– Эмили, у меня тоже никого нет. Я хочу видеть вас хозяйкой в моем доме. Мне не нужно никакого приданого.

Люсьен вдруг вспомнил, что ему не следует жениться, и осекся. Эмили поднесла дрожащую руку к его плечу и мягко спросила:

– Но когда-то у вас была семья?

Боль в его глазах ослепляла, и Эмили отвела взгляд.

– У меня была жена… ее звали Фелиция. Я не смог ее уберечь… ее и сына Мишеля. В то время я был далеко от них. Я пытался обеспечить им проезд в Англию, но не смог, и они…

– Погибли, – закончила за него Эмили. – Простите, Люсьен. – Она качнулась к нему в порыве сострадания и обняла. – Отныне они живут здесь. – Она приложила руку к его сердцу, и ее прекрасные глаза наполнились слезами.

Люсьен проклинал себя – он давно не плакал. Много лет. У него не было слез и тогда, когда он в отчаянии пробирался сквозь обуглившиеся руины замка, узнав о гибели жены и сына. Он не плакал, обнаружив их мертвыми в объятиях друг друга и похоронив в одной могиле.

Эмили плакала сейчас за него. Плечи ее подрагивали, по щекам сбегали крупные слезы. Когда она прижалась лицом к его плечу, его руки сами собой обвились вокруг ее тела.

– Прошло уже много лет, – горько произнес он.

– Такие вещи не подвластны времени.

Люсьен помолчал.

– Вероятно, вы правы. Я не должен был просить вас выйти за меня замуж, милая. Я вам не подхожу. Хотя… хотя… вы… – Он опять запнулся.

– Тсс.

Это было все, что сказала Эмили. Она перестала плакать. Плечи ее больше не дрожали, руки так же твердо лежали у него на шее. Он не видел ее лица – только золотистую гладь волос.

Подумав, Люсьен взял ее на руки и отнес на диван. Она была совершенно невесомая, его Эмили. Он усадил ее поудобнее и сел сам, снова подставив ей плечо и покрывая поцелуями ее волосы. Вероятно, ему не следовало этого делать – ведь он только что забрал назад свое брачное предложение.

– Я выйду за вас замуж, – неожиданно проговорила она.

Люсьен перестал ее целовать.

– Я не хочу, чтобы вы делали это из жалости, – возразил он, но сердце его стремилось к ней.

Эмили подняла голову и посмотрела ему в глаза. На щеках у нее остались мокрые дорожки от слез.

– Я выхожу за вас замуж не из жалости, а из-за перчаток. Ведь вы не откажетесь мне их купить? – Она приложила испачканный чернилами палец к его губам.

Люсьен вытащил две заколки, державшие ее шляпку.

– А где мистер Юинг?

– Мистера Юинга не было, – призналась она. – Я его выдумала перед приездом в Лондон. Мне казалось, что безопаснее представиться вдовой. Ну что, вы подтверждаете свое предложение или будете играть в отверженного?

Люсьен опустил голову.

Эмили поцеловала его первая. Она приняла самое необдуманное, самое безрассудное решение в своей жизни – выйти замуж за человека, с которым была знакома всего несколько месяцев. Она не знала о нем ничего. Ничего – и в то же время все. Сердце ее ликовало.

– Я не должен этого делать, – сердито буркнул Люсьен. – Без меня вам будет лучше.

– Возможно, вы правы, – усмехнулась она. – Я должна еще взвесить предложение мистера Барлоу. Правда, я не вполне уверена, имеет ли он в виду женитьбу.

Люсьен резко притянул ее к себе.

– Я убью его, если он к вам прикоснется! – вскричал он свирепо, удивляясь самому себе.

Эмили засмеялась:

– Тогда я выйду за вас замуж, чтобы спасти мистера Барлоу. И дать возможность заработать моему любимому перчаточнику.

– Вы выйдете за меня замуж, потому что любите меня, – пробурчал Люсьен. Только почему-то неуверенным тоном.

– Потому что я люблю вас, Люсьен, – прошептала Эмили дрожащими губами. – И… потому что вы любите меня.

Он прижал ее к себе так сильно, что пуговицы его сюртука вдавились в нее даже через платье и сорочку.

– Да, – признался он наконец, – я люблю вас, Эмили. Да благословит нас Бог!

* * *

Лорд Брексби в самом благостном расположении духа ехал на встречу в «Индиа-Хаус». Экипаж свернул на Леден-холл-стрит. Здесь находилось здание индийского представительства, где должны были состояться смотрины преемника Холькара.

Габби молча сидела рядом с Квилом. Она очень нервничала. Насколько это неприлично – скользнуть рукой в его руку, хотела бы она знать. Однако на полдороге его рука сама сжала ее пальцы, и на душу Габби снизошел покой.

Ост-Индская компания не поскупилась на расходы. По случаю приема в небольшом каменном дворике был выставлен почетный караул в яркой униформе и странных пришлепнутых фуражках. При появлении участников церемонии военные вытянулись в струнку, держа ружья в строго вертикальном положении. Габби вздрогнула и поспешила войти в дом.

Вдоль стен вестибюля тянулись застекленные витрины. Она медленно подошла к одной из них, где размещалась целая коллекция птиц, выполненная из драгоценных металлов, с инкрустацией из рубинов и гранатов.

– Это экспонаты из музея Ост-Индской компании, миледи, – произнес за ее спиной чей-то голос. – Сам музей также расположен на Леденхолл-стрит, если вам угодно его посетить.

Габби отпрянула от витрины и оглянулась. Рядом с ней стоял внушительного вида дворецкий.

– Скажите, все эти богатства оказались здесь после захвата Серингапатама?

– Да, – с поклоном подтвердил дворецкий. – Они были присланы в дар королеве и выставляются сегодня по специальному разрешению ее величества.

– Что ты тут рассматриваешь, дорогая? – спросил Квил, беря жену под руку.

Глаза ее сверкали гневом.

– Я узнала этого петуха. – Габби показала на большую статуэтку с рубинами. – Я помню его с детства. Его украли во время взятия Серингапатама.

Она резко повернулась и пошла в конец коридора, не обращая внимания на остальные витрины.

При виде гостей в большой гостиной произошла короткая суматоха. Встречающие расступились, пропуская вперед кого-то из своих. Человек с длинным худым лицом и редкими вьющимися волосами, собранными в хвост на затылке, направился к Брексби.

– Мой дорогой лорд! – вскричал он, изображая неописуемую радость. – Я почти не надеялся, что вы изыщете время почтить своим вниманием наше скромное мероприятие!

Брексби поклонился.

– Мистер Грант, я делаю это с огромным удовольствием. Позвольте представить моих знакомых, коих я взял на себя смелость привести на ваше собрание.

Мистер Грант бросил быстрый взгляд на гостей, и лицо его слегка увяло. Тем не менее последующие слова прозвучали достаточно радушно:

– Ба! Да с вами дочь моего друга, досточтимого Ричарда Дженингема? Какая несказанная честь для нас!