биографом Веневитинова А. П. Пятковским, Пушкин в 1826 г., будучи в Москве, выразил желание познакомиться с Веневитиновым и сказал при этом о его статье, посвященной «Евгению Онегину»: «...Это единственная статья, которую я прочел с любовью и вниманием. Все остальное — или брань, или переслащенная дичь»[680].

О критических статьях Веневитинова мало сказать, что они имеют философскую направленность. В них всегда мысль не одномерная, а глубокая, в них суждения, основанные на понимании жизни и литературы в их живых противоречиях. Как заметил Д. Д. Благой, в критических опытах Веневитинова есть уже «зачатки у нас диалектического мышления»[681].

Среди прозаических произведений Веневитинова важную загадку и большой интерес представляют отрывки из только начатого романа «Владимир Паренский». Веневитинов работал над романом последние месяцы и даже дни своей жизни. Опубликованы были отрывки уже после смерти поэта в альманахе Дельвига «Северные цветы на 1829 г.».

О плане задуманного произведения Веневитинов писал брату 14 февраля 1827 г.: «Авось окончу в скором времени большое сочинение, которое решит: должен ли я следовать влечению к поэзии или побороть в себе эту страсть» (с. 397).

Отрывки начинаются с рассуждения общефилософского характера. Философские мысли заключены и в авторских отступлениях, которые встречаются по ходу повествования. Что касается героя романа Владимира Паренского, то он многими чертами похож на любомудра.

Он воспитывается в немецком городе Д. Шестнадцати лет он вступает в университет и сразу же проявляет не только страсть к познанию, но и незаурядные способности. Помимо обязательных предметов, необходимых для образованного человека, он изучает медицину и посещает анатомические классы. На семнадцатом году он знакомится «с славным Гете». «Это знакомство имело самое благодетельное влияние на образование юноши». Герой романа не только поклонник Гете, но и сам поэт: «германские студенты доныне твердят некоторые его стихотворения, никогда не изданные и доказывающие, что он рожден был поэтом» (с. 281). Как поэту и романтическому герою, Владимиру Паренскому свойственны роковые страсти и ранняя разочарованность.

Владимир Паренский напоминает любомудра не только романтическим своим характером и принадлежностью к «немецкой школе», но и такими частностями, как интерес к медицине и посещение уроков анатомии. Очень может быть, что «большое сочинение», которое задумано было Веневитиновым, мыслилось им как опыт философского романа на близком, полубиографическом материале. Судя по тому большому значению, какое придавал Веневитинов своему замыслу, роман должен был явиться важным вкладом в ту философскую поэзию, о создании которой в России он мечтал и которую он так страстно проповедовал. Здесь поневоле приходят на память слова Чернышевского: «Проживи Веневитинов хотя десятью годами более, он на целые десятки лет двинул бы вперед нашу литературу»[682].

* * *

Издание стихотворений и прозы Веневитинова, воспроизведенное в настоящей книге, выходило двумя выпусками-частями в 1829 и в 1831 гг. До этого его стихи и некоторые прозаические произведения печатались в различных журналах и альманахах — больше всего в журнале «Московский вестник». Издание 1829—1831 гг, было первым, но уже посмертным собранием сочинений Веневитинова. Оно готовилось его братом и друзьями — В. Ф. Одоевским, М. П. Погодиным, Н. М. Рожалиным, В. П. Титовым, — вскоре после его безвременной кончины, готовилось быстро, основательно, с любовью.

Друзья Веневитинова не только горько оплакивали близкого им человека и поэта, но и исполнены были горячего желания увековечить его память. В издании его сочинений они видели свой долг и перед усопшим другом, и перед русской литературой. Уже 12 апреля 1827 г. В. П. Титов писал к В. Ф. Одоевскому: «Желанные подробности (о смерти Веневитинова. — Е. М.) сообщил мне Хомяков. Теперь должно думать о сочинениях умершего; за издание их, кажется, возьмется Рожалин. Память Веневитинова должна соединить нас еще крепче. Прощай покуда, друг Одоевский; не унывай, и мы не унываем: в несчастии и должно показать себя»[683].

То, что в подготовке собрания сочинений Веневитинова важную роль играл также Погодин, подтверждается, в частности, письмом В. Ф. Одоевского к Погодину от 29 апреля 1827 г.: «При сем найдете стихи Дмитрия. Вы знаете, что он ощущал часто в себе необходимость выражаться стихами, или лучше — каждую минуту жизни обращать в поэзию. Оттого и такое множество его маленьких стихотворений. Стихов прилагаемых ни у кого нет, кроме меня. Одни написал он, встречая у меня Новый год («На Новый 1827 год». — Е. М.), другие на моей нотной книге, на которой Скарятин нарисовал богиню с пятью звездами («К изображению Урании». — Е. М.). Могу также доставить музыкальные произведения Дмитрия. Мне бы хотелось издать их вместе с сочинениями моего друга, чудно соединявшего в себе все три искусства»[684].

В. Ф. Одоевский об издании сочинений Веневитинова пишет как о деле уже решенном. Очевидно, так оно и было в действительности. В апреле 1827 г., сразу же после смерти Веневитинова, началась практическая подготовка к выпуску в свет его произведений.

Первая из задуманных книг вышла в 1829 г. Она включала стихотворные произведения Веневитинова. Большая часть их до того не печаталась, и публикация делалась по рукописям. Последующие разыскания пополнили стихотворное наследие Веневитинова еще несколькими интересными находками, но основное из того, что создано Веневитиновым, было собрано и напечатано уже в первом издании.

Вторая из задуманных книг, куда вошли прозаические — философские, критические, переводные и оригинальные литературные произведения, — вышла через два года после первой. Предисловие к книге 1831 г. начиналось такими словами: «Некоторые обстоятельства замедлили печатание сей второй части сочинений Д. В. Веневитинова...» (с. 109). Обстоятельства, о которых здесь идет речь, это цензурные осложнения, очень мешавшие издателям. Больше всего эти осложнения были связаны с переводами из «Эгмонта»: их публикация и впоследствии подвергалась запретам цензуры.

Обе книги открывались небольшими вступительными статьями. Первая статья-очерк содержала в себе портрет и характеристику Веневитинова как поэта и человека. Обе статьи были напечатаны без подписи их авторов, и, видимо, это было сделано сознательно. Статьи должны были выражать коллективное мнение — мнение всех издателей, всех друзей Веневитинова, всех членов того кружка любомудров, одним из вдохновителей которого он был.

Из этого, конечно, не следует, что статьи писались «коллективно». Каждая статья имела своего автора, он, только предпочитал по указанным причинам не называть себя. Скорее всего, автором первой статьи был Рожалин, второй — Погодин[685]. Особенное значение для читателей первого собрания сочинений Веневитинова имела первая статья.

Написанная с пониманием и любовью, статья хорошо вводила читателя во внутренний мир поэта и давала своеобразный ключ к прочтению произведений Веневитинова. Говоря об этой статье, Л.