чего угодно, но только не этого вопроса:

— Что она сделала? Твоя жена… Если даже отец встал на твою сторону, значит, это нечто ужасное.

— Я не могу тебе сказать, — резко встав на ноги, подхожу к ней вплотную и упираюсь ладонями по обе стороны от ее лица. — Не проси. Это не только моя история. Есть вещи, о которых лучше молчать.

— Если она опасна для твоей дочери, то… — начинает Эля, но я затыкаю ее рот грубым поцелуем, совсем не таким, чтобы растопить женское сердце. Она ожидаемо отталкивает меня, ударив ладошками в грудную клетку.

— Ирма где-то в Америке и никогда не вернется. Беспокоиться не о чем, — твердым тоном произношу я.

— Ничто так не напрягает, как слова «беспокоиться не о чем», — скептически отзывается Эля. — Ты сказал, что готов был рискнуть, отправившись в Москву за «несбывшейся мечтой», — продолжает она, смягчившись, но я не обольщаюсь раньше времени, успев неплохо ее изучить за последние месяцы. — Звучит красиво, даже поэтично, несмотря на обилие мата в последней части твоего монолога. Но ты прилетел сюда один, Дим. Твой риск не идет ни в какое сравнение с тем, что ты предлагаешь мне. Подобные решения не принимаются по щелчку. Ты захотел, и я побежала. Это неправильно и несправедливо.

— У тебя было время подумать! — напоминаю, проглотив очередное крутящееся на языке ругательство.

— Его хватило лишь на то решение, что я озвучила, когда только пришла к тебе, — она натянуто улыбается, не сводя с меня настороженного взгляда. — Ты на взводе, Дим. Я чувствую, даже не отпирайся. Мне тяжело с тобой говорить, когда ты в таком состоянии. Ничего не выйдет. Прости!

— Что значит «прости»? — рявкаю я, удерживая ее подбородок, когда она пытается отвернуться.

— Это значит, что мы ни о чем не договорились. У тебя завтра самолет, а у меня детский сад и работа над проектом, — заявляет Эля невозмутимым тоном. Она меня доконать решила? Или это какая-то новая изощренная пытка?

— Ты, бл*ь, издеваешься? — рычу я, грохнув открытой ладонью по стеклу. — Еще скажи, что на ночь у тебя по плану супружеский долг.

— Ты можешь не кричать? — спрашивает Эля звенящим от напряжения голосом. — И не беситься. Я тебя не боюсь, но ты ведешь себя, как… Черт, сколько еще раз я должна сказать, что никуда с тобой не полечу, чтобы ты, наконец, меня услышал?

— Полетишь, — хрипло шепчу я, прижимаясь губами к ее ледяному лбу.

— Нет, Дим, — она упрямо мотает головой. — Хочешь, чтобы мы были вместе? — отстранившись, я впиваюсь взглядом в радужные глаза, горящие холодной решимостью. — Тогда возвращайся. Бери Кэтти и прилетай к нам. Мы попробуем здесь, и если у нас все получится, то можно будет обсудить переезд в Вену.

— Этот вариант мне не подходит, — словно издалека слышу свой обезличенный скрежещущий голос.

— Другого нет, — сдержанно отвечает Эля.

Судорожно втянув воздух, я отступаю назад, шатаясь, как пьяный. Падаю в кресло и, взъерошив волосы, отрешено смотрю перед собой. Она не понимает, о чем просит, а у меня закончились доводы, чтобы убедить ее в обратном. Мне кажется, что сотрясается земля, в висках грохочет пульс, а Эля тихо ходит по комнате, собирая свою одежду, принимает душ, одевается, сушит волосы, наши телефоны по-прежнему надрывно звонят, пытаясь пробиться на замерзающую планету, которую мы вот-вот покинем, увязнув каждый в своей параллельной реальности… как в болоте.

— Я не могу, детка, — шепчу в приоткрытые губы, когда она садится мне на колени и нежно целует, запустив пальцы в мои волосы.

— Мне пора, Дим. Береги себя, — прощается она, забивая в мое сердце очередной ржавый гвоздь. — Я счастлива, что ты у меня был. Мы с тобой — это лучшее, что может случиться в жизни.

— Не уходи, — я пытаюсь ее удержать, потемневшим взглядом наблюдая, как она снимает мое кольцо и сжимает в кулаке.

— Я сохраню его, — обещает Эля, глядя на меня сквозь пелену выступивших слез. — И буду здесь, если ты передумаешь, — закрыв глаза, я нахожу ее соленые губы, сминая своими в полубезумном отчаянном порыве. Мне слишком мало, я не успел запомнить вкус и горечь последнего поцелуя, а она уже мягко отстраняется и уходит, тихо прикрыв за собой дверь.

Какое-то время я неподвижно сижу в кресле, до смешного наивно надеясь, что Элина вернется. Даже мысленно представляю, как она отрешенно смотрит на сменяющиеся этажи в лифте и вдруг бьет по кнопке «стоп», и снова поднимается. Или садится в такси, говорит адрес, а на первом же светофоре просит водителя вернуться… Но ничего из этого, конечно же, не происходит. Она ушла, потому что действительно уверена, что приняла правильное решение. Самостоятельное, независимое и эгоистичное. Разве я не этого от нее требовал чуть ли не каждую встречу?

Плеснув себе виски, я поднимаю с пола чертов мобильник, ошибочно полагая, что все самое дерьмовое, что могло сегодня случиться, уже произошло. Поганенькое предчувствие зарождается, когда я замечаю, что большинство пропущенных звонков от Кеннета.

— Привет, Дуг. Был занят. Что-то срочное? — перезвонив, спрашиваю я.

— Срочное, — сухо отвечает Кеннет. У него всегда такой тон, когда дело дрянь. — У нас возникла серьезная проблема. Я заказал тебе вылет частным самолетом. Через полтора часа ты должен быть в Домодедово. Успеешь?

— Да, должен успеть. С Котенком все в порядке?

— Я пообещал Кэтти, что ты скоро будешь дома, — уклончиво отвечает Дуг, только усиливая мое беспокойство. — Прилетай. Поговорим на месте.

Конец первой части

Часть вторая

Глава 1

Полтора года спустя

Москва

Андрей

— Андрей Константинович, кофе или, может быть, ужин заказать? — приоткрыв дверь, заглядывает в кабинет секретарша. На симпатичном лице шатенки читается искреннее беспокойство. Который месяц подряд удивляюсь ее выносливости. Офисные часы показывают половину восьмого вечера, а работы еще часа на два, и я бы рад отпустить свою помощницу, но тогда придется торчать здесь до полуночи.

— Можно, Танюш. Давай, как вчера, — выдавив дежурную улыбку, соглашаюсь я. Больше из-за нее, сам я не особо голоден. Когда голова забита цифрами, графиками и горящими сроками, о желудке думаешь в последнюю очередь. — Сегодня постараемся закончить пораньше. Ты как, жива? Говори, если устала.

— Я в порядке, — заверяет Татьяна, энергично улыбаясь. — Готова хоть до утра. Завтра же выходной, — оптимистично добавляет она.

— Отоспись обязательно. Следующая неделя будет горячей.

— У нас каждая неделя горячая, Андрей Константинович, — улыбка девушки становится шире.

— Тут не поспоришь, — ухмыляюсь я. — Давай без отчества и на ты, Тань. Договорились?

— Давай, — немного смущаясь, кивает она. — Ну, я побежала