- Я просто не понимаю причины такого внезапногоперехода в другое место, - уже тише, но всё-таки обеспокоено, продолжалговорить отец, обращаясь к жене. - Так не делается, Надя. Что это за прыжки изстороны в сторону?

- Ксюша лучше знает!

- Я что-то в этом совсем не уверен!

Ксения заглянула в комнату сына, а потом дверьпоплотнее прикрыла и прошла на кухню.

- Пап, успокойся. Ты же знаешь, я бы не стала простоувольняться, да ещё в никуда. У Лены мне будет лучше, не такая большаянагрузка... и денег больше.

- Так ты за деньгами погналась?

- Да нет же! Но так будет лучше... так нужно, простоповерь мне, пожалуйста.

Степнов сел за стол и недоверчиво качнул головой.

Ксения тоже подошла к столу и вцепилась в спинкустула.

- Я хотела поговорить о другом.

Надежда Александровна посмотрела с беспокойством.

- Что-то случилось?

- Да нет, просто предупредить хотела. Я о Ваньке...то есть, чтобы вы больше не говорили с ним о Говорове.

- Что значит, не говорили?

- Вообще не говорили, даже не вспоминали, имени неназывали... ничего. Илья к нам больше не придет, и чем быстрее Ваня о нёмзабудет, тем лучше.

Степнов побарабанил по столу пальцами.

- Та-ак... Значит, что-то произошло?

Ксения отвела глаза.

- Ничего не произошло. Просто я уволилась, иподдерживать дальнейшие отношения... совершенно ни к чему. К тому же, Илье...Константиновичу не до Ваньки. Он через несколько дней женится, у него будетсвоя семья, дел ещё больше. Зачем Ваньку расстраивать? Я не хочу, чтобы он егождал, причём бессмысленно. Нет больше Говорова в его жизни, вот и всё. Инапоминать ему, особенно в первое время, ни к чему.

Надежда Александровна согласно кивнула.

- Ты права. Нечего мальчишку травить. Хотя, жаль,конечно...

Михаил Сергеевич с интересом посмотрел на жену.

- Это чего же тебе жаль?

- Ваню мне жаль. Он к Илье так привязался, только онём и говорил в последнее время. Разве ты не видел этого?

- Да видел, - Михаил Сергеевич невесело отмахнулся.

Ксения медленно втянула в себя воздух, оченьстаралась выглядеть спокойной и невозмутимой.

- Значит, мы договорились? О Говорове не вспоминаем.

Родители закивали.

- А что ты ему сказала?

- Он сам сказал... Что Илья ушёл на работу. Вот пустьтак и будет, - голос вдруг дрогнул, мама обернулась и внимательно посмотрела нанеё, но Ксения растянула губы в улыбке и поспешно с кухни ретировалась.

Выйдя из дома, почувствовала себя лучше. Всё-такиродители к её словам отнеслись с настороженностью, особенно мама. Поглядывала снамёком и вздыхала, а Ксения от этого сходила с ума. Неужели всё так понятно,всё так видно по ней, каждая эмоция на лице? Конечно, сдерживаться трудно, иглаза наверняка красные, после ночных, то есть утренних рыданий. Уж как онасегодня синяки под глазами не замазывала, как не пудрилась, с тоскливымвзглядом ничего поделать не могла. И беззаботную улыбку вернуть не получалось ивообще, радость к жизни, энергичность, воодушевление по поводу новойперспективной работы. Все мысли были только об Илье, о том, что ей уже не нужноспешить в их офис и там она не увидит его... не поговорит с ним, ничего неузнает...

Ксения специально прошла пару остановок до офисаСазоновой пешком. Чтобы проветриться, успокоиться, настроить себя на новуюжизнь.

У неё на самом деле начнётся новая, незнакомая жизнь.Даже работа непривычная, всему придётся учиться с самого начала, даже мелочам.Именно это сейчас и нужно, чтобы не было времени даже на воспоминания.

...Он сам всё так решил. Ксения очень гордилась тем,что нашла в себе силы никак на Илью не давить, не выглядеть брошенной и жалкой.Она просто не имела на это права. Не было обещаний, каких-то несбыточныхнадежд, она гнала их от себя с самого начала, знала, что он выберет не её и неВаньку. Он готов был быть с ними, но на определённых условиях. Эти условияКсению не устраивали. Она слишком долго была, даже не на втором, а на последнемместе. Слишком долго её отталкивали, и она довольствовалась самым малым, а воттеперь... Кажется, Говоров так и не понял, что сам заставил её отказаться отбудущего, которое он ей напланировал. После того, как дал ей уверенность всебе, как научил вначале прислушиваться к себе, а не к другим, после того, какубеждал, что она такая единственная, что себя нужно любить, что... Он слишкоммногому её научил и на многое открыл глаза, на саму себя в первую очередь. Какпосле всего этого она могла согласиться стать просто любовницей, шагнуть назад,снова вручить кому-то свою жизнь, а самое главное, жизнь своего ребёнка, статьзависимой от мужчины, который будет лишь прикрываться ею и её сыном? К такомуона теперь не готова, теперь ей нужно больше. Ведь она имеет право на это.

Тяжело, конечно, было невероятно. Вместо того, чтобылечь и поспать, чтобы немного отдохнуть и приготовиться, так сказать... к новойжизни, несколько часов прорыдала, и как последняя дура всё ждала, что вотсейчас зазвонит телефон... вот в следующую секунду зазвонит. И Илья что-нибудьскажет... В какой-то момент даже подумала, что если бы он повторил своёпредложение в эту минуту, она бы не выдержала и согласилась, уж слишком больнобыло именно в те секунды. Но он не звонил, не предлагал, Ксения попеременно торугала его, то радовалась, что не звонит и этим самым спасает её от ужаснойошибки... А потом наступило утро. Утро нового дня и пришлось встать с кровати,принять душ, выпить кофе и заняться домашними делами, ожидая приезда родителейи сына с дачи. Стало легче. Совсем немножко, но появилась надежда, что современем она, в конце концов, успокоится, и Илья Говоров станет лишь ещё однимвоспоминанием. Приятным. Несомненно приятным.

Самым лучшим.

Их ночи, поцелуи, прикосновения, какие-то слова,которые он порой шептал ей на ухо, а она даже смысл не всегда могла уловить,потому что млела от восторга и одуряющей теплоты, которая затапливала душу. Какона сможет это забыть? А когда он сказал, что он первый, а всё остальное нужнопросто забыть, как страшный сон, вот тогда Ксения и поняла, что именно с этогомомента всё в её жизни и начнётся. С него, с Ильи Говорова. Даже если и безнего. Он станет воспоминанием, отправной точкой в жизни счастливой уверенной всебе Ксении Степновой.

А то, что ждёт... Так имеет право. Она живой человек,женщина, которая верит в чудо. Не очень верит, если честно, но, надеясь на этотзвонок, было легче пережить те страшные, первые часы.

Глобальных целей Ксения сейчас себе не ставила, самымважным было пережить последующие несколько дней, до свадьбы. Чтобы проснутьсяутром на следующий день и сказать себе, что всё - он чужой муж и страдать понему глупо и даже вредно. Но как эти дни пережить? Каждый час, каждую минуту, ипри этом держаться, разговаривать, улыбаться, не привлекать чужое вниманиесвоим несчастным видом. Никто не должен знать, не должен догадаться, что ей плохо,а уж тем более из-за кого ей плохо.