куски кролика. В ловких руках мелькал нож, очищая желтые клубни от кожуры. Кипели жирные сливки, стучал нож, нарезая лук и грибы. Сегодня я готовила с радостью. Без отчаяния, без надломленной, безумной жажды… Страх погибнуть остался в прошлом.

Как и тогда, в таверне, ночью, ожидая обещанного Ханной постояльца, я аккуратно выложила в толстостенный горшок кролика, травы, грибы, картофель, и отправила в печь, томиться.

Запах, поднимающийся от соуса с трюфелями, витал в воздухе, возвращая меня туда снова и снова. И сердце мое начинало счастливо биться, словно, я снова в начале пути, и вот-вот встречу Эвана. Встречу, чтобы обрести и не отпускать уж никогда.

Никогда прежде я не готовила с таким счастьем, с такой радостью.

Вместе с этим блюдом я получила столько прекрасных воспоминаний, что лицо мое просто сияло от счастья, когда я несла готовое блюдо королю.

В ожидании своего заказа он покуривал трубочку.

Завидев меня, он улыбнулся. Разглядывая мои блестящие глаза, мою ясную улыбку, он лишь качнул головой.

— Как вы удивительно красивы, Мари, — произнес он. Снова тем же тягучим голосом, словно в полусне. Или погрузившись в транс. Будто заглядывая куда-то в прошлое. Или же в далекое будущее. — Повезло Эвану! Ну, присаживайтесь же с нами, Мари.

Я исполнила его просьбу, села рядом, как раз напротив Эвана.

Бибби, кокетка, совсем позабыв, что не так давно пугала меня королем и ворчала, принесла нам вина, строя королю глазки.

Видно, и ее душа была чиста, как у ребенка, коль она в темном маге не увидела опасности. И коль скоро обаяние короля подействовало и на нее.

— А у вас тут одни красавицы, я посмотрю? — произнес король, отпивая из своего бокала.

Он глянул на Бибби особым, опасным мужским взглядом, и Поль, прислуживающий нам, аж захлебнулся от ревности.

Бибби стушевалась, опустила глаза, покраснев.

— Ну, ну, не смущайся, дитя мое, — произнес король. — Быть красивой — это хорошо. Оставайся такой всегда.

— Я постараюсь, Ваше Величество, — прошептала Бибби.

Втроем мы отужинали кроликом, запили его прекрасным вином. Кажется, король что-то веселое рассказывал, мы смеялись.

Но я видела только Эвана. Смотрела только на него.

И он смотрел только на меня.

Наверное, это была какая-то особая магия. Я не знаю, зачем король это сделал. И делал ли вообще что-то.

Но я чувствовала, что он словно перенес нашу историю знакомства из прошлого сюда.

И Эван познакомился не с опозоренной полунищей девушкой, а с блестящей дамой, с королевским поставщиком. И познакомил нас именно король.

Хотя наша первая встреча все равно была в памяти, словно засушенный цветок меж страницами книги.

Она грела душу.

И, вспоминая ее, я просто обмирала от сбывшегося счастья.

Король взял ее, как ювелир берет кусок камня, и огранил, сделав ее навечно ярким кусочком сбывшейся мечты и радости.

Вероятно, это был его подарок нам на свадьбу.

Как он ушел, я не заметила. Да, думаю, никто не заметил.

Великий маг может себе позволить и не такой фокус.

Кухня наша исправно поставляла все новые заказы, поварята, Бибби и Поль трудились, не покладая рук. А мы с Эваном сидели за королевским столом, отгороженные от всего мира, пили вино, и улыбались друг другу, держась за руки.

***

В солнечный морозный денек я вышла замуж за Эвана.

Мы соединили наши жизни в самом большом храме столицы и принесли клятвы верности друг другу при большом скоплении народа.

Вместо зеленого бархата, о котором когда-то мечтала Мари, на мне было платье из серебряно-белой парчи до самого пола. А плечах моих лежала накидка из серебряных песцов, а на золотых волосах тонкий венец с жемчугом и самая прекрасная фата, о какой только можно мечтать. Мои новые туфли были шиты золотом и серебром, и пряжки на них были украшены драгоценными камнями!

В качестве свадебного подарка Эван преподнес мне колье и серьги из жемчужин и бриллиантов. Роскошные вещицы! Мари Лино о таких и мечтать не могла.

Бедняжка…

Надеюсь, ее дух успокоился, и ее жажда мести утолена смертью подлеца Грегори.

Но, так или иначе, а теперь ее жизнь проживу я. И ее имя я обелю и заставлю горожан произносить его с почтением и трепетом. Да уже заставила, чего уж.

В роскошном экипаже мы промчались по всему городу, возвещая о том, что сегодня великий день.

Лучший королевский инквизитор женится! Он нашел достойную его девицу!

И толпы зевак бежали к храму, посмотреть на это зрелище.

Эван по-прежнему был облачен в черное, строгое. Но даже в этом наряде он был красивее всех. А в черных кружевах его манжет его руки казались самыми надежными и красивыми. Лицо в обрамлении черных густых локонов самое благородное и прекрасное. А улыбка, предназначенная мне, самая нежная.

Вместе с ним мы прошли до самого алтаря, рука об руку, и затихшие прихожане провожали нас взглядами.

В горячем воздухе плыл золотой свет свечей, ароматы благовоний смешивались так, что голова кружилась.

В первых рядах, на самых лучших скамьях сидели Бибби, Поль и Ханна.

Бибби и Поль разоделись по поводу праздника, как самые первые столичные модники. А Ханна беспрестанно завывала от радости и сморкалась в платок. Слезы градом катились по ее щекам, и она, чтоб успокоиться и придать себе сил, то и дело прикладывалась к маленькой, словно аптекарской, бутылочке.

Думаю, там было что-то покрепче микстуры от кашля…

Священник прочел торжественную речь, говоря много добрых слов нам в напутствие.

Ведь впереди у нас была долгая, долгая жизнь, которую мы собирались пройти точно так же, как эту алую дорожку к алтарю, рука об руку. И нам еще наверняка потребуется и терпение, и понимание, и поддержка каждого.

Я была сиротой, а Эван… что-то мне говорило, что нет. Но родных он на свадьбу не звал; из обрывков его