— Прости, если я сомневаюсь. Если взвешиваю все за и против и иногда игнорирую свое сердце. Но я не могу быть такой, как они. Не могу быть такой, как ты. И не буду. Когда я выбираю навсегда, то хочу, чтобы это было навечно. Мне это необходимо.

Я совершил огромную ошибку. Зашел слишком далеко, когда должен был уступить.

— Чесс…

— Нет, — она рассекает воздух рукой. — Мы уже достаточно сказали. У меня болит голова, и я не хочу ругаться.

— Я тоже не хочу ругаться, — шепчу я. Ведь у нее болит голова. — Все эти сомнения просто чушь собачья.

Девушка заметно вздрагивает.

— Я лишилась всего, что было знакомо и безопасно. Дома, работы, лучшего друга. И заменила всё это тобой. Ты просишь верить в нас, пока ты борешься за себя. Все, чего я хочу, — это одна простая вещь.

Затхлый воздух комнаты давит на меня.

— Хочешь, чтобы я предсказал далекое будущее. Я не могу этого сделать. Я едва могу сосредоточиться на завтрашнем дне. — Что, если Норт и Чесс правы? Что, если у меня не получится разделять свое внимание и добиться успеха?

Чесс ясно видит мой страх, что говорит о том, как хорошо она меня знает.

— Ты не можешь дать мне это, потому что в данный момент думаешь о его словах, не так ли? И ответ — это не то, что мы оба хотим услышать.

Сейчас моё сердце тяжело бьётся, все тело пульсирует в ускоренном ритме. Пот выступает на коже.

— Мне жаль, Чесс. Просто… — проглатываю панику. — Дай мне немного времени…

Её платье шуршит, когда девушка проходит мимо, не глядя мне в глаза.

— Я еду в Нью-Йорк. — Она останавливается в дверном проеме. — И пока буду думать о том, чтобы совершить прыжок веры и следовать своему сердцу, может, ты решишь, какой видишь свою дальнейшую жизнь. Со мной или без меня.

Я пропускаю ее вперед, давая немного пространства. Это ошибка. К тому моменту, как возвращаюсь на вечеринку, Чесс уже покинула ее, в одно время с Меган. А когда возвращаюсь домой, её уже нет.

Глава 22

Чесс

Я ПОКИНУЛА Финна и Новый Орлеан, как вор в бегах. И не горжусь этим. Стоило попрощаться. Но меня охватила паника, я нуждалась в знакомом лице, которое не принадлежало бы Финну. Поэтому направилась в Нью-Йорк, в родной город, к Джеймсу, моему старому другу, думая, что, возможно, расстояние поможет снова дышать и разобраться, что, черт возьми, произошло.

Финн не позвонил и не бросился за мной, требуя всё обсудить.

Ждала ли я этого? Не знаю. Ужасно это признавать, наверное, я хотела, чтобы он, проявил хоть немного упорства. Но он отпустил меня.

Неделю спустя приходит сообщение от Чарли, он спрашивает мой адрес. Поскольку я не скрываюсь, то даю его. Чарли присылает большую часть моей одежды.

В ту ночь я плакала, пока не заснула.

Проходят недели. Я с головой окунаюсь в работу. И Финн, наверное, тоже. Он выигрывает одну игру за другой. Я опять реву, когда наблюдаю, как он с товарищами по команде празднует победу на поле, вид его улыбающегося, торжествующего лица почти невыносим. Но я не мазохистка, поэтому выключаю телевизор, когда журналисты направляются к нему, чтобы взять интервью.

Через два дня после того, как было официально объявлено, что Финн и его команда вышли в плей-офф, Новоорлеанский журнал светской хроники, на который я подписана, опубликовал фотографию Бритт и Финна, входящих в ресторан. Рука Финна в защитном жесте лежит на ее руке, пока они уклоняются от камеры. Далее следует еще одно зернистое изображение — они сидят за столиком на двоих.

И снова я плачу перед сном.

Считаю ли я, что он сейчас с Бритт? Сердце говорит «нет». В мозгу все время вспыхивает картинка их вдвоем, и меня тошнит от горького привкуса ревности. Часть меня считает, что я это заслуживаю. Ведь я сама уехала. Другая, гораздо более обозленная часть, говорит: к черту эти сплетни.

Как ни странно, во всех остальных аспектах, моя жизнь фантастическая. Лофт Майкла в Сохо настолько великолепен, что кости ломит от зависти. Насколько помню, он из семьи королей Нью-йоркской недвижимости и, вероятно, может себе позволить не работать ни дня, если захочет. И я бесконечно благодарна ему за предоставленную возможность.

Этот проект — воплощение мечты. Я каждый день с нетерпением жду возможности поработать. Сталкиваюсь с бесстыдно флиртующими оскароносными актерами, а также молодыми звездами Голливуда, которые ведут себя как мальчишки-переростки, что, к несчастью, слишком напоминает мне Финна и его парней.

Я все жду, что кто-нибудь проявит высокомерие или поведет себя как мудак, но этого не происходит. Словно звезды сошлись, и судьба говорит, что это именно то место, где я должна быть.

Ненавижу судьбу.

Я сижу в залитой солнцем гостиной лофта Майкла, свернувшись калачиком на огромном итальянском кожаном диване, и ем нью-йоркский рогалик с яблочной корицей и сливочным сыром, когда раздается звонок от Финна.

Можно было догадаться, что он объявится, когда я в самом довольном состоянии из возможных с тех пор, как ушла от него. Лицо покалывает от жара, сердце колотится, я смотрю на телефон, его имя горит на экране, словно хочет материализоваться и укусить.

Не хочу брать трубку. Но проклятый телефон не умолкает. Он звонит и вибрирует, заставляя дребезжать кофейный столик. Впиваюсь пальцами в бедра. Финн.

Ответь, размазня, это, черт возьми, всего лишь Финн, а не Сатана.

Фыркнув, хватаю трубку.

— Привет. — У меня голос, будто я ела стекло.

— Привет. — Тембр его голоса грубый и неуверенный, проникает и впивается между ребер.

Закрываю глаза и прижимаю колени к груди, словно могу защититься от него.

Финн прочищает горло, но ничего не говорит.

— Я должна была позвонить тебе.

— Я хотел тебе позвонить.

Мы перебиваем друг друга, и парень издает тихий смешок, прежде чем его голос понижается, становясь жестким и натянутым.

— Ты бросила меня.

Осколок вины пронзает сердце.

— Я сказала, что уезжаю.

— Не так. Ты даже не попрощалась.

— Прости.

— Это больно, Чесс. Мы заслуживали большего.

Комок подступает к горлу.

— Знаю. Это было некрасиво.

Финн долго молчит. Но когда, наконец, заговаривает, это вымученный порыв.

— Я водил Бритт на ужин.

Когда слышу эти слова от него, все становится