Махать мачете Руджу не умел и не хотел. Он устроился на радио. Языка кирьяруанду не знал и призывал к резне на отличном французском.

«Знайте, тараканы, вы тоже из плоти и крови. Мы не дадим вам убивать нас. Мы сами вас убьем», – говорил он, и семь миллионов человек слушали, затаив дыхание.

«Слушайте, тараканы: Руанда принадлежит нам».

«У вас, тараканы, нет выхода».

«Будем работать! Работать еще и еще!»

«Как здорово, что тутси так немного. Сегодня их уже не десять процентов. Сегодня их осталось восемь. Возрадуемся, друзья! Никаких тараканов! Даже если мы уничтожим всех тараканов, никто нас не осудит!»

«Тараканы» – красивое слово для тутси. «Работать» – эвфемизм для слова «убивать».

На суде Руджу плакал и говорил, что раскаивается. Как человек совестливый, он получил всего 12 лет, отсидел девять и сейчас живет где-то в Италии.

В эфире гоняли песни Симона Бикинди. В начале 90-х он был очень популярным музыкантом и, разумеется, состоял в правящей партии.

Его прославила песня «Ненавижу хуту» – о тех, разумеется, хуту, которые не хотят убивать тутси.

«Ненавижу хуту, высокомерных хуту, которые предали других хуту – да, дорогие друзья! Ненавижу хуту, этих бывших хуту, потерявших свою идентичность, – да, дорогие друзья! Ненавижу их, ненавижу, и мне не стыдно. Как здорово, что их так мало!»

Песни Симона Бикинди можно послушать на YouTube. И почитать комментарии заодно: «Да здравствует Интерахамве! Да здравствует работа! Долой тараканов!»

Песни старые, а комментариям месяца два.

Их и так слишком много

А что же цивилизованный мир?

«В нескольких ярдах от французов молодой человек с мачете гонится за женщиной. Он срывает с нее одежду, а она в отчаянии и ужасе смотрит на солдат, надеясь, что они спасут ее от смерти. Никто не двигается с места. «Это не наши полномочия», – говорит один, прислонившись к джипу, и дождь струится по голубой эмблеме ООН. Три тысячи иностранных солдат в Руанде – не более чем зрители».

Годом раньше спецназ США потерял в Могадишо 20 человек убитыми и 80 ранеными. Боевики таскали по городу растерзанное тело бойца подразделения «Дельта», кадры облетели весь мир, и США решили не вмешиваться.

Зато вмешалась Франция. Операция «Амариллис» была проведена блестяще: французы без потерь эвакуировали полторы тысячи своих соотечественников, а заодно несколько десятков друзей покойного президента, тех, что поссорились с другими его друзьями. Параллельно Франция снабжала правительство Руанды оружием и топливом. То же самое делали Великобритания и Китай. Полный противоречий Израиль на всякий случай продавал оружие и правительству, и повстанцам.

Ни один белый человек, кроме несчастного дурака Руджу, не был осужден. Ни один даже не повинился. Кроме канадского генерала Ромео Деллейра. Именно он командовал войсками ООН. Десять лет спустя он вернулся в Бутаре – город, где жгли людей, – и прочел прекрасную речь:

«Завтра может случиться еще один геноцид. Потому что сверхдержавы не были заинтересованы в вас. Тогда их волновала только Югославия. Тысячи солдат были посланы туда. А под моим командованием было только 450 человек. Югославия – это безопасность Европы. Это белые. Руанда – это сердце Африки. Это черные. У Руанды нет никакого стратегического значения. Все, что у нее есть, – говорили мне, – это люди, и их все равно слишком много. И сегодня я, командующий силами ООН Ромео Деллейр, говорю вам: я подвел народ Руанды».

Россия на резню и вовсе не отреагировала. Не до того было. До начала Первой чеченской оставалось полгода, и мятежный Дудаев уже громил верного Автурханова. Где-нибудь всегда идет война.

Я никого не убивал

В России часто говорят о коллективной ответственности. О миллионах доносов. О том, что толпа зевак разделяет вину палача.

Неизвестно, так ли бывало в России, но в Руанде точно было так. Один труп раз в пять минут – тут никакой палач не справится. Это делали не штурмовики. Это просто сосед убивал соседа. Но осудить всю страну невозможно, и потому почти никто не был осужден. Международный трибунал – его закрыли совсем недавно, на исходе 2015 года – вынес всего 76 приговоров.

Плохим парнем назначили Теодоре Синдикубвабо, главу временного правительства. Вид у него был подходящий, злодейский: глаза в бельмах, лицо перекошено – разбился в юности на мотоцикле. Сам он никого не убивал, и посадили его исключительно за красноречие:

«Шутки, смех, ребячество и капризы должны уступить место работе. Кто скажет «меня это не касается, я боюсь», пусть убирается подальше. Найдутся и другие хорошие работники, желающие работать для своей страны».

И для тех, кто не понял намек: «Мы должны сражаться и выиграть эту войну, ибо она – последняя. Находите этих людей, которые отправились обучаться нас убивать, и освободите нас от них».

Именно после этой речи в Бутаре вырыли траншеи. За призывы к геноциду Синдикубвабо получил пожизненное. Так закончил глава правительства, которое начало политическую деятельность с изнасилования трупа.

Пожизненное получила и Полина Нирамасухуко, борец за традиционные ценности и министр по делам семьи. Она лично руководила резней и с основательностью опытного чиновника устраивала массовые изнасилования. «В деревне такой-то осталось столько-то вдов», – рапортовали ей бойцы Интерахамве. И министр ставила резолюцию: изнасиловать.

В 2008-м, после 11 лет разбирательства, свой срок получил полковник Теонесто Багосора, главный организатор геноцида и тайный руководитель временного правительства. С виду ничего особенного: благообразный старик военный с хорошим французским образованием. «Я торжественно заявляю, что я никого не убил и не приказывал убивать», – сказал Багосора на суде. Видимо, так и было: как и прочие палачи, он предпочитал «работать».

Девять главных обвиняемых так и не были найдены. Импортера мачете Фелисьена Кабугу видели то в Осло, то в Найроби. Кажется, он скрывается где-то в джунглях Заира, где вот уже 20 лет не утихает война.

А в Руанду вернулись гачача – народные судилища. Это что-то вроде сталинских «троек». Без адвокатов (их всех вырезали) и без презумпции невиновности.

В отличие от «троек», здесь судей можно было подкупить. И каждый третий сам был участником геноцида. Но это узнали уже потом, когда народные суды рассмотрели миллион дел и вынесли 100 тысяч приговоров.

93 процента

Климат в Руанде мягкий, бананов много, а презервативов мало, и за полвека население страны выросло вчетверо вопреки эпидемиям и геноциду.

Два миллиона беженцев-хуту покинули Руанду за полгода. Из-за этого в соседних Бурунди и Уганде началась гуманитарная катастрофа, а в Заире – Конголезская война. От голода и эпидемий погибло пять миллионов человек.

Но все это уже не попало на первые полосы. Мир забыл о Центральной Африке. Не навсегда: половина запасов урана по-прежнему лежит в этой земле, а значит, будут новые войны.