Тем временем, словно всё это возбуждение их стимулировало, на землях, которые занимают нас, землях иранского или, если угодно, ирано-тюркского мира на рубеже тысяча пятисотого года появилось три монарха исключительного масштаба: Бабур (1483-1530) — Тимурид, Шейбани-хан (1468-1510) — узбек, шах Исмаил (1501-1524) — Сефевид и, может быть, четвёртый, если забыть о его недостатках как политика и учитывать только его роль в культуре: Хусейн Байкара (1469-1506).

НАСЛЕДОВАНИЕ В РОДУ ТИМУРИДОВ

Тимур, конечно, был фигурой, о которой судить трудно, но личности его потомков говорят в его пользу: не то чтобы среди них не нашлось бездарных и даже дураков и сумасшедших, как Халиль или Мираншах, но многие были в том или ином отношении великими людьми, как Шахрух, Улугбек, Байсонкур-мирза, Хусейн Байкара, Бабур. В его пользу говорит и расцвет того, что назвали Тимуридским возрождением.

В противоположность детям Чингис-хана дети эмира Тимура отнюдь не были военными гениями, и ни один не продолжил его дело — совсем напротив, они позволили ему потерпеть крах, и только через сто лет последний отпрыск его рода, завоевав Индию, восстановил на чужой земле империю Тимуридов. Великий эмир умер в начале 1405 г. Менее чем через десять лет всё или почти всё, что он разрушил, было восстановлено. В 1405 г. мамлюки вернули себе Сирию, Ахмед Джалаир снова обосновался в Багдаде, а кара-коюнлу Кара Юсуф (1389-1420), скрывавшийся в Анатолии, а потом в Египте, возвратился в Тебриз. В 1413 г. полностью воссоздали свою империю османы, так что в 1453 г. они смогут взять Константинополь. В 1414 г. афганец Хизр-хан, которого Тамерлан оставил наместником Индии и который тогда управлял только Пенджабом, вновь взял Дели, основал династию Сайидов — названную так потому, что её основатель претендовал на происхождение от Пророка, — и восстановил мусульманский султанат, вновь подняв факел Туглаков, которых Тамерлан когда-то сокрушил собственными руками. Даже Золотая Орда, казалось, появилась снова, коль скоро в 1408 г. она могла потребовать от русских выплаты дани. На самом деле её воскресение было иллюзией. У неё началась агония. Около 1430 г. Крым, огромная территория на севере полуострова, который носит это название сегодня, объявил независимость (но в 1475 г. ему придётся признать османский протекторат), а вскоре, в 1445 г., его примеру последовала и Казань. Что осталось детям великого завоевателя? Согдиана и Иран, причём последний уже потерял целостность, утратив Азербайджан, и по большей части вскоре сам уйдёт из их рук. Более тотального поражения ещё никто никогда не видел. И ведь это было только начало.

Мы видели, что Тамерлан не умел возводить прочные постройки. С его империей дело обстояло так же, как с его архитектурой. Она была впечатляющей, блистательной, колоссальной, но не рассчитанной на долгое существование. Рассказывают, что в самаркандской мечети Биби-ханым кирпичи начали падать на верующих, едва она была открыта. В его империи на головы его детей рухнул весь свод имперского здания.

Судьба его наследия была трудной. Наследником своей державы он назначил внука Пир Мухаммада. На престол вступил другой внук — Халиль. Он был молод, красив, обворожителен, но влюбился в женщину по имени Шад-Мулк и оставил ей всю власть, чем она не преминула воспользоваться. Шад-Мулк опустошила казну, назначала на высшие посты своих бывших слуг и даже раздала жён покойного эмира вельможам. Это вызвало скандал. Шахрух, младший сын Тимура, не любивший ни войны, ни власти, ни политики, но честный и справедливый, счёл, что должен вмешаться. Он покинул Герат, где жил в религиозном ордене, в атмосфере благочестия, низложил племянника и короновался вместо него (1404-1447). Он перенёс столицу в город, откуда пришёл и который, кстати, был менее удалён от центра, чем Самарканд, а последний оставил своему сыну Улугбеку, будущему астроному, которому тогда было девятнадцать лет. Шахрух занялся восстановлением финансов и вновь установил порядок в своём окружении, но не мог выправить ситуацию на западе.

Эти события сделали её ещё хуже. Брат Шахруха Мираншах и его сын, правившие в Западном Иране, тщетно пытались дать отпор туркменам. Они добились лишь того, что в 1408 г. их убили. Это позволило кара-коюнлу избавиться от Ахмеда Джалаира и аннексировать в 1410 г. весь Ирак, а в 1419 г. Султанию и Казвин... Скажем сразу, что Улугбек (1447-1449), сын и преемник Шахруха, был ещё менее способен вести войну, чем отец. Он жил в звёздах. Кстати, он царствовал очень недолго и в конечном итоге был убит собственным сыном. Последовало три года анархии, ничего не исправившей, а потом на престол вступил сильный человек — Абу Саид (1452-1469). Но он пришёл слишком поздно и в слишком сложный период.

ТУРКМЕНЫ, УЗБЕКИ, АФГАНЦЫ

Джаханшах (1439-1467), пришедший к власти в государстве кара-коюнлу через девятнадцать лет после смерти Кара Юсуфа, во всех отношениях был великим государем — просвещённым монархом, хорошим поэтом, писавшим по-тюркски и по-персидски, любителем искусства, покровительствовавшим Тебризской школе живописи. В своём городе он оставил по себе бессмертную память в виде Голубой мечети (завершённой в 1465 г.). Хотя реставрации несколько лишили её красоты или, скорей, силы эмоционального воздействия, она сохранила за собой важное место в исламском искусстве благодаря декору из поливной керамики, одному из прекраснейших в Иране, на удивление близкому к декору тимуридских памятников в Согдиане и Хорасане. Джаханшах был не только меценатом, но и честолюбцем. Он не раз осуществлял широкое наступление на Иран, завоевав Шираз, Исфахан, Керман. Он даже вступил победителем в Герат, и Абу Саид был вынужден подписать тяжкий мир, лишавший его западной части царства. Границу между обоими государствами на севере провели через Семнан, на полпути между Реем и Дамганом.

Если тимуридский суверен пошёл на этот мир, то потому, что ему приходилось считаться с другой угрозой, со стороны новой силы, возникшей в степях ещё до того, как он взошёл на трон. Она сформировалась в уделе, который Чингис-хан когда-то отдал одному из внуков — Шибану, сыну своего старшего сына Джучи, а именно на землях к востоку и юго-востоку от Урала, на территории, границы которой были нечёткими и где кочевали племена, подвергшиеся тюркизации. В середине XIV в. они приняли название узбекцы («Истинный господин»), которое со временем трансформировалось в «узбеки», и здесь мы будем пользоваться этим термином, хоть он и анахроничен. Через сто лет, в основном благодаря распаду Золотой Орды, эти племена под властью Абу-л Хайра (1428-1468) усилили своё могущество и прочно утвердились до самых берегов Сырдарьи, оказывая нажим на Тимуридов. Последние имели все основания тревожиться в связи с их присутствием и активностью, но в 1465 г. из-за раскола между узбеками часть их племён отделилась — сепаратистов назвали «беглецами», «казахами», а русские превратят это слово в «казаки». После этого ослабевшие узбеки потерпели поражение от монгольского народа, который чингисхановская эпопея задела лишь стороной, — от ойратов, или калмыков. Ничто не предвещало, что узбеки когда-либо воспрянут. Тот, кому они будут обязаны воскресением, Мухаммад Шейбани, родившийся в 1451 г., был в то время молодым человеком, который после драматичного детства учился в Бухаре и Самарканде — и учился превосходно. Абу Саид вполне мог больше не беспокоиться за свои северные границы и принять решение воспользоваться спокойствием на них ради вторжения в Западный Иран. Такая интервенция казалась тем более уместной и даже необходимой, что сами туркмены только что пережили очень бурный период. На кара-коюнлу Джаханшаха напали его соседи ак-коюнлу, которых возглавлял тогда Узун-Хасан (Хасан Длинный, 1453-1478), победили его и убили 11 ноября 1467 г., и все его владения достались победителям. С тех пор последние стали величайшей державой мусульманской Азии и вышли на международную арену, то есть установили отношения с Европой, в первую очередь с Венецией и папством, желая вступить с ними в союз против османов.