— Дай мне поговорить с мужем, папа, — попросила она. Тайсон улыбнулся, обнял ее еще раз и встал рядом с Уильямом, который судорожно прижимал к себе Дженни. Джереми усердно кивал, облегченно улыбаясь.

— Томас, — выдохнула Мегги, и все, что она испытывала в эту минуту, отразилось на сияющем личике. — Пожалуйста, иди сюда и держи меня крепче.

Когда его руки обвились вокруг нее, когда она уткнулась в его плечо, вдыхая знакомый запах, почувствовала, как он трепещет, сразу стало ясно, что отныне все будет хорошо.

Мегги вдруг поняла, что чувствует себя обновленной, цельной и жизнь стала другой, потому что изменилась она сама. И видела вещи совершенно с иной точки зрения. Теперь она знала, что важнее всего в мире. Знала твердо, и ничто не могло поколебать ее уверенности. Это ее муж. Томас.

Она снова взглянула на Джереми и увидела человека, которого будет уважать и почитать всю свою жизнь. Увидела, как ее дети играют с детьми этого человека, ее чертова почти кузена, которому она небезразлична настолько, что он примчался в Пендрагон с Тайсоном и Мэри Роуз.

Теперь он для нее только Джереми. Как и должно быть.

Томас немного ослабил объятия, и она улыбнулась ему, касаясь кончиками пальцев губ, замечая в его темных глазах бесконечную любовь к ней. И страх. Запоздалый страх: ведь он чуть не потерял ее навсегда. С сегодняшнего дня никто не попытается больше разлучить их. Он принадлежит ей, и она желает его сердцем и душой.

Досадуя, что вместо слов из горла вырывается какое-то кваканье, она пробормотала:

— Уже не так сильно болит. Только жаль, что ты так перепугался из-за меня.

Он рывком притянул ее к себе.

— Не разговаривай. Не хочу, чтобы тебе было больно.

— Поверь, совсем не больно сказать то, что я ощущаю в эту минуту. Никогда не была так счастлива видеть тебя, как сегодня! Едва ты влетел в комнату, я поняла, что жизнь уже не будет прежней. Никаких больше сомнений, подозрений, и ты больше не будешь гадать, что думает и чувствует твоя жена. Ты предстал передо мной в истинном свете. И поняла, что люблю. Люблю безумно. Не представляла, что можно кого-то любить так!

Он стискивал ее до боли, не замечая, что она морщится, но Мегги не думала жаловаться. Только закрыла глаза, поцеловала его в шею и стала считать удары его сильного верного сердца. Потом слегка повернула голову, взглянула на Уильяма, который все еще обнимал Дженни, что-то шепча в ее волосы, и впервые подумала, что, может быть, он еще не совсем потерянный человек. Одно точно: никто никогда не узнает о том, что он не родной сын графа Ланкастера.

Стояло прекрасное июльское утро. Милях в двух от Кинсейла, на границе земель Пендрагона, находился недавно сооруженный беговой трек Пендрагона, который предполагалось сегодня обновить. Распорядительницей бегов была назначена Мэдлин Малком, вдовствующая графиня Ланкастер. Подобно леди Донтри, занимавшей такую же должность при прославленном беговом треке Макколти, она стояла на возвышении, окруженная не менее чем сотней зрителей.

Кошки шипели и пыхтели, пытаясь вырваться из рук тренеров.

— Кошки, на старт! — провозгласила Мэдлин так громко, что было слышно даже в Корке.

Мисс Криттенден из питомника Пендрагона все это время оглушительно мяукала, стараясь удрать от Томаса, своего второго тренера, единственного, кто был способен с ней справиться, неожиданно застыла. Каждая мышца ее тельца напряглась в предвкушении яростной борьбы.

— Кошкам приготовиться!

В бегах участвовали двенадцать кошек-новичков: некоторые растерялись, некоторым не терпелось броситься вперед, кто-то тыкался в руки тренера в поисках лакомого кусочка. Остальным хотелось либо умыться, либо растянуться в тени под кустом и хорошенько выспаться.

Никто из участников, зрителей и тренеров, в том числе Мегги, понятия не имел о том, что сейчас будет.

— Марш! — что было сил крикнула Мэдлин, сложив рупором ладони.

Кошки ринулись к финишной черте, по крайней мере пять кошек. И среди них Мисс Криттенден, слава Богу, она бежит, иначе авторитет Мегги как тренера сильно упал бы в глазах окружающих! Она чуть отставала от летевшей как стрела Джубили, пронзительно завывавшего черного чудовища с ведьмовскими зелеными глазами, обитательницы нового, эксклюзивного питомника Дженни Малком.

На какое-то мгновение Мегги ощутила черную зависть. Это несправедливо, что успех придет к Дженни так рано, ведь Мегги столько трудилась, все свободное время посвящала тренировкам!

— Беги, Мисс Криттенден! — кричала она во все горло, — Затопчи Джубили, оторви ей ухо! Беги!

Толпа, до этого момента не знавшая, что делать, стала подбадривать кошек. Каждый зритель выкликал кличку своего любимца.

Шум стоял невероятный. Это было и хорошо, и плохо. С одной стороны, шум побуждал Джубили и Мисс Криттенден бежать быстрее, поскольку Мегги объяснила Дженни необходимость приучать кошек к воплям публики, и кошек приучали до тех пор, пока служившие на конюшне мальчишки не охрипли, но остальных участников лишь сбивал с толку.

Две кошки, трехлетние пестрые сестрички, проворные и быстрые, неожиданно остановились как вкопанные, сели на задние лапы, уставились на разгоряченных людей, подпрыгивавших и издававших идиотские крики, и принялись лизать друг друга, несмотря на то что уши стояли торчком, выдавая некоторое волнение.

Мегги поняла, что таким способом они справляются с неизвестно откуда возникшей и пугающей их суматохой.

Буч, худой, вечно голодный черно-белый мышелов из питомника Уичерли, неожиданно взвился в воздух: шерсть дыбом, лапы в разные стороны, да и прыгнул он достаточно высоко, если учесть, что длинношерстные коты обычно не слишком ловки.

Но кончилось это плохо. Буч мешком свалился на землю, очевидно, одурев от волнения.

Неожиданно буквально ниоткуда появился Брут, собака Томаса, ворвался на трек и ринулся вслед за Мисс Криттенден и Джубилй. Дженни и Мегги, стоявшие на финишной черте, застыли от ужаса, когда Брут догнал Мисс Криттенден, сцапал за хвост и отшвырнул с дорожки на добрых шесть футов.

Никто и не подумал упомянуть о недопустимости появления собак вблизи от бегового трека.

Томас закричал на пса, но тот не желал отказываться от новой забавы. Томас покачал головой, взглянул на возмущенную жену, вздохнул и помчался за Брутом.

Джубили, кошка серьезная и целеустремленная, заметила собачью тень, поняла, что дело худо, подобралась и скакнула вбок, со страху приземлившись на макушку малыша Лайама Макбейла. Мать Лайама поспешно преградила путь Бруту и стукнула его по голове. Джубили отцепилась от Лайама, спрыгнула и побежала к треку, но остановилась, не зная, что делать. К счастью, до нее донесся голос Дженни:

— Ко мне, Джубили, ко мне, детка, ты можешь сделать это, беги, малышка!