Так или иначе, Гитлер не хотел начинать «стратегическую» бомбардировку городов за пределами зоны боев. Он понимал, что британцы готовятся к этому. Он понимал, что его города беззащитны, и не хотел подвергать такому испытанию моральный дух немецкого народа. На следующий год он приказал при ведении боевых действий во Франции – а потом, до начала операции «Блиц», при подготовке к нападению на Великобританию – не наносить удары по городам без его прямого разрешения.

И в самом деле, в течение первых восьми месяцев войны обе стороны предпочитали воздерживаться от расправы над городами. Даже после авиаудара по Варшаве и на протяжении всей весны 1940 г. британское верховное командование не было готово «снять перчатки». Этой фразой британцы обозначали решение, позволявшее Командованию бомбардировочной авиации использовать бомбардировщики так, как хотел Тренчард вместе со своим другом Уинстоном Черчиллем (который был военным министром и министром авиации в 1919 г., т. е. начальником Тренчарда, занимавшего пост начальника штаба ВВС).

Гитлер рассматривал авиаудар по Варшаве как демонстрацию судьбы тех городов, которые не сдаются. Когда немцы бомбили центр Роттердама 14 мая 1940 г., город находился в осаде. Голландия отказывалась сдаться, хотя и вела переговоры. Командующий наземной операцией генерал Рудольф Шмидт потребовал нанесения бомбового удара. Однако, когда бомбардировщики уже легли на курс, Шмидт попытался было отозвать их, поскольку, как стало известно, гарнизон города был готов сдаться. Но время ушло, половина бомбардировщиков так и не получила сообщения. Хотя по приказу Шмидта были запущены красные ракеты, предупреждавшие об отмене атаки, пилоты не поняли сигнала и сбросили бомбы на центр Роттердама. Немецкие военные использовали это в качестве оправдания перед голландцами.

Первоначально голландская пресса сообщила о 30 000 погибших. На самом деле их было меньше тысячи. Тем не менее начальные цифры произвели огромное впечатление, и Великобритания объявила о том, что она не обязана соблюдать данное Рузвельту обещание и продолжать ту политику, которой следовала до сих пор. На следующий день после бомбежки Роттердама, 15 мая, британский кабинет министров послал бомбардировщики в Германию впервые для нанесения удара по стратегическим целям в густонаселенных районах. Перчатки были сняты.

* * *

Я давно изучаю феномен стратегической бомбардировки. Все началось с ужасов бомбардировки Лондона нацистами, а потом я получил доступ к секретным исследованиям корпорации RAND, финансируемой ВВС США. Одними из лучших описаний процесса приближения к реализации идеи стратегической бомбардировки, которые произвели на меня огромное впечатление, когда я прочел их в RAND, были работа Фреда Саллагара под названием «Путь к тотальной войне: Эскалация Второй мировой войны» и открытый отчет RAND за номером R-465-PR от 1969 г. (я познакомился с этим отчетом за 10 лет до этого, когда он еще был внутренним документом).

Саллагара мы знали как Фрица, и я неоднократно обсуждал с ним его работу. Он пытался найти во Второй мировой войне ответы на то, как может происходить эскалация ядерного конфликта и как обычная война может перерасти в ядерную. Особенно его интересовала возможность ограничения такой войны и удержания ее под контролем. Одним из аспектов его интереса была частота эскалации в результате недопонимания, неправильного истолкования и потери управления и контроля – как в случае описанной выше бомбардировки Роттердама. Она послужила Уинстону Черчиллю – который занял должность премьер-министра всего за четыре дня до этого – сигналом и оправданием для отправки самолетов Королевских ВВС на бомбежку густонаселенных зон в Германии. Он сказал министру авиационной промышленности 8 июля 1940 г. буквально следующее: «Только одно заставит [Гитлера] убраться и сломаться – абсолютно опустошающие, уничтожающие удары{143} очень тяжелых бомбардировщиков из нашей страны по родной земле нацистов. У нас должна быть возможность сокрушить их таким способом».

В то же время для британской публики и многих представителей власти было принципиально важно, чтобы новая политика их страны применялась в качестве ответа. Как говорил Черчилль, «это наш способ отплатить им; мы делаем это совершенно законно, мы фактически обязаны поступать именно так. Если он пошел на такую форму войны, то нам необходимо сделать то же самое».

В тот день, когда Германия вторглась во Францию, Бельгию и Люксембург, самолеты разбомбили Фрайбург, немецкий университетский город. Нацисты осудили это как нарушение обещания союзников не начинать бомбардировку неукрепленных городов. Бомбардировка в действительности была ошибкой самолетов люфтваффе, экипажи которых из-за погрешности навигационных расчетов полагали, что сбрасывают бомбы на цель во Франции. (Лишь через 40 лет, в 1980 г., руководитель этой операции признал ошибку и обман.)

Склонность к подобным дорогостоящим ошибкам была еще раз продемонстрирована 24 августа 1940 г., когда немецкие бомбардировщики отклонились от курса во время рейда на нефтеперерабатывающий завод на Темзе и сбросили бомбы на жилые дома Лондона. Гитлер в тот момент все еще пытался избежать осуждения и строжайше запрещал бомбить Лондон, хотя и не исключал такую возможность в будущем. В ответ на эту бомбежку британцы на следующий день, 25 августа, нанесли первый авиаудар по Берлину, а затем другой через день, за которым последовало еще шесть авиаударов в течение 10 дней.

После пятого налета Гитлер сказал: «Мы отплатим вам в стократном размере{144}, если вы не остановитесь. Если вы не прекратите бомбежки, мы сотрем Лондон с лица Земли». Черчилль продолжил налеты, и через две недели после первого авиаудара, 7 сентября, началась операция «Блиц» – первые намеренные удары по Лондону. Гитлер представил это, как ответ на британские налеты на Берлин. Британские же воздушные операции представлялись как ответ на предположительно намеренную бомбежку Лондона.

Когда Великобритания начала стратегические бомбардировки, возникли некоторые разногласия между группой приверженцев моральности ударов по гражданским целям и преобладающей частью ВВС и даже Командованием бомбардировочной авиации, которое придерживалось того, что можно назвать американской доктриной. Эту доктрину связывают с именем генерала Билли Митчелла, который считал, что удары следует наносить по промышленным объектам, а не по людям как таковым. Дело в том, что уже в начале 1940 г. британцы бесповоротно убедились в ошибочности идеи Дуэ, по представлениям которого на средства ПВО можно было не обращать внимания, поскольку бомбардировщики всегда пробьются к цели. Британцы теряли так много самолетов во время дневных рейдов, что были вынуждены перейти на ночные бомбардировки.

В первый момент у Германии практически не было средств для ночного перехвата – у ее истребителей отсутствовали радары. Как результат, британские самолеты ночью находились в сравнительной безопасности. Проблема заключалась в том, что в темное время было крайне сложно отыскать не только отдельный завод, но и город среднего размера. Способность британской авиации ориентироваться ночью даже при свете луны оказалась не такой высокой, как считалось.