– Нешто басурманам каким уподобишься? – подавился кочерыжкой Никифор, закашляв в кулак.

– А и уподоблюсь для праведного дела, – хитро сверкнул глазами воевода.

– Шутки шутками, – поддержал начальство полусотник, – а так и загибались великие державы.

– Без опохмела? – пробурчал Свара. – Еще бы не загибались…

– Именно опохмелом, – не остался в долгу Иван. – Как с утра начнут на вчерашние дрожжи, так все царство… пошло лесом, как говорится. Я придерживаюсь доктрины, тьфу, идеи… еще раз тьфу… – остановился полусотник. – Того придерживаюсь, что лучше меньше, да чаще. Но только для тех, кто остановиться вовремя может. Остальным взвар давать, а не хмельное.

– Частить – это доброе дело, – согласился Свара. – А остальное, как ты баял… пошло лесом.

– Будя, – остановил словоблудие воевода. – О деле теперича. Гондыр с Терлеем чуток по-нашему разумеют, а? Пычей?

– Чуток самый, – согласился тот, дожевывая капусту и вытирая руки о рубаху. – Что непонятно будет, то объясню им на ухо.

– Тогда сказывай, Иван, – кивнул своему полусотнику воевода, откинувшись на бревенчатую стену и прикрыв глаза рукой, чтобы никто не заметил его похмельных страданий. – Излагай свою… дис-по… позицию. Позу, в которой мы очутились, поясни, говорю.

– Я так и понял, – улыбнулся Иван. – Тогда приступим. Гондыр, ты с Терлеем собираешь немедля всех воев, которые нам были вчера обещаны, и гонишь их к Сосновке. Там со Сварой берете их в оборот, пусть догоняют других в учении своем. Вечером могут помогать обустраиваться вам в веси, но думаю, что не до того им будет. За их подготовку ты в ответе. Уяснил? – Дождавшись от того ответного кивка после пояснений Пычея, продолжил: – Свара, подели всех по способностям, свое мнение я тебе уже высказывал. Кто к мечу ближе, тех в одну сторону, кто на лук заточен, то боевыми пусть упражняются, охотничьи поделки в сторону уберут. Кто скрадывается лучше всех и ножом владеет, особо выдели, я их потом отдельно обучать буду. Новых сразу не поймешь, просто присматривайся к ним пока да проверяй по одному, а Гондыр гонять будет на выносливость. Так… школу пока на Юся оставь, а тому в помощь Мстислава дай. Тимку забрать можешь – пусть потихоньку восстанавливается среди ребят, а то загрустил тут, но не нагружай… Десятников среди школьных выдели.

– Ужо сделано, старых дружинных поделил, – не выдержал Свара нотаций. – Да и из отроков присмотрел лучших.

– Тогда подробно Юсю обскажи, что делать, а сам ратниками занимайся, – не обращая внимания на привычно сварливый тон своего учителя, закончил Иван. – С тобой все. Пычей, куй железо, пока горячо. С Гондыром пойдешь, сговоришься на работников начиная с вересня. Уж как получится страдные дела закончить. Чоруг небось думает по зиме их дать, да нам нужно уже по осени фундамент вышек сторожевых заложить и тропки расширить, абы конный проехал на полном скаку. Мысль тут такая: лодьи сторожевые пустить по реке на границах гуртов отяцких, пока вода не замерзла. Когда на реке лед встает?

– На грудень уже не пробьешься, – успел вставить свое слово Пычей.

– Сигнальные костры на вышках палить будем о незнакомцах, а подробности почтой… тьфу, конными вестниками, – опомнился полусотник. – С лодей же… Нет, пожалуй, насадов достаточно будет, и не жалко, если что… С них дознание учинять будем, кто плывет да зачем. И сдерживать при необходимости, если силы хватит. А нет – так драпать подалее. Основные же вести по земле передавать будем.

– Не хватит нам людишек на два насада, – вмешался Петр.

– Это да… Чтобы управлять да на веслах подойти, хватит, а на остальное… Пусть так, – тент натянем, под ним не так видно, сколь там народу… – поскреб подбородок полусотник. – Если что, бездоспешные выплывут, коли нырять научатся прилично. Ишею это поручу… Чуть позже, пока же занят он будет. Возьмешь его правой рукой своей на реке, Пычей, и все эти заставы организуешь. На них ребят побойчее привлеки со школы, меняй их постоянно. Дополнительно к тем вестникам, что на тропках у нас сидят. Что еще есть у кого сказать?

– От кого сторожимся? Уже все знают, что черемисы нас извести хотели, – поднял голову Никифор. – Их ли ждем?

– Вот и подошли к главному вопросу, – вздохнул Иван. – Новгородец, которого пощадили мы, поразмыслил на досуге да рассказал кое-что. Кажется ему, вспоминая досужие разговоры на ушкуе, что наводку на муромских татей купцу в Новгороде дали. Людишки те высоко сидят, хоть и не при князе. Коли не вернется Слепень к осени, так новых пошлют, да и самого его искать будут. Мирно, купцами пойдут сквозь черемисов, товары им повезут. Хоть и ратятся те с новгородцами иной раз нещадно за земли, что ушкуйники к рукам прибирают, да купцов могут и не тронуть. А там разговор и суда нашего коснется. Так что ждать нам вскоре рать от людишек тех. Ожидали мы, что такое случиться может, да не так скоро.

– А с чего это новгородец тот запел аки соловей? Али выслужиться хочет? – продолжил переяславский староста.

– Агхм… – прочистил горло полусотник. – В самую точку попал, Никифор. Просьбишка у него есть к нам, оттого и пытается отслужить чем может. Присутствовал нечаянно он при том, как лекари наши бабу одну лечили. Пока та про свои болезни выкладывала, пока пычеевский старшой слова подбирал, переводя речи Вячеслава и знахарки, новгородец тот и влез в разговор их. Сестренка у него в Новгороде есть, дюже хворая, по его словам. Оттого и женой ее никто не берет, перестарок уже – далеко за двадцать ей. Рассказал он о болезнях ее лекарю, а тот и скажи, что может помочь ей. Вот он и просит привезти ее сюда – может, и вылечит ее Вячеслав. Только у него ни куны нет: что было, то мы выгребли. У сестрицы его тоже не хватит на проезд. Сказывал, привезете ее – хоть голову с плеч.

– И ты, как и следовало ожидать, обещание дал? – ухмыльнулся в усы Свара.

– А как же, дал, – кивнул головой Иван. – Хотя он сперва свои мысли выложил, а уж потом просить стал. Напишет он письмо ей, дабы поверила она. А мы пошлем с оказией да монеты от себя добавим…

– Грамотный, значит? – буркнул себе под нос Свара.

– Он? Есть такое дело… Короче, обещание я уже дал, осталось лишь при случае сговориться с купцами, чтобы довезли ее.

– Дороговато оно выйдет, – крякнул Никифор.

– Да не дороже денег, – возразил Иван.

– Денег? – переспросил староста. – Это что за зверь такой?

– Кха… – только так и смог выразить свои эмоции полусотник. – Монеты это так у нас назывались. Я про то, что некоторые вещи стоят того, чтобы… за серебро или золото не держаться. Предупрежден, говорят, – значит, вооружен. А он предупредил.

– А с чего вера у тебя на такие слова его? – вступил в разговор Пычей.

– Обдумали мы с воеводой и Петром то, что он сказал. – Иван не выдержал и бросил кусочек капустной кочерыжки в рот. – И вот что получается… Костью в горле мы тут у них сидим, перекрываем путь свободный к рынку в Булгаре. Они потому с Муромом и связались, что от тех прямой выход на рынки невольников вниз по Волге. Конечно, через эту реку почти все дороги и из Новгорода в Булгарию идут. Что через Серегер[20], что через Онегу, Белое озеро и Шексну… Но Волгу к рукам почти прибрало княжество Ростовское… или Суздальским его уже надо величать? Короче, и внутренний волок оно себе захапало, что с верховьев Волги-матушки на Клязьму идет, и сами эти верховья выше впадения в нее Оки.