О том, что Карл стремился сурово насаждать идеалы «Града Божьего» на земле, свидетельствует вся его многосторонняя государственная деятельность. Благодаря широкой программе этого священного правительства и сам монарх, и каждый, даже самый последний его подданный чувствовали атмосферу собственной сопричастности великому единому делу. Можно привести удачное высказывание замечательного медиевиста Натальи Басовской (1941–2019) о том, как имперская идея наполняет смыслом жизнь каждого ее носителя, сколь ни малозначимым он бы ни был: «Сам по себе факт создания государства, а тем более империи, чрезвычайно важен. Империя бросает отблеск величия на каждого человека. Человек словно приобщается к чему-то значительному, чувствует себя важнее и счастливее, если даже он несчастный, голодный, ободранный налогами, как у того же Карла Великого в его государстве… И все-таки отблеск величия падает и на человека». С этими словами нельзя не согласиться, с тем лишь существенным уточнением, что Карл Великий строил не просто империю как мощное государство. Он и его интеллектуалы возрождали идею великого христианского царства Господа, и именно в этом, а не в простом восстановлении Римской империи, состояла его главная цель и заслуга. «Пусть все живут по справедливости, ибо так заповедовал Господь», – гласил один из капитуляриев Карла.

Широкая программа построения «Града Божьего» на земле была начертана Карлом Великим в знаменитом капитулярии 802 г.: «Пусть все живут по справедливости, следуя закону Божьему… пусть священнослужители строго блюдут каноны веры, не ища несправедливого обогащения; пусть монахи выполняют правила общежития под внимательным взглядом наставников; пусть миряне и священники пользуются по справедливости и без вероломства законами, пусть все строят отношения между собой на основе милосердия и полного мира… Пусть каждый в меру своего разумения и своих сил стремится полностью посвятить себя служению Богу на основе закона Божьего и в соответствии со своими торжественными обязательствами, потому что правящий император не в состоянии охватить своим надзором всех и каждого… Никто да не дерзнет обижать церкви Божии, вдов, сирот или чужестранцев и отнимать у них их достояние силой или обманом, ибо сам государь император после Господа Бога и святых Его поставлен их защитником и покровителем».

Отдельно отметим, что капитулярий, целиком в духе позиции Карла Великого, настаивает на прямой связи между императором и Богом без какого-либо посредничества Папы Римского. Следует обратить главное внимание на более широкое и глубокое позиционирование императорской власти. Она была призвана упорядочить не только мирскую, земную жизнь подданных, но и их духовный мир, поскольку ее главной, первостепенно задачей было вести своих подданных ко спасению для жизни вечной в Царстве Христа. При этом император был, по сути, главой не только светского аппарата государственных чиновников, как сосредоточенных при дворе, так представителей региональной власти и рассылаемых по графствам с целью контроля за местными управленцами специальных королевских посланцев missi dominici («посланцы (посланные) [от] господина (государя)»). Монарх правил в равной мере также и через Церковь и ее служителей-священников, мало считаясь с номинальной духовной властью Папы в пределах своего государства. «Император, – писал замечательный медиевист, наследие которого стало общепризнанной классикой, Дмитрий Петрушевский (1863–1942), – считает себя призванным направлять не только ход государственной жизни, но и внутренний мир каждого из своих подданных, и требует поэтому от своих подданных не только исполнения того, чего требует от них земной, государственный закон, но и считает себя уполномоченным свыше требовать от них выполнения велений их внутреннего, религиозного сознания. Своей присягой его подданный обязуется перед государственной властью не только не совершать правонарушений, но и не грешить. Грех в такой же мере подлежит, в представлении императора, воздействию государственной власти, как и преступление… высшей целью своей политики как главы христианской империи Карл признавал вечное, небесное спасение и блаженство государя и подданных, за которых он отвечает перед Богом, вверившим их его попечению». Ему вторит и Анатолий Левандовский: «…памятники законодательства Карла Великого весьма сильно походят на проповеди и увещевания, вдохновленные трудами отцов церкви. Его указы и капитулярии обычно приправлены обильными выдержками из Священного Писания, преступления смешиваются с грехами, обязанности подданных совпадают с обязанностями христиан, а государь как бы становится воспитателем, назидающим народ в истинной вере. Он следит за исправлением богослужебных книг и не менее зорко за тем, чтобы жители империи были добрыми христианами… многие законы Карла имеют ярко выраженный моральный характер, защищая определенные нормы представлений и поведения граждан. Законы воспрещают питать ненависть, угнетать ближнего или причинять ему зло, повелевают жить сообразно указаниям государя, беспрекословно выполнять обязанности верующего. Различные духовные и светские кары устанавливаются за клятвопреступление, лжесвидетельство, распутство, пьянство».

В какой-то мере можно сказать, что, действуя таким образом, Карл Великий стоял у истоков не только католической, но и протестантской, и даже светской Европы, предвосхищая на доступном ему уровне, в том числе и ценности Европейского союза, зафиксированные в статье второй «Договора о Европейском союзе»1992 г.: «Ценностями, на которых основан Союз, являются уважение человеческого достоинства, свободы, демократии, равенства, верховенства закона и уважения прав человека, включая права лиц, принадлежащих к меньшинствам. Эти ценности являются общими для совокупности государств-членов, которая характеризуется плюрализмом, недискриминацией, терпимостью, справедливостью, солидарностью и равенством между женщинами и мужчинами».

Итак, Карл Великий привел западный мир от разобщенных племен и стран к Империи. Он мыслился общим главой всего христианского, по меньшей мере, западнохристианского мира. После императорской коронации были отчеканены монеты, изображавшие Карла Великого в образе римских императоров. Его бюст был отчеканен в профиль, голова повернута вправо, голову украшал лавровый венок, с плеч спадал палудамент – тяжелый парадный пурпурный плащ римских полководцев. Легенда монеты гласила: «Божьей милостью властвующий великий император Карл, повелитель франков и лангобардов».

Однако была ли Империя Карла Великого Европой? В представлении современников это было скорее Царство Божие в ожидании Апокалипсиса. Однако это Царство Божие было и Европой, в том числе. Ведь не случайно Нитхард говорит «всю Европу» Карл «оставил после себя наполненную всяческими благами». Историки по сей день задаются вопросом, насколько можно считать созданную Карлом империю франков прообразом единой Европы, давая подчас противоположные ответы. Так, одна из книг Анатолия Левандовского названа (безусловно, чтобы привлечь внимание читателей) «Франкская империя Карла Великого. «Евросоюз» Средневековья». Тогда как другой знаменитый историк, на сей раз представитель прославленной Школы «Анналов» француз Жак Ле Гофф (1924–2014) в открывающей серию «Становление Европы» книге «Родилась ли Европа в Средневековье?» назвал раздел, посвященный эпохе Каролингов VIII–X вв., «Неудавшаяся Европа». В рассчитанной же на самых молодых читателей «Истории Европы, рассказанной детям», в разделе «Карл Великий – первый европеец?» этот классик французской историографии писал: «Франкская династия Каролингов с VIII по IX век владела большей частью христианского мира. В состав империи входили Галлия, Италия и Германия. Империя Каролингов развалилась, но объединенные в течение века страны стали как бы символом, сердцем Европы». Сейчас, когда Европейский Союз потерял Великобританию на Западе и в нем все отчетливее слышны нарекания о неоправданности осуществленного в начале 2000-х гг. расширения на Восток, весомость средневекового каролингского фундамента под зданием единой Западной Европы представляется особенно значимой. Кто знает, не ограничится ли в итоге единство Европы, столкнувшееся с разрушительными вызовами современности, лишь сердцевинными землями давней империи Каролингов? Однако дадим вновь слово Жаку Ле Гоффу: «Карл Великий завещал Европе свой проект всеобщей цивилизации. Это был первый европейский «ренессанс», соединивший христианство с великой античной римской культурой». Несомненно, что Каролингская Европа навсегда останется в памяти потомков символом государственного и, в итоге, цивилизационного единения в культурном многообразии, скрепленном не только военной силой и государственными институтами, но и общими ценностями, идеалами, стремлениями.