«Моссад» бурлил. Теперь уже многие в разведке сожалели, что не сбросили «пятерку из Найроби» в море. Во время совещания руководства спецслужбы Цафрир воскликнул: «Они хотят получить этих пятерых? С удовольствием. Давайте отправим их в Уганду и сбросим с самолета на крышу терминала аэропорта, чтобы Хаддад понял, что это все, что он может от нас получить»[541].

Тем временем в Армии обороны Израиля планировалась крупная операция с участием большого числа спецназовцев, которые должны были приземлиться возле озера Виктория, затем окружить весь аэропорт и захватить значительную территорию вокруг него. Рабин слушал изложение плана с возрастающим раздражением[542].

«За то время, которое потребуется, чтобы окружить эту территорию, террористы перебьют всех заложников, а у Иди Амина будет возможность подтянуть подкрепления», – мрачно произнес премьер.

«Рабин сказал Армии обороны, что хочет видеть план, по которому пройдет не больше трех минут с момента приземления антитеррористических сил до момента начала операции по спасению заложников», – сказал генеральный директор канцелярии премьер-министра Амос Эйран. На таком расстоянии, при отсутствии каких-либо разведывательных данных, это казалось немыслимым требованием.

В условиях отсутствия реальных альтернатив Рабин склонялся к тому, чтобы принять требования угонщиков. Он ненавидел эту идею, но не находил другого пути спасти сто с лишним невинных жизней. Но такое решение нарушит железное правило, установленное Голдой Меир и принятое впоследствии в качестве официальной политики Израиля: никаких переговоров с террористами. Директор Шин Бет Аврам Ахитув требовал, что если действительно другого пути нет, предметом обмена должны стать по крайней мере заключенные, «у которых нет на руках крови»[543], – фраза, позднее неоднократно звучавшая в таких ситуациях. Иными словами, речь шла о том, что функционеры ООП низкого уровня, которые не были прямо вовлечены в пролитие крови израильтян, могли рассматриваться в качестве кандидатов на освобождение. «Любой, кто убил еврея, – говорил Ахитув, – должен либо быть ликвидирован, либо умереть в тюрьме, будучи приговоренным к пожизненному сроку».

Дискуссия продолжалась четыре дня. За воротами Кирьята бушевали демонстрации родственников заложников, которые были слышны в офисе премьер-министра. Среди заложников оказалась дочь директора главной израильской АЭС. Он имел доступ к Рабину и оказывал на премьера сильное давление в пользу достижения компромисса с террористами.

В довершение всего Рабин получил секретный доклад из Бюро военной цензуры о том, что оно запретило публикацию в израильской газете статьи с подробностями операции «Изжога». Ахитув проинформировал Рабина, что приказал поставить телефон репортера на прослушивание, но пока источник утечки секретных сведений установить не удалось. Рабин был в ярости: «Я действительно в шоке… В этой стране невозможно схватить военного корреспондента, посадить его под замок и хорошенько допросить, откуда он взял секретную информацию… Эта утечка будет катастрофой для нас»[544].

Рабин понимал, что нарушение обещания, данного Израилем Кениате о сохранении в абсолютной тайне дела «пятерки из Найроби», приведет к кризису в отношениях с Кенией. Более того, раскрытие дела могло представить Израиль, который теперь просил у мирового сообщества поддержки в борьбе с захватчиками самолетов, пиратским государством, использующим подобные же террористические методы. С другой стороны, как мог Израиль вести переговоры с террористами, если и он сам, и Кения отрицали наличие сведений об их местонахождении?

В конечном счете «Кесария» разработала план, который не подразумевал сделку «заложники в обмен на заключенных». Пять лет тому назад Харари решил, что ему нужен оперативник, способный выступать под видом пилота. Зачем? «Потому что это когда-нибудь нам понадобится» – был обычный ответ на любые вопросы о том, зачем он к чему-то готовился без всякой видимой и срочной причины. Харари убедил Замира профинансировать обучение, и оперативник, носивший псевдоним Давид, прошел длительный курс полетной подготовки в Израиле и Европе.

И вот теперь пришло время, когда эта инвестиция должна была окупиться.

Давид арендовал в Кении самолет и облетел терминалы и ВПП аэропорта Энтеббе, сфотографировав их с воздуха[545]. Когда он приземлился, то представился состоятельным избалованным английским охотником, которому по ряду обстоятельств нужна была помощь контрольной вышки аэропорта. Угандийские авиадиспетчеры весьма охотно пошли на контакт с Давидом и даже приняли от него угощение. Они поделились с ним своими впечатлениями о «большой возне», которую отметили в последние дни. Под этим они имели в виду ситуацию с заложниками в одном из терминалов.

Спустя 12 часов, когда Харари представил Рабину детальный отчет Давида и сотни снятых им фотографий, лицо премьера просветлело. «Это как раз то, что мне нужно, – сказал он. – Ценная развединформация для операции». Особенно важными показались Рабину снимки угандийских солдат, стоявших повсюду вокруг терминала, которые он воспринял как доказательства того, что Вадей Хаддад не заминировал здание. «Иди Амин не разрешил бы своим людям находиться там», – заметил премьер. По фотографиям также можно было сделать вывод, что охрана вокруг здания была немногочисленной.

«Сайерет Маткаль» предложил оригинальный и смелый план: небольшой отряд «Сайерет» прибудет под покровом темноты на военно-транспортном самолете C-130 Hercules без опознавательных знаков, используя огни ВПП, которые зажгутся для гражданского грузового самолета, приземляющегося по расписанию прямо перед израильской машиной. Чтобы сбить с толку угандийскую охрану, отряд выгрузится и поедет к терминалу в автомашинах следом за черным «мерседесом», похожим на тот, которым пользуется Иди Амин. Поблизости от терминала отряд выскочит из машин и пойдет на штурм здания через несколько входов в него, используя фактор внезапности и смятения в рядах террористов, чтобы быстрее их ликвидировать. Штурм необходимо закончить в течение двух минут. После этого в дело вступят дополнительные силы Армии обороны, которые захватят контрольную вышку, угандийских солдат и самолеты угандийских ВВС, чтобы они не смогли преследовать израильские самолеты с заложниками и войсками на борту. Кениата разрешил израильтянам сесть в Найроби для дозаправки по пути домой.