Для пчелы такая же красная роза может выглядеть совершенно иначе – например, иметь опознавательные знаки. Пчела «видит» в ультрафиолетовом свете, недоступном нашему зрению. Роза излучает световые волны разной длины, но мы видим лишь малую их часть и называем это реальностью. Пчела видит другую часть и реагирует на них в своей пчелиной манере, используя определенные знаки, чтобы садиться на розу и собирать нектар или пролетать мимо и искать другие возможности. Из этого следует, что ни наше, ни пчелиное восприятие не является реальностью.

В двадцать четвертой главе мы объяснили, что наш разум, выбирая, что ему воспринимать, не просто игнорирует сигналы, которые не удается уловить органам чувств. Он настраиваем их, чтобы видеть и слышать то, что сам хочет. Нервных соединений, идущих от мозга к уху, больше, чем соединений, идущих в обратном направлении. Они регулируют способность уха воспринимать определенные звуки, вероятно, делая его более чувствительным к звукам, которые могут представлять опасность, и менее – к тем, которые не имеют важности. Люди, не слышавшие определенных звуков, будучи детьми – когда их уши и мозги были настроены на восприятие языка, – став взрослыми, не способны их различать. Для японцев фонемы «л» и «р» звучат одинаково.

Ложь, которую сообщают нам наши органы чувств, не умышленна. Они скорее недоговаривают, чем врут, а мир настолько сложен и наш разум настолько прост в сравнении с ним, что лучшее, на что мы можем надеяться, – это полуправда. Даже наиболее труднопонимаемая «фундаментальная» физика – в лучшем случае полуправда. Мало того: чем «фундаментальнее» она становится, тем меньше правды в ней остается. Поэтому неудивительно, что самый эффективный из придуманных нами методов передачи экстеллекта детям заключается в систематической лжи.

Мы называем ее «образованием».

Мы слышим, как волосы встают дыбом, даже когда пишем эти строки, словно квантовые сигналы возвращаются эхом назад во времени от будущих читателей-преподавателей, дошедших до этой страницы. Но, прежде чем швырнуть книгу через всю комнату или писать гневное письмо издателю, задумайтесь, насколько велика доля истины в том, чему вы учите детей. Не того, что достойно внимания или что может быть оправдано, а именно истины. Вы тут же начнете строить аргументы: «Ну, дети ведь не могут понять всей сложности реального мира. Работа учителя состоит в том, чтобы упрощать ее, помогая им понять…»

В том-то и дело.

Эти упрощения и есть ложь – в том значении, которое мы приняли для этого слова. Но это полезная, конструктивная ложь – такая, что даже если она вводит в глубокое заблуждение, то все равно развивает понимание ребенка. Для примера, задумайтесь над предложением: «Больница – это место, куда людей отправляют, чтобы доктора их там вылечили». Ведь ни один здравомыслящий взрослый не скажет ребенку, что иногда люди попадают в больницу, а потом их выносят оттуда мертвыми. Или что часто бывает так, что их нельзя вылечить. Рано или поздно ребенок сам должен будет отправиться в больницу, а слишком большая порция правды на раннем этапе может привести к тому, что родителям будет трудно уговорить его сделать это без лишнего шума. При этом ни один взрослый не сочтет, что приведенное предложение в точности отражает суть понятия. В лучшем случае оно описывает идеал, к которому больницы должны стремиться. И когда мы оправдываем свое утверждение тем, что правда может расстроить ребенка, мы признаем, что это ложь, и констатируем, что социальные условности и человеческий комфорт важнее точного описания мира.

Конечно, зачастую это действительно так. Многое зависит от контекста и намерений. В четвертой главе «Науки Плоского мира» мы назвали эту полезную неправду и полуправду «ложью для детей». Не стоит путать ее с менее доброжелательной «ложью для взрослых», иногда также называемой «политикой». Ложь для взрослых строится с явным намерением сокрытия намерений и введения в заблуждение. Некоторые газеты с успехом печатают ложь для взрослых, а другие хоть и стараются изо всех сил, но у них получается лишь ложь для детей на языке взрослых.

В двадцать пятом романе о Плоском мире, который называется «Правда», на Диск приходит журналистика в лице Вильяма де Словва. Его карьера начинается с ежемесячной новостной рассылки для видных плоскомирских деятелей. Обычная ее цена составляла пять долларов, но один иностранец платил за нее полтелеги фиг два раза в год. Де Словво пишет одно письмо и платит граверу Резнику с улицы Искусных Умельцев, чтобы тот изготовил из него гравюру, а затем печатает с нее пять копий. Так, с малого, когда у де Словва развилась способность вынюхивать истории, а гномы изобрели подвижную литеру, и был запущен первый в Анк-Морпорке новостной листок. Ходят слухи, что гномы придумали, как превращать свинец в золото, – и, учитывая, что литера сделана из свинца, это в некотором смысле можно назвать правдой.

Главная журналистская линия романа повествует о битве за тиражи между «Анк-Морпоркской Правдой» («ИСТИНА СДЕЛАЕТ ВАС СВОБОДНЫМИ») и «Анк-Морпорк ИНФО» («НОВОСТИ – ЭТО НАША ПРОХВЕССИЯ»). «Правда» представляет собой престижный широкоформатный новостной листок, выходивший с заголовками вроде «Патриций нападает на секретаря с ножом (Нож был у патриция, а не у секретаря)» и проверявший факты перед тем, как пускать их в печать. «ИНФО» же – бульварная газетенка с заголовками типа «ЭЛЬФЫ ПОХИТИЛИ МОЕГО МУЖА!», которая экономила на историях, придумывая их самостоятельно. В итоге она может обойти своего престижного конкурента благодаря более низкой цене и более интересным историям. Но в конце концов «Правда» торжествует над дешевой бессмыслицей, а де Словво узнает у своего издателя Сахариссы фундаментальный принцип журналистики:

– Взгляни на происходящее с другой стороны, – посоветовала Сахарисса, открывая в своем блокноте чистую страницу. – Некоторые люди – герои. А некоторые только пишут о героях.

– Да, и все же…

Сахарисса подняла голову и улыбнулась ему.

– Но иногда это один и тот же человек.

На этот раз голову опустил Вильям. Из скромности.

– И ты считаешь, что это действительно так? Что это правда?

Она пожала плечами.

– Правда ли это? Кто знает? Но мы работаем в новостном листке. А значит, до завтрашнего дня это – правда[78].

Ложь для детей – даже напечатанная в широкоформатном новостном листке, – как правило, безобидна и полезна, и даже если это не так, она имеет положительные намерения. Ее цель – проложить тропу, которая в итоге приведет к более сложной лжи для детей, отражающей сложности реальной жизни. Мы изучаем науки, искусство, историю и экономику посредством тщательно продуманной лжи. Историй, если вам так больше нравится… Впрочем, мы уже отметили, что истории – это ложь.

Учитель естествознания объясняет цвета радуги преломлением лучей, но игнорирует ее форму и расположение цветов. Хотя если вдуматься, это еще более интересная загадка, и нам еще сильнее хочется узнать, почему радуга выглядит именно таким образом. Здесь дело не просто в каплях, принимающих призматическую форму. Возможно, позже мы откроем новый уровень лжи и станем показывать детям изящную геометрию лучей света, проходящих сквозь сферическую каплю, преломляющихся, отражающихся и преломляющихся обратно так, что каждый цвет при этом фокусируется под слегка иным углом. Позже мы вам объясним, что свет вообще состоит не из лучей, а из электромагнитных волн. В университете мы учим студентов, что эти волны на самом деле никакие не волны, а крошечные квантовые волновые пакеты – фотоны. Только вот понятие «волновой пакет», используемое в учебниках, не совсем точно… И так далее. Таковы все наши представления о природе – ни одно из них не отражает Истинной реальности.