Вратко мысленно согласился со скальдом. Противник шел наперерез, судя по доносящимся звукам, а сил еще на одну схватку у их отряда не хватит.

– Надо следы путать! Сбивать их, – высказал свое мнение словен.

– Правильно говоришь, – одобрил его Гуннар. – Только как это сделать?

И вправду задача невыполнимая. Как спутаешь след, когда идет восемь человек? Разделиться? Не было бы хуже… Переловят по одному. Если в дружине Модольва еще человек сорок осталось, с них станется лес цепью прочесать. Это если у них предводитель толковый. Кто там взамен Белоголового заправляет?

– Хорошо бы ручей найти… – продолжал мыслить вслух Вратко. – И по ручью, чтобы следов не оставлять.

– Когда увидишь ручей, напомнишь! – тяжело выдохнул Олаф. Поправил безвольно обмякшего на его плечах Рагнара.

«Верно. Без толку рассуждать о ручье, когда нет его поблизости»…

Внезапно лес закончился.

От неожиданности Гуннар даже остановился, почесал в затылке.

Впереди, насколько видел глаз, раскинулись холмы. Какой-то покруче, какой-то более пологий. Один с заостренной вершиной, другой – с плоской. Их покрывала густая трава, слегка пожелтевшая к середине осени. Некошеный травостой поражал богатством. Сюда бы скотину всякую нагнать: коров, лошадей, овей, коз – то-то бы зверье жировало.

Одна беда – что добро для скотины, то злом оборачивается для беглецов. В холмах они будут как на ладони. Если у хирдманов Модольва есть луки, то совсем плохи дела.

– Что стали? Не спать на ходу! – рыкнул Хродгейр.

– А кто спит? – слегка обиженно пробурчал кормщик. – Осмотрелись малость… За мной!

Он махнул рукой и направился к узкой ложбине между двумя высокими холмами, склоны которых украшали рыжие мазки оползней. Видно было: вскарабкаться на них очень не просто. Зато теснина заросла густым кустарником: то ли терном, то ли шиповником. По крайней мере, можно попробовать укрыться от стрел, а там еще поглядим кто кого.

– Дроттинг, ты можешь быстрее? – окликнул Хродгейр Марию.

Девушка только кивнула. Упрямства дочери Харальда Сурового не занимать. Скорее умрет на бегу, чем признается, что устала. А сама-то, между прочим, спотыкается, едва не падает…

Не успев подумать об усталости Харальдовны, Вратко сам зацепился сапогом за укрывшуюся в траве корягу, покатился кубарем, ударился плечом и коленом.

– Вставай! – Игни подхватил его под локоть, помог подняться на ноги.

– Цел? – Это уже Хродгейр.

– Да вроде…

– Тогда бегом!

Они нагнали ушедших вперед спутников. Теперь Вратко едва не бежал прямо за спиной Олафа. Безвольная рука Рагнара раскачивалась туда‑сюда, привлекая взор. Парень пытался смотреть на что-нибудь другое – верхушку одного из холмов, например, или бегущие по небу плотные облака, напоминающие ладьи викингов с убранной мачтой. Но взгляд вновь возвращался к руке Щербатого.

«Живой ли? Не может у живого человека так рука болтаться… Неужто Олаф мертвеца тащит?»

На глазок от опушки до лощины было рукой подать. На деле же оказалось – топать и топать. Горло и легкие словена уже горели огнем, оставалось лишь удивляться выносливости Рианны и Марии.

Они пробежали меньше двух верст, когда из лесу вынырнули преследователи.

Радостный и хищный клич свидетельствовал, что беглецов заметили сразу.

– Собаку им в печенки, – прохрипел Олаф, даже он начал уставать, а каким двужильным всегда казался! – Нашли-таки… Зато стрелу не добросят. Пока…

«Конечно, две версты – отрыв хороший, – подумал Вратко. – Так его и сократить можно. Вон лбы здоровые какие»…

На самом деле он не мог определить удаль и стать хирдманов Кетильсона, но знал, что заморышей там не было. И малолеток, не привычных еще к тяготам походов. Только крепкие мужики средних лет, способные бежать хоть и небыстро, зато целый день и с полным доспехом. Вон, когда Эйстейн Тетерев подкрепление конунгову войску вел, викинги бежали аж от Риколла, а это больше десяти верст. А после еще сражались с саксами.

– Эх, в кусты бы нам… – вздохнул Игни.

– Тебе в кусты зачем? – приподнял черную бровь Хродгейр. – Прятаться или по какой иной нужде?

Парень-урман скорчил уморительную рожу, а потом захохотал.

Хрюкнул Олаф.

Улыбнулся, обернувшись, Гуннар.

Смех разбирал и Вратко, но он сдержался, понимая: если собьет дыхание, то его самого можно будет волочить, хоть на плечах, хоть просто за ногу по траве.

Но Черный Скальд все-таки молодец. Шутить перед лицом смерти может не каждый. Даже среди викингов. Даже в лучшей дружине норвежского войска.

И они продолжали бежать, окрыленные шуткой вождя.

По мнению Вратко, холмы самым бессовестным образом стояли на месте. А то и отодвигались втихаря, как гора в старой сказке.

Оглядываясь через плечо, новгородец пытался сосчитать врагов и каждый раз сбивался. Но все равно выходило много. Очень много. Слишком много, чтобы принимать бой. А самое отвратное, что за спинами викингов появился десяток или чуть больше всадников. Неужели Эдгар Эдвардссон? С челядью, с оруженосцами, а то и с верными рыцарями…

Уйти от конных надежды никакой.

Драться? Безумие. Полное безумие…

Мария Харальдовна вскрикнула и неловко упала. Лицо королевны исказила гримаса боли.

Хродгейр в мгновение ока очутился рядом, подхватил на руки:

– Что, дроттинг?

– Ногу подвернула…

Вратко едва не всплеснул ладонями. Ну, это ж надо! Все один к одному. Теперь уж точно не спастись.

– Чего встали? Бегом! – подстегнул маленький отряд Гуннар.

Олаф устало покачал головой:

– Драться надо. Хоть подороже жизни продадим…

– Нет! – воскликнула Рианна. – Нельзя сдаваться!

– А кто говорит о сдаче? – Кормщик уставился на девчонку.

– Ведь можно наколдовать что-нибудь! – пояснила свои слова пикта.

– Точно! – встрепенулась на руках Хродгейра Мария. – Колдуй, Вратко!

– Ворожи, Подарок Ньёрда! – невесело усмехнулся Олаф. – Все равно другого выхода нет.

– А почему я? – попытался сопротивляться новгородец.

– А кто? Мои висы силы не имеют. – Черный Скальд уже пошатывался, но шагал упрямо, не отпуская охромевшую королевну.

– Ну, ладно… – согласился наконец словен.

– Вот и хорошо! Только на ходу! На ходу! – Гуннар оглянулся на погоню. Пешцы не очень приблизились, зато конники преодолели едва ли не половину расстояния от леса до беглецов.

Бежать и сочинять вису не слишком легко. Трудно сосредоточиться на созвучиях, рифмах и кеннингах. Слова так и норовят выскочить из головы и горохом рассыпаться под ногами. И все же Вратко удалось на скорую руку слепить восемь строк, которые он не замедлил проговорить, хрипло выдыхая на каждом шагу: