– Что, Тима? - Сноровский подошел к двери палаты и заглянул внутрь. - Точно здесь? Пашков!

– Что вы кричите? Ночь же! - в коридоре появилась пожилая медсестра. - Не на базаре находитесь. В больнице.

Путь ей преградил один из бойцов.

– Идите, мамаша, куда шли…

– А я на свое рабочее место шла! - медсестра попыталась пройти мимо воина, но тот вытянул руку и равнодушно развернул ее в обратном направлении.

– Ты что это руки распускаешь, паршивец! - взвизгнула сестра.

– Тихо, Элеонора Карловна, прошу вас, - взмолился Пашков.

– Что это за типы, Владимир Яковлевич?! Это за тем подстреленным приехали?! Добить?

– Элеонора Карловна!

– Развелось их тут, особенно после «черного ноября»! Безобразие! Чего вам неймется-то?! Только начал народ по-человечески жить, так нет - войну затеяли! Но и войну вроде бы перетерпели, а лучше не стало, снова, как в перестроечные времена, - одни бандиты кругом! Ушел ваш раненый! Вот только что мимо меня проковылял через черный ход…

– Дохлый, Панкрат, быстро! - приказал Бондарь, и двое «тунгусов» метнулись в сторону черного хода.

– Как же так, Володя? - Сноровский незаметно прижал Пашкова плечом к стене. - Пуля в башке, а он просто взял и куда-то ушел…

– Вера, - спокойно позвал доктор, - будь любезна, принеси снимок, там, над моим столом в зажиме висит, еще влажный… там рентгенограмма черепа только одна, не перепутаешь…

Вера действительно принесла снимок очень быстро.

Иван Павлович рассмотрел его на просвет и хмыкнул.

– Пуля…

– Пять, сорок пять, - добавил Бондарь. - Точно его физиономия?

– А ты не видишь? - Пашков усмехнулся. - Тогда прочти, что внизу написано.

– Написать можно что угодно…

– А мне это надо?

– Как же он тогда умудрился уйти?

В коридоре вновь объявился запыхавшийся Дохлый. Он сглотнул вязкую слюну и развел руками:

– Нет его… нигде… трщ капитан… Панкрат там на дверях остался, а Логинов пошел территорию проверять, только темно…

– Вот. Не просто уйти, а еще и убежать, - добавил Сноровский, указывая на воина.

– Слушайте, Иван Павлович, кто у нас спец по всяким тарелкам, келлам и прочей фантастике? - Доктор высвободился из-под его плеча. - Вы и объясняйте, почему человек вместо того, чтобы сыграть в ящик, играет с вашими бойцами в прятки…

Сноровский поджал губы и перевел взгляд на Веру. Та смотрела куда-то дальше по коридору, мимо него, «тунгусов» и о чем-то шепчущихся Феликса и Федора. Иван Павлович проследил за ее взглядом и уставился на торцевую стену. Кроме поясняющих табличек со стрелками, вправо - в боковой коридорчик и влево-вверх - на лестницу, на стене не проступало никакой полезной информации. Вера тем не менее не отрывала от нее глаз, словно читала на окрашенной поверхности какие-то слова.

– Ве-ра, - негромко обратился Сноровский, - ты что-то увидела?

Девушка перевела стеклянный взгляд на директора и нездорово улыбнулась.

– Я, может быть, ошибаюсь…

Иван Павлович встал рядом с ней и тоже взглянул на стену. Обычная оштукатуренная поверхность, вымазанная голубенькой краской. Ну, разве что не стандартной, отечественной, а импортной - все-таки частная клиника. Сноровский сделал несколько шагов к стене и склонил голову набок.

– Что? - спросил Бондарь. - Опять чертовщинка?

– А вот сам взгляни, - предложил Иван Павлович. - Элеонора… э-э… Карловна, можно вас на минуточку?

– Да… - медсестра подошла и, нервно поправив накрахмаленную шапочку, встала в ряд с гостями.

– Черный ход - это где?

– Вы шутите?! - она указала на стену. - Вот же он!

– Вы его видите?

Женщина сдавленно усмехнулась и покачала головой.

– Нет… но… я не понимаю…

– Это не страшно, - успокоил ее Иван Павлович. - Дохлый, ты отсюда выбегал?

– Так… это… нет, направо, потом налево, стеклянный такой фасад, а в нем дверь…

– Там летний сад и выход во дворик для прогулок, - пояснила медсестра, - а черный ход с пожарным щитом и дежурным освещением здесь, все, как полагается…

Она снова вытянула руку, указывая на стену, но тут же отдернула ее, будто обожглась.

– И ведет он, естественно, не во внутренний дворик, а на улицу, - закончил Бондарь. - Теперь все ясно. Вот так он и действует. Поэтому его никто не мог поймать.

– Нет, он же телепат, такие фокусы не по его части, - возразил Сноровский.

– Какие - такие? - поинтересовался Тимофей, приближаясь к стене. Недолго думая, он погрузил руку прямо в препятствие и вынул из стенки красное ведро. - Ваше? - он обернулся к медсестре.

Та охнула и попятилась, судорожно отмахиваясь, словно от роя назойливых мух.

– Хм, - Иван Павлович тряхнул головой. - Он растет - не угонишься. Так и до массового гипноза дело может дойти. Ну, в смысле, в масштабе страны…

– Вряд ли он полезет в президенты, - Бондарь повесил ведро на пожарный щит.

– А-а… - Пашков удивленно поднял брови и указал на черный ход. Дверь, щит, лампочка - все было на месте.

– Ага, - Сноровский похлопал его по плечу. - Иди, Володя, выпей, чтобы так не волноваться.

– Я завязал, - доктор вынул из кармана халата плоскую бутылку с коньяком и вручил ее Дохлому, - помянешь вместо меня…

– Кого?! - воин вздрогнул и выронил бутылку. - Что, еще кого-то потеряли?!

– Сам бы я ее разбить не смог, - ответил Пашков, с сожалением глядя на осколки. - Все, теперь точно завязал…

– Да я тебя сейчас! - Дохлый протянул руку к горлу доктора.

– Отставить! - приказал Бондарь. - А вы, доктор, идите-ка отдыхать… Не то со своими специфическими шуточками нарветесь на неприятности.

– Ушел, - врач пожал плечами и удалился в кабинет.

– Коз-зел, - процедил ему вслед Дохлый.

– Ладно, пойдем проверять оцепление, - сказал Бондарь. - Хотя вряд ли его кто-то увидел. С такими-то фокусами… Надо же… Копперхед, мать его…

– Копперфилд, - поправил Феликс. - Идите, идите, а мы тут побудем… Иван Павлович, у нас с Федей мысль возникла.

– Насчет чего? - Насчет того, что Соловьев так вот легко ушел с автоматной пулей в основании черепа.

– Ну?

– Помните ту карту, что вы отняли у матронарма?

– Не отнял, а взял напрокат… - Сноровский похлопал себя по лбу: - Как же это я сам-то не сообразил?! Точно! Коро-карта!

– Вот именно - Коро, - многозначительно подсказал Сошников.