пленницы, – я полон раскаяния, но я задержался, исполняя вашу просьбу. Разрешите представить: Первый маршал Талига Рокэ Алва. Капитан Луиджи Джильди.

– Счастлив видеть столь прелестную особу, – Рокэ галантно поклонился. Похоже, он и впрямь собирался… м-м-м… радовать святого Андия. Вот и славно! Начнем в Фельпе, закончим в Олларии. Правду говорят, война сближает.

Впереди раздался шаловливый смех, и с террасы сбежали еще три девы. Цветные шали делали их похожими на бабочек.

– Надеюсь, вы счастливы видеть не только меня? – мурлыкнула София, ловя взгляд маршала. – Вот мои подруги. Пленницы должны знать своего победителя.

– Но победитель не может претендовать на близкое знакомство со всеми пленницами, – в тон откликнулся Ворон.

– А лишь с самыми прелестными, – закончил Валме.

– Это Ариадна, Латона и Клелия, – назвала София.

Ариадна и Латона испустили глубокий вздох и томно покосились на герцога, а ведь красотки были неразлучны не только днем, но и, как намекала София, ночью. Вот она, настоящая слава! Затянешь Ворона на час в постель, и тебе всю жизнь будут завидовать, а женщина цветет от женской же зависти, что роза от навоза. Но это не повод презирать розы и восхищаться бешеными огурцами!

– Господа победители желают пройти в дом или же насладиться вечерней прохладой? – спросила София. Она была такой же пленницей, как и остальные, но вела себя как хозяйка. Марселю это нравилось.

– Я уверена, господа желают поужинать, – неожиданно низким голосом произнесла Клелия. – Мужчины всегда голодны, не так ли?

Валме оглянулся на своих спутников: Алва с готовностью целовал протянутые ему ручки, а вот Луиджи словно палку проглотил. И что с ним такое, с отцом поругался, что ли?

Фоккио принадлежал к тем родителям, которые могут устроить хорошую трепку, но адмирал отправился к Уголино, а значит, о нем можно забыть хотя бы до утра. Марсель подхватил фельпца под руку, предоставив дам Рокэ, тем более что «пантеры» не могли оторваться от именитого красавца. Будь прелестниц побольше, им бы пришлось расталкивать друг друга, как рвущимся к крошкам голубкам, а четверым пришлось в самый раз.

Глава 7

Талиг. Оллария

Фельп

399 год К.С. Ночь на 12-й день Летних Волн

1

Черные ветви на золотистом закатном шелке казались гоганской вышивкой. Красиво, изысканно и тревожно. Закат всегда тревожен, уж не потому ли древние привязали к нему все мировое зло и все страхи? И все равно были и есть безумцы, не страшащиеся пылающего неба и рвущиеся к неведомому. Он и сам такой, хоть и не водил в бой конницу, не лазил по гальтарским стенам, не плыл в неведомые земли. Хотел бы он, чтоб его жизнь сложилась иначе? Пожалуй, что и нет, хотя иногда он ошибался, а иногда проигрывал, но его последняя ставка беспроигрышна.

Его высокопреосвященство Сильвестр с трудом оторвал взгляд от вечернего золота и вернулся к столу. Скоро придет Лили… Он сам назначил этот день и это время, когда Агний доложил, что баронесса Саггерлей просит аудиенции и прилагает письмо, в котором его высокопреосвященство дарует ей такое право. И его высокопреосвященство велел пригласить баронессу, хотя предпочел бы избежать встречи. Глядя на подружек детских игр, понимаешь, во что превратился ты сам, а чужие морщины перечеркивают молодость надежней собственных.

Лили… Лилиан Эстен, почти сестричка, верткая смешливая девчонка, выросшая в решительную, жадную до жизни девицу. Несколько раз они бурно целовались в старом парке, а однажды поцелуями не обошлось. На следующий день семнадцатилетний Квентин уехал в Олларию, а Лили стала сначала госпожой Супре, а затем баронессой Саггерлей. Младший секретарь его высокопреосвященства Диомида узнал о первом замужестве приятельницы только через год. Тогда он был влюблен в хорошенькую жену пожилого мужа, пользовался взаимностью и желал счастья всем и каждому. Послав от избытка чувств супругам достойный герцогини подарок, Сильвестр забыл о Лилиан и вспомнил, лишь обнаружив в своей приемной молодого священника. Ее сына.

Герман Супре оказался неглупым и начитанным, и его высокопреосвященство с удовольствием взял его младшим секретарем. Сын Лили имел все шансы пойти очень далеко, однако молодой человек выбрал старые книги и старые стены. Казалось, что может быть безопасней, но историк погиб, а старый интриган живет и почти что здравствует. Если б не Герман, он бы постарался избежать встречи с Лилиан, но есть вещи, которые обязывают.

Что же все-таки Супре искал в Лаик? И что нашел? Связана его смерть с какими-то тайнами или нет? В оставшихся бумагах оказалось немало любопытного, но ничего, что стоило бы убийства. Сильвестр не мог отделаться от мысли, что чего-то не хватает. Какой-то тетради, в которую Герман записывал свои выводы, или дневника. Впрочем, пропажу можно списать на Арамону. В свой последний приезд сын Лили настоятельно советовал сменить дурака, способного вызвать ненависть к себе и Олларам даже у бергера. Если дневники содержали похожие мысли и если они попали в лапы к капитану Лаик, тот не мог их не уничтожить. Тогда куда делся он сам? Отец Герман, унар Паоло, капитан Арамона… Что связывает их, кроме Лаик?

Сейчас старое аббатство пустует и ждет новых унаров. Прошлый выпуск прошел благополучно, новые капеллан с капитаном не замечали ничего необычного, хотя вышколенный фок Варзов служака честно составлял рапорт за рапортом, отмечая каждую мелочь, вплоть до разбитых тарелок и обнаглевших крыс. На первый взгляд все было в полном порядке, разве что требовалась замена подавшему в отставку ментору. Обычное дело, и все же Сильвестр взял перо и приписал «узнать подробности», после чего извлек из груды бумаг список очередных «жеребят». Пятьдесят два человека, и ни одного наследника значительной фамилии, сплошь вторые и третьи сыновья.

Эскрибаны[38] из канцелярии Высокого Совета не подкачали, дотошно перечислив всех, кому, согласно Реестру Франциска, надлежало пройти обучение. Еще одна традиция, которую давным-давно нужно менять, и лучше бы в год, когда в Лаик не окажется сыновей мятежных герцогов. Насколько было бы проще, если б того же Окделла оставили в Надоре… Сильвестр обмакнул перо в чернильницу и сделал соответствующую пометку в деловом журнале.

– Ваше высокопреосвященство, – доложил дежурный секретарь, – прибыла баронесса Саггерлей.

– Передайте в канцелярию: список унаров на утверждение герцогу Алва пока не отсылать. Будут некоторые изменения.

– Хорошо, ваше высокопреосвященство.

– А теперь пригласите баронессу.

Для своих лет Лилиан выглядела неплохо. Высокая полная женщина в темно-красном… Красивая прическа, морисские благовония, умело подведенные глаза, и все равно старуха! Старуха, убившая жившую в памяти семнадцатилетнюю хохотушку.

– Квентин!

Как давно его так не называли.

– Или, – Лилиан покаянно вздохнула, – я должна называть тебя ваше высокопреосвященство?

– Необязательно. Проходи, садись, рассказывай.

Надо бы сказать что-то приятное, Лили так старалась выглядеть получше, но язык не поворачивается. А он еще считал себя великим лицемером!

– О