другу отказывать нельзя – на то он и друг), ловишь себя на мысли: какие же соседи по съёмке разные… Одни – умные, каждое слово которых имеет цену, и цена эта высока. Другие – говорящие сложными формулировками раскрученные зомбоящиком балаболы, которые сами от себя тащатся. Третьи – вроде бы нормальные ребята, но иногда такую ахинею несут… Ну и, понятное дело, аз грешный. Бешено вспыльчивый, не переваривающий хамов и дураков и, к сожалению, легко поддающийся на провокации, притом что каждая из них для тех, кто сдуру начинает играть в эти игры, может окончиться большим сюрпризом…

Всё-таки завод оставил свою метку. Выжег, что ли? Образование, воспитание, происхождение – всё идёт побоку, если что. Остаётся бригадир адъюстажа, прицепщик горячего металла сортопрокатного цеха завода «Серп и молот» с лужёной глоткой, способной перекрывать царящий в цеху грохот, и полным отсутствием тормозов. Ну и откуда-то совсем уж из глубины организма рвутся на поверхность отмороженный на всю голову оперотрядник и командир оперотряда с большим стажем, и бывший сэмпай школы «Сан-э», приученный избегать лишних телодвижений и бить наверняка, но с тяжёлыми последствиями. Эх, молодость, молодость… Впрочем, что толку на большую часть идиотов, которые встречаются на жизненном пути, реагировать? Лишние выбросы адреналина. Да и возраст уже не тот, глотки им грызть. Хотя иногда жаль…

Собираешься, конечно, на всякий случай, в острых ситуациях – мало ли что. Концентрируешься. Прокручиваешь в голове, как очередного дебила разбираешь на запчасти, кусок за куском, шинкуя его, как капусту, и превращая любимой двухпудовой кувалдой в хорошо проработанную отбивную, и, ей-б-гу, легче на душе становится. Только улыбка тогда ласковая-ласковая, голос тихий и тон особенно вежливый. Поскольку чувствуешь себя как кобра перед броском. Но до сих пор как-то удавалось себя сдерживать, хотя бывали разные моменты. И тут очень помогает присутствие Соловьёва. Он, в конце концов, на съёмочной площадке хозяин. Ты гость. И все остальные – тоже. Значит, их бить нельзя. Так характер закаляет… Притом, что умом понимаешь: телевидению всякие люди нужны. Но иногда с очень большим трудом удаётся выпустить пар в свисток без членовредительства…

К чему всем этим автор читателю голову морочит? Да просто вечно спрашивают: «Как вы можете туда, в зомбоящик, на передачи эти ходить?» Ну вот так. Иногда с трудом. Иногда без. Иногда даже с удовольствием, и немалым – есть и такие люди, стоять рядом с которыми честь, и слушать их надо, не перебивая, как того же Кедми. А главное, если ты нужен в данной конкретной передаче, не важно зачем, значит, будь любезен, участвуй. Денег это не приносит, карьеры никогда не делал и тем более ею сейчас не интересуешься – года не те, да и смысла нет, ноги по любому гудят, и сильно… Отчего, собственно, и приходится говорить то, что думаешь, особо себя не цензурируя, пока они, ноги, ещё носят. Благо время у нас для такого рода поведения перед камерой гораздо более благостное, чем в тех же Штатах. Хотя это у нас мало кто понимает…

* * *

Когда на глаза попадается очередной текст очередного артиста, писателя, певца, спортсмена или ещё какого-то известного, любимого народом и талантливого человека, решившего со всем своим авторитетом наперевес броситься в атаку на очередного тирана, разоблачая его и его приближённых, охаять строй или страну (свою или чужую, не важно) и что-то заклеймить (советскую власть, склонность на официальном уровне культивировать память о войне и Победе, присоединение к России Крыма или поддержку ею Донбасса), приходится в очередной раз напоминать себе о том, что жизнь каждого известного и, тем более, знаменитого человека состоит из трёх основных составляющих. Причём, если воспринимать их все в качестве вещей равнозначных, мировую культуру, историю и все прочие достижения человечества можно сразу же обнулить.

Первое: что человек в своей жизни сделал. Тоже материя сложная: кому-то везёт одним и тем же, что у него получается, заниматься, а кто-то многостаночник. И если в одном он хорош, то в другом может такого наворотить, что его и современники-то остракизму подвергнут. Много таких прецедентов знает история рода людского, от античности до наших дней. А что до древних было, во времена бесписьменные, того мы просто не знаем, отчего по поводу тогдашних героев и творцов попросту не заморачиваемся. Второе: что из себя человек в реальной жизни представлял, а ныне живущие и представляют. Такая может быть при всех своих талантах зараза… И даже, скорее всего, ею и будет. Ну и третье: какая память о нём останется. Что современники напишут, что потомки, и кто именно. А то про одного поклонники и почитатели мифы слагают, а про другого те, кто его терпеть не может. И дальше по накатанной, так с ним и пойдёт.

Исключительно трезвый подход. Позволяет наслаждаться плодами жизнедеятельности талантливого человека, не обращая внимания на то, какой он был, к примеру, сволочью, домашним тираном, расистом или политической заразой. Если, конечно, удаётся отстраниться от всего этого за давностью лет или, к примеру, потому, что жил он так давно, что про него вообще мало что известно. Случай первый: Пушкин, Лермонтов, Достоевский, Толстой, Маркс или Дюма. Случай второй – Гомер, Цицерон, ваганты, Чосер, Шекспир. С Ахматовой и Цветаевой, Бабелем или Хемингуэем проходит плоховато, с Кикабидзе, Макаревичем или Быковым совсем плохо. А что ещё делать? И, кстати, касается это не только людей творческих. Со всеми так, включая политиков, учёных и государственных деятелей всех рангов. А мы всё спорим: великие они или нет, а то и просто змеи подколодные… Зря.

* * *

Вспомнились тут, видимо, под настроение, времена молодости. Она у каждого была своя, но в данном случае, не заморачиваясь оперотрядами, со всеми сопутствовавшими этому виду общественной активности возможностями сворачивания шеи и тренировками по боевым искусствам, в ходе которых много чего много с кем происходило, ностальгия пробила по заводу. Был такой в Москве, металлургический завод «Серп и молот», до революции – завод Гужона. Его теперь нет, как и большей части городской промышленности, а на его месте развёрнуто, как заявлено мэрией, строительство «элитного жилья». Что заставляет всех, кто знает не понаслышке, что такое металлургический завод с более чем столетней историей и всеми, сопровождавшими эту самую историю вредными выбросами, включая отходы сталеплавильного производства, веселиться до колик.

Нет, если бы грунт под заводом выкопали, метров на 20–25 в глубину и вывезли на свалку, подальше от живых людей, тогда да, считай, очистили бы поляну. Но кто ж его вывозил?