Потому что ты, Аделия, единственная в Союзе, кто сможет на самом деле изменить отношение к нам, – теперь в светлых глазах Ланиры появился настоящий энтузиазм. Кажется, она действительно верила в то, что говорила. – Если ты станешь нашим официальным лицом, если именно ты будешь продвигать наши идеи в массы, люди поймут, что свобода для каждого – не пустой звук, а настоящая возможная реальность. Мы станем не террористами, а той политической силой, которая сможет бороться за свои права. Но главное, мы сможем избежать военных столкновений. И как следствие, не будет невинных жертв.

Она говорила так красиво, такие правильные вещи. И может, окажись я хоть немного другой, то обязательно бы согласилась на такие заманчивые предложения. Вот только… все эти лозунги были лишь словами. Пустым звуком, призванным завлечь меня в ловко расставленные сети.

Борьба за свободу? Помощь несчастным ребятам, не желающим работать на Союз? Возможность избежать столкновений с военными? Да, красиво звучит. Я бы даже сказала – сказочно. Вот только в жизни всё получится не так. Мне ли, дочери политика, не знать об этом. Да росла рядом с отцом, который постоянно забирал меня из пансиона, чтобы взять с собой в очередную политическую поездку по планетам. Он старался наладить наше общение, много говорил со мной. А о чём мог рассказывать человек, живущий своей работой? Конечно же, об этой самой работе!

Так что о политике Союза я знала побольше других, хоть и никогда не афишировала эти знания. Мне было прекрасно известно, что сам Союз – это очень сложная структура, поразительный механизм, который работает только благодаря сильной законодательной базе и тотальному, жёсткому контролю. Дай послабление по одному закону, ослабь один винтик… и система начнёт разваливаться. Ведь одарённых не зря заставляют принимать присягу в самом раннем возрасте, их не просто так отправляют учиться в пансионы подальше от родителей. Именно этих граждан Союза нужно держать под контролем. Потому что они – основа стабильности. Они – стержень, обеспечивающий порядок во всём огромном объединении планет.

– Всё, что ты говоришь – правильно, – начала я, отложив в сторону вилку. – Но для того, чтобы быть свободным, не обязательно идти против Союза. В том же Белом Университете для студентов открывается море возможностей для совершенствования своих талантов. Там поощряют любой порыв к саморазвитию. И заметь, совершенно легально. Без риска быть арестованным. И таких учебных заведений достаточно много.

Но Ланира не собиралась сдаваться.

– Пусть так, – сказала она. – Но попасть в тот же Белый Университет почти нереально.

– Реально, – выпалила я, подавшись вперёд. – Всё реально, главное захотеть.

– Ты не понимаешь, – заявила она, скомкав салфетку. – Многие эксперименты одарённых запрещены законами Союза. Но они необходимы. Люди должны совершенствовать свои умения и навыки. Должны развиваться. Это двигает мир!

– Так докажите, что запрет неактуален! Уверена, к вам прислушаются!

– Союз желает контролировать одарённых… – снова начала Нира.

– И правильно делает, – перебила я.

– Их свобода ограничена.

– Да если снять эти ограничения, всё станет куда хуже!

Ланира начала раздражаться. Она явно ожидала от меня совсем других ответов.

– Значит, ты так уверена в своём драгоценном Союзе? Значит, считаешь, что Дариса казнили заслуженно? – выпалила она, глядя на меня с укором.

Это был удар ниже пояса. Вот только именно Рис научил меня принимать такие удары. Кажется, только сейчас я вдруг осознала, что за время нашего знакомства он дал мне очень многое. А главное, теперь я прекрасно умела отвечать на подобные провокации.

– Рис считал решение вступить в организацию «Защитники свободы» своей самой большой ошибкой, – сказала я. – Он покинул вас сам. Он сам принял это решение! А ещё именно он взял с меня обещание никогда с вами не связываться. И я исполню это обещание! Потому, Ланира, наш разговор не имеет смысла.

После моей фразы её попросту перекосило. А мне захотелось поаплодировать самой себе за такую красивую и пламенную речь. Но что самое приятное, озвучив это решение, я поняла, что поступила правильно. Меня хотели переманить на свою сторону? Нет уж. Не дождутся!

К счастью, Нира не стала продолжать этот разговор. Бросив напоследок, что даёт мне время подумать, она ушла. Но стоило ей удалиться, и в комнате снова появились надсмотрщики. На этот раз – два молодых парня: Сильм и Фил. Но говорить с ними у меня не было никакого желания.