— У нас есть кое-что. Во-первых, синтетический наркотик, вызывающий те же симптомы, что и психическое воздействие. Его сложно отследить, если не знать, что искать. Риг успел взять у тебя кровь на анализ, это дало нам первые доказательства.

— Кайла тогда ткнула меня чем-то. Я знала!

— Тш-ш-ш, — улыбнулся он. — Айрин спит. Не шуми. Да, именно это она тогда и сделала, свалив все на меня.

— Вот же тварь. Как не побоялась провернуть такое в доме собственного дяди?

— Страх перед мужем оказался сильнее. Хотя твоя бурная реакция ее испугала. Аррат сказал, что все пройдет легко и почти не заметно. Но ты очень резко среагировала на компоненты. Вчера мы нашли лабораторию по изготовлению этого наркотика, допросили ученых, которые и выдали нам Аррата. Кайла даст показания завтра. И как бы мне этого ни хотелось, но ты тоже должна будешь выступить и все рассказать.

— У меня нет доказательств.

— Есть. Данные бионика. Видео, которое тебе показали, нам удалось отследить его адрес и установить связь.

— Это просто видео. И Аррат не Оррэу, — резонно заметила я.

— Мы прижали техника, который перепрограммировал слугу. Он указал на его помощника.

— Но не на него самого.

— Да. Но даже Оррэу ошибается. Например, когда вышел на связь с Илли Трэкот.

— Мама? — прошептала я. — А причем здесь мама?

Несмотря ни на что, Илли Трэкот оставалась моей матерью. Пусть я никогда не знала от нее любви, поддержки и тепла, пусть она меня ненавидела, но думая о ней, я всегда называла ее мама. И теперь вышло так же.

— Ты знаешь, что после смерти Фила Трэкота она стала во главе оппозиции? Именно она за всем стояла, а не другие. Твоя мать все эти годы умело прикрывалась сначала Фирсом, потом мальчишкой Уилсоном.

— Знаю.

— Вот только, как бы хитра и умна она ни была, очень сложно женщине удержать власть в руках. Поверь мне, на место твоего отца хотели встать очень многие. А Иллии нужен был союзник. Могущественный.

— Нет, — перебила я его и мотнула головой. — Нет, этого не может быть. Мама, она… она никогда бы не связалась с дрейгом. Она вас ненавидит, презирает.

О чем неоднократно говорила. Или это был отец, а она лишь кивала. Я уже не помнила. Да и разве важно это?

— Одно другого не исключает.

— Ты не понимаешь. Она фанатичка, как и отец. Идея освобождения, власть.

— Вот именно. Власть. Это Фил Трэкот был фанатиком, повернутым на тайрифи и идее уничтожения дрейгов. Но не Илли. Не она. Ей нужна была власть и ради этого она готова была играть роль воительницы. Неужели ты думаешь, что будь все иначе, мать бы тебя отпустила? Дала бы уйти с дочкой?

— Но… но, — забормотала я и замолчала.

— Ей нужны были гарантии, которые ей смог дать Оррэу.

— Ты хочешь сказать, что он был так неосторожен, что встретился с ней лично?

— О нет, он был очень осторожен. Просто мы оказались проворнее и хитрее. Все тайное рано или поздно становится явным. А Илли Трэкот точно не станет брать на себя все грехи. Твоя мать арестована, как и ее прихвостни. Пять часов назад оппозиция Тэроса перестала существовать.

Вот так легко и просто. Столько лет борьбы, столько загубленных жизней.

— И что теперь с ней будет?

— Это решит суд. Не я и не ты.

— Суд сейма?

— Да. Не жалей ее, Софи. На ее руках много крови.

— Я знаю, как и на руках отца, — кивнула в ответ, снова касаясь сгустка песка в руке. — Но все равно тяжело…

Элгар подался вперед, обнимая, прижимая к себе и целуя в нос.

— Ты другая, Софи. Всегда была другой. Яркая, открытая, честная. Да, они воспитали тебя, вырастили, но ты не стала такой же, не ожесточилась. И дочь, несмотря на обстоятельства ее рождения, все равно любишь, — произнес дрейг и шепнул на ушко. — И нашего ребенка тоже будешь любить.

Ребенка? Я никогда не думала о наших с ним детях. Судя по всему, чисто теоретически они у нас могут быть. Микелла же родила от Рига.

— Нам рано еще об этом думать, — пробормотала, неожиданно смутившись.

А Элгар обнял еще крепче, зарываясь носом мне в волосы.

— Софи… амулет тайрифи может сделать лишь во время максимальной связи с Дэрриумом, — тихо произнес мужчина. — А это возможно лишь… нося под сердцем ребенка дрейга.

— Ч-что? — ахнула я и дернулась.

Не дал, продолжая крепко обнимать, утешать.

— Обычные женщины не могут выносить и родить ребенка, — быстро-быстро заговорил он. — Мы выпиваем их, лишаем молодости. Тайрифи могут, но это очень тяжелое бремя, требующее много сил. Именно поэтому ребенок в такой паре один, максимум два. Каждая тайрифи создает амулет для своего малыша, как оберег, который будет охранять его и его потомков.

— Ты… ты хочешь сказать, что я… ох…

— Так как анализы, проведенные Ригом, не показали беременность, то я думаю, что мы зачали его в то наше последнее утро.

— Десять дней назад? — пропищала я, все еще не в силах поверить в это.

— Десять дней назад, — с улыбкой подтвердил дрейг, чуть отстраняясь и мягко обрисовывая пальцами абрис моего лица. — Никогда не думал, что это так… Удивительное чувство.

Его рука скользнула по спине, переместилась на талию, а оттуда на живот, осторожно поглаживая его.

— Знаешь, у нас все не так. Не по канонам. Это ты должна была мне сообщать о беременности, а не наоборот.

— Я до сих пор не верю, — в замешательстве пробормотала я и накрыла ладошкой его руку. — И что теперь делать?

Элгар тихо рассмеялся:

— Жить. Долго и счастливо. Ты, я и Айрин, потом нас

станет немного больше. Ты самое главное, не волнуйся и не переживай.

— Тебе легко говорить, — отозвалась я. — Все так завертелось.

— У нас есть месяцы, чтобы привыкнуть к этому, Софи. Привыкнуть и осознать.

— Да, наверное, ты прав.

— Мне пора уходить, — произнес Форр тихо, привлекая к себе внимание.

— Уже, — цепляясь за него, спросила я. — Так быстро?

— Я и так пошел на большой риск, придя сюда. Ничего, завтра мы уже будем вместе. Обещаю тебе, — произнес мужчина, снова крепко целуя, сминая мои губы, проникая языком в рот.

Я тут же обхватила его шею руками, отдаваясь поцелую, увлекая на постель. Но не тут-то было.

— Позже… Софи, — произнес он, чмокнул меня в нос и быстро выскользнул из кровати и подошел к двери — Все позже… Сейчас мне действительно пора.

Больше уснуть я так и не смогла.

Дверь за ним плавно закрылась.