что школу закончили вовсе и ни к чему крестьянским детям.

Выдачей свидетельств школьные занятия Ивана закончились до осени, на селе ему делать было нечего, жить в одиночестве не хотелось и он решился уехать на всё лето к отцу в родное село, где ему будет не так одиноко, хотя без утех с Ариной будет трудновато укрощать мужские желания.

Получив причитающееся учительское жалованье, Иван расплатился с Ариной за все лето вперёд, наказав присматривать за домом и школой, что она охотно обещала сделать. Потом учитель собрал чемодан вещей в дорогу и пошел прощаться с сельчанами, с которыми сдружился за зиму.

Первым делом он навестил батюшку Кирилла, который занимался устройством свадьбы своей старшей дочери Даши: объявился –таки поповский сынок из соседнего уезда, что учился в семинарии и должен был непременно жениться, чтобы получить приход вместе с саном священника – поповская дочка в самый раз и сгодилась ему в жены. Отец Кирилл благословил Ивана в дорогу на родину и напутствовал словами:

– Хорошего вам отдыха, Иван Петрович, от мирских хлопот по обучению крестьянских отроков. Непременно возвращайтесь к осени: как раз моя следующая дочка Маша войдет в возраст и заневестится: может вы присмотритесь к ней, и возьмете заботу о дочери на себя – хватит вам одному-то жить при школе. Пора и семью заводить: лучше поповской дочки вам на селе жену не сыскать, помяните моё слово. На том и расстались.

После отца Кирилла учитель зашел к старосте, который случайно оказался дома. Тимофей Ильич тут же усадил гостя за стол, его жена соорудила обед, позвала дочек и прощание Ивана с семьей старосты превратилось в застолье, где староста, по случаю, махнул пару графинчиков водки, несмотря на зной, наступивший в этом году неожиданно рано, в середине мая, и стоял уже две недели без единой капли дождя с раскаленных небес, вызывая тревогу крестьян за будущий урожай зерновых.

Таня, открыто и доброжелательно глядя Ивану прямо в глаза, рассказала, что вскоре уедет тоже в Могилев к сродному брату отца и надеется устроиться в учительскую семинарию, если выдержит испытания.

– Должно пригодиться мне ваше, Иван Петрович, обучение, а если не поступлю, то вернусь сюда обратно и придется вам меня доучивать дальше, – лукаво улыбнулась девушка и зарделась румянцем, видимо вспомнив свой пасхальный визит к учителю. Иван, поняв её смущение, почти пожалел, что не овладел этой прелестницей в тот раз, расстроился от известия об отъезде Татьяны, но напутствовал девушку пожеланиями успехов в учебе: – Может вам, Таня, и не придется работать учительницей, но обретёте знания, поживёте в большом городе и тогда сами сможете выбрать себе судьбу и суженого по сердцу, а здесь вам пару, под стать вашей красоте и характеру вовек не сыскать, даже с фонарём средь бела дня. – Пошутил Иван, ощущая легкую грусть от полученного известия о скором отъезде Татьяны в город.

Дочери старосты вышли во двор, а Иван ещё посидел с Тимофеем Ильичем, попил чаю, попросил присматривать за школой, чтобы кто лихой не учинил зла селу и не спалил школу. Такое было в прошлом году в соседней волости: забулдыга устроился ночевать в пустой школе, когда учитель с семьей тоже уехали отдыхать, закурил цигарку, уснул и спалил школу дотла и себя сжег заживо, оставив село без школы. Староста обещал присмотреть и за школой, и за Ариной, чтобы не допускала запустения в доме при отсутствии учителя.

– Как вам Арина, впору пришлась, Иван Петрович? – вдруг спросил староста.– Если чем недовольны, то скажите, и я пришлю другую женщину: здесь много желающих найдется прислуживать учителю, кормиться при нем, да еще и деньгу получать хорошую за легкую работу. Арина-то вон расцвела вся за зиму спокойной жизни – прямо невестой выглядит: жаль у нас на вдовых женщинах жениться не принято, а то враз-бы такую кобылицу какой-нибудь добрый молодец охомутал и увел на свой двор.

Арину-то я спрашивал не раз о службе на вас, так она не нахвалится: учитель, мол, скромен, тих, без выкрутасов, не злобится понапрасну, ученики довольны и она довольна услужить вам и впредь. Иная жена о своем муже столько похвалы не скажет, как Арина говорит о вас, Иван Петрович. Повезло шибко этой женщине, коль так расхваливает своего хозяина, – закончил Тимофей Ильич разговор о служанке.

Иван вспомнил разом, как Арина стонет и бьётся под ним в женском удовольствии, кусает его в плечи, царапает грудь, заходясь в страсти и ответил старосте:

– Ариной я вполне доволен. Ведет хозяйство моё аккуратно, сама чистенькая и опрятная, претензий у меня к ней нет, пусть и далее служит мне экономкой по совести, а я её сыночка грамоте уже выучил и ещё подучу: на добро надо отвечать добром. На этом, простившись со старостой, Иван вышел из дома, столкнувшись в сумраке сеней с Татьяной, возвращавшейся со двора.

Неожиданно для себя, он обнял девушку и поцеловал в нежный изгиб шеи, где билась пульсом синенькая жилка. Таня вздрогнула от неожиданности, но тотчас прижалась всем телом к учителю и стала целовать его в губы и щеки, ощущая, как мужская плоть уперлась ей в бедро и вздрагивает, словно ищет путь к её лону. На крыльце послышались шаги, и Иван едва успел отстраниться от Татьяны, как в сени вошла её сестра Ольга. Иван торопливо простился с девушками и вышел со двора, намереваясь уехать сегодня же – иначе, чего доброго Таня придет к нему ночью и тогда не устоять учителю перед девичьими прелестями ученицы.

Время было три часа пополудни, и Иван вернулся в школу продолжать сборы в дорогу. Он собирал вещи, когда служанка вошла в спальню, смело подошла, сунула свою руку учителю в пах и нащупав возбужденную мужскую плоть, хрипловатым от желания голосом, выговорила:

– На посошок, Иван Петрович, не удовлетворите бедную женщину? Мне теперь без сладкого вашего колышка придется всё лето обходиться, так вбейте его в меня так, чтобы воспоминания услаждали одинокие дни бедной вдовы, – и Арина потянула учителя к заветному дивану. Желание к Татьяне перекинулось у него на Арину и добрый час Иван терзал служанку, которая несколько раз заходилась то стонами, то счастливым смехом, пока учитель, совершенно изнурившись, опустошенно не скатился с неё, замерев в неподвижности сладкой дремы.

Арина прикрыла наготу Ивана простыней, привела себя в порядок, придала лицу строгость и скорбь, присущие вдове и ушла домой, зная, что завтра с утра хозяин уедет в уезд, попутчиком к лавочнику, собравшемуся в город за товаром. К отъезду