— Да, но, - Огар хотел возразить что-то и оборвал сам себя. – Благодарю.

Он ступил вперед и возвысил голос.

— Воины! Сегодня, сейчас начнется поход, о котором сложат песни! Мы переправимся и устремимся на помощь, с этого похода во всех окрестных землях узнают о силе дружбы!

— Сажа! – грянули воины.

— Слава Дружбе!

— Начать переправу! – скомандовал Огар, вскидывая руку с зажатым в ней молотом.

Лапы каданахов застучали по доскам.

Поход на помощь Тургайскому союзу начался.

Глава 40

Заснеженная степь, превращающаяся в грязное месиво, скачка до полного отбития задницы, и радовало во всем этом только одно – двигалось войско действительно изрядно быстрее. Мордахи задавали темп, хрокаги и краглы терпели, стиснув зубы, нескольких отправили наверх, на дирижабли. Птерахам было все равно, они носились и высматривали, радостно клекотали и жрали от пуза. Запасы угля таяли, в стойбищах по пути их встречали новые горы, присланные заранее, и бойцы превращались в грузчиков.

Также Лошадкин наконец понял, зачем нужны были все эти кареты, паланкины, куча слуг, разве что жопу не подтирающих (а может и подтирающих) правителям. Поездки в относительном спокойствии давали возможность думать, скачка на каданахах перемешивала все мысли до состояния густого супа и оставались только отбитое тело и пустая голова.

Зато песни, казалось, так и готовы были вырваться на свободу, просторные, как сама степь.

— Запевай! - разнеслась команда и один из мордахов запел, завыл пронзительно и громко.

— Сте-е-е-е-епь зимо-о-о-ой, ой-ой-ой! - и войско вокруг, включая Лошадкина дружно подхватило это "ой-ой-ой".

— Теперь я понимаю, почему кочевники все делали, не сходя с седла, - сообщил Огар как-то вечером.

— Это да, - согласился с ним Лошадкин. – Не останавливать же все войско из-за двух желающих отлить культурно?

— Войско перемешается, и куча времени уйдет, а ведь и без того двигались с черепашьей скоростью.

«Изобретения» Лошадкина и подвоз припасов на дирижаблях и заранее собранные запасы в стойбищах по пути, все это должно было решить проблему мобильности до известной степени. Но Лошадкин не учел еще многого, и того, что каданахов требовалось больше, по два-три минимум на каждого бойца – а стало быть им требовалось больше корма – что они сбивали лапы и двигались медленнее зимой, и так далее. Ремонтная и ветеринарная службы, созданные уже Сардаром, сбивались с ног, чинили и меняли, лечили, и все равно то и дело приходилось выделять отряды и оставлять их позади с наказом догонять.

— После такого и рождались суеверия, мол, мыться не надо, удачу смоешь, и ходили немытыми всю жизнь.

— Да, это проблема на будущее, - согласился Огар. – Все же, успей мы выстроить дороги, почтовые станции, постоялые дворы и смешанные поселения, сейчас было бы легче.

— Железная дорога, вот решение проблемы, - с усмешкой ответил Лошадкин.

— Жел…

— Хотя бы на конской тяге, а потом и на паровозах, - добавил Михаил.

Огар задумался.

Еще пару дней спустя на связь вышла Алена. Манопа сообщила о связи с новым спутником и появлении сети, слабой и не слишком уверенной – по земным меркам, конечно.

— Доволен? – слегка сварливо спросила Алена.

— Доволен, - ответил Лошадкин. – И у тебя интонации, как у Джонсон!

— Да ну тебя! – и Алена отключилась.

Спутник показывал Тургайский союз и окрестности, и Михаил с Огаром где-то с час, не слезая с седел, изучали вид сверху, приближали и переносили фокус на другие места. Даже перекусили прямо на ходу, как заправские кочевники, половины дружины вокруг последовала их примеру, вторая половина перекусила после первой, бдили на ходу. Немного излишние меры, если вспомнить дирижабли и птерахов, передовые дозоры, но Лошадкин решил подавать пример в своем высказывании «не считайте врагов тупыми!»

— Ну что, думаю все ясно, - сказал Михаил.

— Да, - не стал спорить Огар. – Гонцов к Квурсу и левому крылу, и вечером собираем совет.

Совет вышел кратким и простым, потому что там не было обсуждения.

— Половина Тургая уже захвачена рабнеками, остальная в осаде, их дозоры и летучие отряды практически повсюду, - говорил Огар, тыкая толстым пальцем в карту.

Военачальники переминались на кривоватых ногах, скребли клыки и каменные подмышки, вглядывались в карту и качали головами.

— Левое крыло форсирует Тургай самостоятельно и отрежет пути снабжения. Пехота, высадившаяся в Шадаре, создаст угрозу, вынуждая рабнеков отвести основные силы от их столицы, - палец Огара ткнул в центр.

— Они могут ускорить штурм, - заметил Сардар.

— Могут, - не стал спорить Огар, - поэтому нужны будут добровольцы, десант с дирижаблей в столицу Тургая, славный город Ымкан! Мы не можем допустить его падения, иначе все будет потеряно. Нужны будут добровольцы, только добровольцы, и мы ослабим себя, но.

— Мои воины пойдут, повелитель!

— Мои!

Огар вскинул руку, и все замолчали.

— Оставшееся войско форсирует Тургай неподалеку от устья, под прикрытием кораблей и ламассов. Они возьмут побережье, мы ударим на Ымкан и снимем осаду. Затем развернемся и ударим в тыл тем, кто пойдет к Шадару и разобьем основные силы рабнеков! Патрули и дозоры ликвидируем летучими отрядами, мелкие подкрепления прибьет левое крыло, и оно же подойдет на выручку, сомкнув сеть.

— А если рабнеки не двинут войска к Шадару?

— Тогда мы изменим тактику, - пожал плечищами Огар. – У нас есть птерахи и дирижабли, мы видим все движения врага и не будем держаться за какой-то план, если он нам невыгоден. Враги останутся у Ымкана? Отлично, мы прискачем туда! Пехота из Шадара высадится в городе с дирижаблей и послужит той наковальней, о которую наш молот разобьет их! Враги начнут отступать? Мы пошлем сигналы левому крылу и задержим их, перебросим пехоту и разобьем. Вспомните, чему вас учили!

— Скорость! Маневренность! Внезапность!! – заорали генералы Огара.

— Молодцы! – закричал Огар в ответ. – Так и действуйте!

Военачальники вышли, а птерахи с посланиями левому крылу и Квурсу, уже мчались, обгоняя друг друга.