в варрарском тряпье. Да и о ребенке, появления которого молодые супруги ждали через неделю-другую, следовало позаботиться.

Конечно, он мог одолжить у кого-нибудь из друзей. Тот же владыка Дол предлагал не только справить приданое троюродной племяннице, но и, не мешкая, выделить Камню причитавшуюся ему долю добычи. Да и Ветерок с братьями и товарищами-вестниками намекали, что обретение семьи стоит не только пира, но и подарков. Тем более, что по матери молодые Ураганы приходились Валуну двоюродными братьями. От приданого Могучий Утес отказываться не стал: оно узаконивало в пределах Сольсурана свершившийся по обычаям иной земли брак. Да и Руду стоило порадовать. Не только же вздорной Меди дорогими побрякушками похваляться! Хотя дочь славного горного мастера Буерака не могла спорить красой с девами надзвездных краев, она ничем не уступала сверстницам-сольсуранкам, а ее преданность мужу и отвагу и вовсе следовало ставить в пример. Что же касалось доли в добыче, то с освобождением града Земли поход еще не закончился, да и подарки раньше времени негоже получать.

Бедный Валун! Как же он переживал, что раны мешают ему отправиться под стены Гнезда Ветров. Он хотел не только поквитаться за обиды, но и принести пользу принявшему его родному народу.

— Я так хотел сражаться за Сольсуран! — едва не плакал молодой воин, безуспешно пытаясь подняться с выстланного мехом и травой удобного ложа в одном из покоев Дома Земли. Несмотря на следы побоев и варрарские татуировки на лице, он в этот момент был очень похож на своего покойного отца.

— Тебе еще представится такая возможность! — успокаивал племянника Могучий Утес. — Главное, ты сумел отличить Правду от злокозненной лжи!

— Ну ведь наставник же идет! — не унимался Валун, едва не с обидой указывая на варрарского колдуна Палия, который пытался пройти от стены к стене, проверяя действие лекарств.

— Я должен разоблачить служителя тьмы, укравшего мое обличье, — отозвался тот, присаживаясь на ложе, на котором бы ему по-хорошему стоило хоть пару недель полежать. — Мы не хотим излишнего кровопролитья! Возможно, узнав о страшной каре, которая постигла кутикана Красноземья и его орду, жители Желтых и Синих и земель, а также орды Черного болота образумятся и отступят!

Валун посмотрел на него с недоверием, а затем повернулся в сторону Ветерка. Предоставив Суховею и сыновьям Дола проявить себя во время ночной атаки, приемный сын Ураганов сумел перехватить немного сна и теперь, прежде чем снова надеть доспех, попросил Дикого Кота сделать ему перевязку.

— У него увечья точно тяжелее моих! — пробормотал Валун, разглядывая жуткие шрамы от клинков и плетей наемников, перемежавшиеся с недавними ожогами.

Хотя большинство ран десятидневной давности уже затянулись, да и свежие за время их пути благодаря снадобьям надзвездных краев не только не загноились, но и кое-где закрылись корочкой, вид Ветерка мог вселить ужас в сердца даже не самых чувствительных натур.

— Места для новых колец доблести на твоем обруче еще хватит, — со вздохом глянув на приемного сына, тряхнул седой гривой Великий вождь Буран. — А вот пространства для новых шрамов на теле, думаю, нет.

Камень молча согласился со старым боевым товарищем. Непростую долю выковал сольсуранской царевне небесный кузнец Ильманарнен! Что ни говори, одно дело слушать легенды по подвигах великих героев, а другое дело взять такого героя в мужья и провожать его в каждый поход, точно в иной мир. Впрочем, их нынешнее противостояние с надзвездным Альянсом представлялось Камню сплошным шаманским странствием между мирами, когда машины надзвездных краев уничтожались с помощью каменных орудий, а неразорвавшиеся мины грузили на зенебоков.

Какие еще ловушки приготовили слуги тьмы в своей погоне за древними реликвиями Сольсурана?! А ведь в битву еще не вступили их боевые корабли и колесницы, оснащенные оружием, способным испепелять целые города и горы обращать в равнины. И то, что сестра царевны вот уже пятый день не отзывалась на сигналы надзвездных связных устройств, только усиливало тревогу ее товарищей по пути до Гнезда Ветров, заставляя тосковать по более привычным для вестников винтокрылым колесницам и самоходным машинам.

— Возможно, Лика для того, чтобы поскорей добраться до планеты, воспользовалась коридором подпространства? — пытаясь успокоить Ветерка и царевну, которая тоже была встревожена тем, что давно не получала от Лики вестей, предположил варрарский колдун, покачиваясь в люльке на зенебочьей спине. Ехать верхом ему пока не позволяла слабость от ран.

— Внутри системы это в высшей степени рискованно! — нахмурился Дикий Кот, проверяя оружие.

— А как насчет кораблей Альянса? — строго глянул на товарища Ветерок. — Они ведь тоже могли рассчитать точку выхода не на орбите системы, а в непосредственной близости от планеты.

Хотя Камень даже не пытался узнать смысл таких мудреных слов, как «точка выхода» и «коридор подпространства», он и без них разобрал, что разрушительные самоходные машины и подземный огонь являлись для поклонников тьмы всего лишь пробой сил, и даже вестники не брались предсказать ход событий.

— Никакими сведениями насчет флота змееносцев я не располагаю! — Дикий Кот устало провел рукой по смуглому лицу, стирая поднятую войском вездесущую синевато-серую пыль. — Если какая-то информация и поступала, князь Ниак ею со мной не делился. Он в последнее время мне не доверял. Поэтому и придумал тот ход с миной самоубийцей, не позволившей мне сразу обезвредить поле и освободить заложников, как я предполагал!

— Тебе туда теперь хода нет! — не вытерпел, встрял в разговор посланцев ехавший чуть поодаль Могучий Утес.

— Мне и в родные края дорога, скорее всего, закрыта! — не без горечи усмехнулся Дикий Кот. — Задание-то я провалил!

— Хвала Великому Се! — воздел руки к небесам Камень. — Предателя, конечно, следовало наказать, но не ценой жизни друзей!

— Становись ронином и оставайся в Сольсуране, — примирительно предложил Ветерок.

— Я не самурай, а синоби, а ниндзя, не выполнившего заказ, ожидают бесчестье и смерть.

— Бесчестье в мире, где забыли честь, не такая уж страшная штука! — хлопнул его по плечу Ураган.

И вновь хотя Камень не понял смысла некоторых слов (как потом пояснил Ветерок, «ронинами» и «синоби» в незапамятные времена называли воинов и лазутчиков в той стране, откуда Дикий Кот был родом), предложение остаться в Сольсуране ему пришлось по душе. Только последние слова Ветерка обжигали безысходной горечью. Молодой Ураган ведь так и не получил оправдания в родном краю, в то время как настоящий предатель все еще продолжал числиться «руководителем проекта» и в составе войска народов Огня и Воды мог принести еще немало бед.

— Бесчестье — нарушить присягу и выдать военную тайну врагу! — сверкнул глазами Дикий Кот. — Молнии Великого Се — не миф! — продолжал он, проникновенно глядя