Легкое недоумение вызывали девственно-белые стены, сковавшие этот безбрежный простор. Открыв дверцу в стене, Чейн вдавил несколько кнопок, приводя в действие сложную аппаратуру. Пару мгновений спустя вдоль стен распростерлись красочные полотна, наполненные глубиной и объемом.

Не говоря ни слова, наемник скинул туфли, снял куртку и уселся, поджав ноги, у края каменной экспозиции. Со всех четырех сторон Сад окружал средневековый дворик японского феодала. Каждая голографическая подробность была с заботой воссоздана специалистами, чьи труды стоили очень недешево. Цветущая сакура склоняла к земле белые ветви, над головой простиралось атласно-синее небо. В отдалении, и в то же время недосягаемо далеко, стоял роскошный дворец. Крохотный пруд, заполненный лилиями и зелеными лягушками, лежал на расстоянии нескольких метров.

Круговорот природы в этом иллюзорном мирке был быстротечен, дабы не наскучить хозяевам. Сакура успевала облететь, зацвести и зазеленеть в течение декады. Сутки равнялись нескольким месяцам.

Незаметные устройства впрыснули в воздух ароматы. Пахнуло вишневым цветом, лилиями, дымом с кухонных очагов. Где-то, на грани слышимости, переговаривались невидимые слуги — обсуждали слухи, привезенные из Осаки на прошлой неделе; обеспокоенно судачили, не повредит ли ночной холод посевам. Чейну казалось, что именно эти призраки и были здесь настоящими хозяевами. А он — так, зашел на минутку.

В этом мире было все, в чем нуждалось человеческое восприятие. Органы чувств передавали информацию в мозг. Если реальность — не более чем совокупность данных, то чем хуже голографический садик?..

Порой Чейну не хотелось покидать этот тесный уютный мирок. Стоило выйти наружу, как он вновь окунется в смрад огромного мегаполиса, окажется в ловушке унылых каменных стен. Голоса, звучавшие там, казались менее реальными, чем речь призрачных крестьян, однако порой там слышались вопли умирающих.

Усилием воли выбросив все это из головы, наемник сосредоточился на гармонии каменных булыжников. Скоро ему предстоит усомниться в очередной реальности, далеко не столь благожелательной, как голографический садик.

Но еще не сейчас.

Как быстро время пролетело, — думал Чейн, с неохотой укладывая тело на киберкушетку. Причудливую мебель уже подготовили, переведя спинку в горизонтальную плоскость. Электроды, свисавшие с поручней, злобно потрескивали, готовые впиться в мягкую плоть. Как и трое других операторов, наемник остался в одних трусах. При этом ему отнюдь не казалось, что информационный отдел таращился на него из-за стеклянной перегородки, — каждый педантично занимался своим делом.

Наблюдая за приготовлениями, он почему-то вспомнил старый фильм о военных аквалангистах времен Второй мировой. Те собирались с такими же мрачно-сосредоточенными выражениями на лицах, — проверяли загубники и баллоны, легко ли выходят из ножен клинки. Различия сводились к среде погружения, а также объектам проверок. Операторы включали кибердеки, надевали троды и вставляли шунты. Каждый несколько раз кряду убедился, что защитные программы, как и боевые вирусы (запрещенные к использованию или даже хранению) загружены в операционную среду и готовы к использованию.

Сам Чейн не предпринимал никаких действий, лишь пассивно глазел, как ассистенты делают все за него. Новейшее кресло, настроившись, приняло рельеф его спины, благодаря чему лежать было очень удобно. Какая-то девица смазала места, к которым вскоре присосутся электроды, специальным раствором, облегчающим проникновение электричества в мышцы. Как Чейн ни протестовал, заявляя, что погружается совсем ненадолго, девушка монотонно ссылалась на некую Инструкцию. Мона Лиза с ней согласилась, однако продолжала ревниво следить за всеми манипуляциями.

Все два часа, которые Чейн посвятил медитации в Саду Камней, самурай провела у порога, охраняя покой нанимателя. Наемник старался не обращать на это внимания; наличие грозной охраны только добавляло убедительности иллюзорной обстановке.

Как быстро время пролетело, — вновь подумал он.

Мона Лиза поджала губы, глядя на него исподлобья. В этот момент она выглядела забавно, будто пыталась разрешить какую-то моральную дилемму. Наемник чувствовал себя польщенным, хотя и не хотел, чтобы напарница так из-за него напрягалась.

— Теперь, наверное, — заявила она, — мне нужно что-то сказать. Твое тело будет здесь, но сознание…

Чейн улыбнулся, коснувшись ее бедра:

— Если не хочешь, можешь ничего не говорить. Я же не на войну ухожу!

— Во всяком случае, не жди, что я стану слезно умолять тебя вернуться, — серьезно проговорила самурай. — Вероятно, ты знаешь, что делаешь. Остается лишь пожелать тебе удачи. Делай дело, не рискуй собственной шеей, предоставь это профессионалам. И возвращайся скорее.

Чмокнув его в щеку, она отошла, дабы не мешать ассистентам. А через пару минут и вовсе вышла из-за перегородки, чтобы усесться возле входа с настороженным видом. Чейн улыбнулся. Ну где бы он еще такую нашел?!. С другой стороны, кухонные ссоры битыми тарелками не ограничатся…

До полуночи оставалось несколько минут.

Наемник откинул голову на спинку киберкресла. Присоски с электродами впились в кожу, будто огромные пиявки. Молчаливая ассистентка дала пробный разряд. Чейн поморщился — электрическое напряжение вонзилось в мышцы, заставив их резко сократиться. К подобным ухищрениям, нужно отметить, прибегали только корпоративные операторы, проводившие в киберпространстве весь рабочий день. В противном случае Сеть не была бы столь популярным местечком.

Ишикава, закончив возиться с кибердеками, последним лег на кресло. Чейну не понравилась его улыбка — так профессионал смотрит на неопытного новичка. Еще вэтой улыбке было что-то вроде «ну, я же предупреждал… ».

Вербально японец ограничился следующим:

— Полетаем, Волков-сан?..

Наемник, не отвечая, перевел взгляд на большие настенные часы. Оператор мгновенно ухватил намек и потянулся к нейрошунтам. Эти блестящие стержни обладали для каждого профессионала почти священным значением. От их качества и надежности, в конечном итоге, зависела сохранность мозга, с которым они напрямую сообщались. Многие изготовляли шунты на заказ, из драгоценных металлов, инкрустировали бриллиантами, покрывали гравировкой (молитвы, заклинания и завещания), и даже освящали в христианских храмах — ряд ателье неплохо зарабатывал на подобных причудах.

Шунты Ишикавы в этом отношении выглядели весьма невзрачно, хоть и стоили очень недешево. Чейн отстраненно наблюдал, как трое операторов, будто повинуясь какому-то сигналу, синхронно вводят серебристые стержни в разъемы — сперва в один, затем в другой. Они делали это столь плавно и невозмутимо, что наемник на секунду задумался, сколько раз за свои жизни они проделывали эту операцию. Наверняка пару тысяч.

Наконец стержни до основания опустились в разъемы, да и те скрылись под прядями темных волос. Еще одна странная особенность — почему-то корпоративные операторы предпочитали маскировать разъемы, тогда как хакеры и прочие маргиналы выставляли их на всеобщее обозрение, да еще и оснащали всякими бирюльками.