Несмотря на перебранку, появление брата приободрило Диву. И впервые за эти дни у нее возникла решимость покинуть терем. Хлопнув и без того покосившейся дверью, Дива вышла на крылечко. Теперь она уже не собиралась голодать. Есений же не голодает! Да и к тому же, еда все скрашивает. Зачем отвергать сей дар богов!

На дворах оказалось неожиданно людно. Не так, как обычно, но все же. Кто-то даже поздоровался с ней. Часть дворовых вернулась и наводила порядок, попутно шушукаясь о минувших событиях. Никто толком не мог объяснить, что случилось в день осенних Радогощ. Вышла замуж дочка князя или нет?..Кто напал?..А главное, что с самим правителем?! То ли жив Гостомысл, то ли нет…Ежели да, то где же он? Если нет, то кто же княжит?! Поговаривают, что его убили. И кажется, убил Ярополк! Вот ти и союз с Изборском!

Не теряя времени даром, Дива направилась в стряпные избы. Идти было всего несколько десятков шагов. Однако и они давались ей нелегко. Она видела, во что превратились родные хоромы, и не узнавала их. Повсюду валялись потерянные и забытые вещи. Дива запнулась о чей-то сапог. Она точно помнила, что возле ее терема, рядом с березами, располагался дровяник. Но теперь там был пустырь. Странно. Сарай исчез словно по волшебству. Куда они его дели?! Неужели княжеский двор теперь всегда будет выглядеть обездоленным и разоренным!

В стряпной оказалось пусто и холодно. Печи не топились. Поварихи, видно, еще не вернулись. Дива нашла какую-то зачерствелую лепешку, с одного края уже тронутую зеленью. Откусила кусок с чистого конца и начала равнодушно пережевывать. Вкус был отвратителен: будто в тесто добавили ложку чернозема. Но и это не смутило княжну. Ей ли заботиться о вкусе и здоровье после всего произошедшего!..

Перекинувшись через подоконник и все еще снедая сомнительную булочку, Дива выглянула в окно. Младые годы брали свое. После дней прозябания в ней пробуждался, пусть и вялый, но все же интерес к окружающему. Надо все-таки почетче понять, что происходит вокруг.

Родные хоромы казались чужими. А может, изменилась она сама. По лужайке ходила пара обшарпанных гусей. Радостно бегала какая-то плешивая собака с костью в зубах. Диву передернуло от вида одного из пришлых воинов, гуляющего вдалеке. За его спиной красовался устрашающий меч, а на губах – удовлетворенная улыбка. Он вышагивал вальяжно, словно отдыхал у себя дома. Дива захлопнула ставни, и в стряпной сделалось заметно темнее. Еще стражу оставил! Как все мерзко!

День назад в это же самое время она безутешно плакала и спала, спала и плакала. Но сегодня наступило отупение, слезы закончились. Это не примирение с утратой. Это что-то вроде душевной нетрезвости. Нужно запретить себе думать обо всем произошедшем, дабы не сойти с ума. Но разве такое можно забыть?..

Опустившись на холодную лавку, Дива молча пережевывала прегадкую лепешку, невольно воскрешая в памяти призраки былого. Улыбающийся Пересвет, подшучивающий над ней. Отец в длинной рубахе, с седой бородой, занятый государственными делами. Нерешительный Радимир, его пухлые губы и огромный нос, раздраженный простудой. Как он все время растерянно глядел на своего родителя, князя Изяслава. Интересно, что могло ожидать ее с этим увальнем, если бы его все-таки не зарубили? Он испытывал затруднение даже в разговоре с невестой. Что же началось бы, когда они остались наедине?..Омерзительно. А ведь все ждали наследников! Может даже и хорошо, что его в итоге…

Дива виновато опустила глаза, прогнав от себя греховную мысль. И вновь ей привиделся его истерзанный труп посреди горницы. Он уже ничего не сможет сказать или сделать на этом свете. А мог бы? Или все же он был обречен наперед…Беззащитные и слабые в безопасности лишь до тех пор, пока есть кому о них позаботиться. Но и это не всегда. Разве Изяслав уберег своего Радимира от нагрянувшего варяга? От такого врага никто упасти не сможет. Если хищник вышел на охоту, то он не остановится до тех пор, пока не получит добычу. Вот и ее саму, многооберегаемую княжну, никто не спас от него. И затем каждый последующий миг с ним был страшнее предыдущего. На заре, когда первые рассветные лучи пробрались в горницу, Дива разглядела спящего чужака. Соломенные волосы, строгие черты лица. Левая рука спадала с постели. Правая, в ссадинах, покоилась на подушке. Он спал тихо, точно его и вовсе не было в ее тереме. Но на самом деле он был. И даже тогда, когда он ушел, ей казалось что он рядом и касается ее.

В душе Дива вновь выбранила себя. Как она может думать обо всех этих непристойностях, когда ее постигло столько бед! Нужно поразмыслить о чем-то насущном и важном. Например, о сестрах. Они, скорее всего, живы. Да, они, точно, живы. Однако отца и половины знакомых больше нет. Нет и приглашенных на свадьбу гостей, семьи жениха – все погибли. А сестры…Они бежали в ту ночь. Она сама видела, когда ее тащили в избу, как те вдалеке улепетывали вместе с кем-то из дворовых. Они мчались к лесу, где уже, наверное, не хватало места на всех беглецов. А о ней даже никто не вспомнил. На словах в их семье все горой друг за друга. А на деле оказалось, что каждый сам за себя, один лишь Сварог за всех.

Итак, все умерли. Вернее, почти все. Как, вообще, такое возможно! Ведь стены были укреплены, а на празднике находились защитники обоих княжеств! Хотя, может, в этом-то и причина столь беззастенчивого явления врага. Городская стена охватывает малую часть города. Княжеские хоромы обособлены. Большинство жителей и построек находится вне укреплений. И только в случае опасности сельчане приходят укрыться за крепостной вал. В обычные дни врата заперты. Или открыты для купцов и крестьян, но находятся под пристальным наблюдением стражи, готовой затворить их при возникновении угрозы. Однако свадьба – событие особое. Словно ароматный каравай, зазывающий голодного путника в лавку пекаря, город влечет к себе жителей всех окрестных мест. И в этот день проход для гостей открыт настежь без всяких условий. Ведь не все желающие веселиться в честь славного случая живут в городе! А тем временем это торжество народное: князь выдает замуж дочь древнего рода! К тому же праздновались всегда шумные Радогощи. Никто толком не следил за вратами и в детинце. А даже если и следил…Часть налетчиков могла проникнуть в хоромы под видом пришедших на празднество гостей. А потом, перерезав охрану, беспрепятственно впустить и остальных…

Но это все уже ненужные рассуждения. Надо поразмыслить о том, как ей самой, Диве, поступить дальше. Уместнее всего было бы пойти и утопиться в реке. Это благородный выход. Вот только, сможет ли она удалиться с охраняемых хором и добраться до воды без происшествий? Или ее поймают эти разбойники? Хорошо еще, если они признают в ней жену своего главаря и вернут обратно в терем. А ведь могут найтись сюжеты менее радужные. На такой случай всегда нужно иметь какой-нибудь яд. Чтоб не попасться ни в чьи лапы. Но яда у нее нет. Тогда остается последний путь – вонзить в себя кинжал. В ночь свадьбы этого не получилось. Но сейчас такая возможность есть. Нужно только сыскать подходящий клинок. Хотя, надо полагать, это не проблема. На худой конец, мог бы сгодиться обычный нож.

В стряпной имелось вдоволь всяких ножей, коими поварихи обычно разделывали скотину. Один из них, внушительный по размеру, был глубоко воткнут лезвием в столешницу. Сразу стало ясно, что это сделали не кухарки. А окаянные пришлые, заворачивающие сюда похарчевать! Домовничают как в своем логове!