предать Джеймса. Неделю назад мы очнулись в подвале под развалинами старого дома высотой лишь два этажа. Мы оказались на границе между Сироном и Кейронской Империи и, когда мы очнулись, мы узнали хорошую новость, увидев на улице флаг. Мы на территории под контролем Кейрона. Еда Лиззи уже заканчивалась, но на подмогу пришли кейронские солдаты. Нам были выданы переносные койки для сна в подвал, медикаменты, некоторые ресурсы по типу дров, патроны на автоматы и на бластеры 7.16 калибра. Взамен я с Лиззи занимался уборкой, ночным дозором и готовкой. Все эти ситуации наполнены как грустью, так и весельем. Я, например, опять чуть не поджег еду. Конечно, не сказать, что они в восторге от нас, ведь помогают нам только потому, что есть приказ от Кейронской империи. Однако, несмотря на это, мы все-таки собирались около костра в подвале и обсуждали темы, которые придут нам в голову. И вот насчёт недели… получается должна закончится война? Что же будет? Почему он сказал о том, что Джеймсу не с кем бороться? Он мертв, мы знаем это от почтмейстера. А значит Джеймс выиграл уже, если верить словам Уилла.

Два дня назад…

Ночь. Мы сидим с Лиззи на высоком этаже небоскреба и наблюдаем за дорогой, что переполнена разбитыми машинами, на которых раньше летали, трупами и рваными лозунгами. Лиззи дали мегалодониус, что довольно удивительно, ведь это оружие является дорогим, а я все с тем же автоматом. Скучно это.

– Лиззи, тебе рассказывали какая сейчас ситуация?

– Сейчас бурно идут переговоры у них, насколько я поняла. Уилл мертв – это мы знаем, а то, что мы не знали это то, что весь Сирон уже в какой-то спячке. Постоянно бомбардировки, стрельба из укрытий, но напрямую никто не идет. Я имею в виду, что сейчас все пытаются лишь выжить, поэтому сейчас мало кто высовывается. Джеймс тебе немного другое говорит, но… забей.

– Удивительная война, Лиззи. Я как-то это… скучаю по временам, которые, казалось мне тогда, я ненавидел. Как я с Сэмом общался, как солдаты проникли в дом Херд… наверно, еще тогда она начала действия, а мне не говорила. Помню последний день на своей работе, когда я назвал сканера тупоголовый овцой, – Лиззи захихикала. – И она мне зарплату понизила, поэтому мне тогда не до смеха было. Помню… вот имя его не помню. А! Дантес. Хороший был парень с душой такой, рыболовом был. Интересно, наверно, он сейчас где-то также сидит, как мы, или уже мертв… И даже по тому, что случилось еще недавно, как я общался с Джо, а он уже мертв… И Жод мертв, насколько я знаю… Уилл тоже мертв. Удивительно, что почтмейстеры приходили и присылали нам вести от Джеймса. Все мертвы, только я, ты и Херд живы. Херд… – у меня уже слезы начали подходить, но я сдержался. – Я очень надеюсь, что встречусь с ней. Я ведь даже не попрощался с ней нормально, да и не обнял ее в ответ даже.

– Я тоже, она, конечно, высокомерная бывает, но классная девка.

– Да.

Мои глаза блестели. Я вспоминаю вчерашний день. Я тогда стоял на вышке около очередного почтмейстера, что принес мне электронное письмо в виде голубого тонкого полупрозрачного стекла. Мои глаза сильно щипали, видимо, от недосыпа или чего, не знаю, поэтому я попросил прочитать за меня.

У того лицо было скрыто черным респиратором и очками, в белом плаще, с рюкзаком. Моя копия, черт возьми. Он недовольно выхватил у меня письмо и начал читать:

– Письмо от Георгия. Недавно была оккупирована территория, где находилась одна из военных баз Сирона. Были обысканы подвалы, помещения с газовыми камерами. Было найдено двести семнадцать трупов с торчащими наружу костями. Кожа была иссохшая у большинства. – Зачем он мне это прислал? Об этом думал я. Продолжение чтения: – Все личности были опознаны. Одна из них: Херд Просверникова.

Я застыл, и он убрал письмо, видимо, с ожиданием, когда я его отпущу. Мой взор на все вокруг сузился и виднелся только респиратор мужчины, а позже мужчина, словно исчез и вместо него появилась Херд. Картинка стала размытая, я не хочу видеть ее. При ее виде наступало писклявое мычание, словно у ребенка, а потом резкое раскрытие губ и ломается дыхание. Горькие слезы наполнялись в глазах, а потом при переполнении стекали по щекам. Холодные они стекали до губ и я чувствовал их соленость. Ноги отказали и я свалился на пол. Почему? За что с ней так? Она была в плену? С какого момента? Это она чал пошла пить!? – подумал я и разъяренно ударил кулаком об стену и воскликнул, что-то нечленораздельное от боли.

Я не буду говорить Лиззи и сам забуду об этом. На следующий же день забуду и даже не упомяну. Я умею. Все сиронцы умеют. Все умеют абстрагироваться от таких проблем. Мы уже, как роботы, можем лишится чувств, что настигают нас. У людей раньше не было копья чаще всего. Теперь это копье у каждого. Но и это копье начинает пугать.

Начинает пугать то, что происходит. Война – это истребление. Истребление ради мира. Миру без хаоса не быть, однако все это похоже лишь на определенно выстроенный паттерн, что выгоден кому-то.

Я вновь прицелился на местность.

– Лиззи.

– А?

– Лиззи, – с испугом сказал я. – Это Ханк!

Она посмотрел в прицел мегалодониуса и увидела как по дороге медленным шагом, опустив голову вниз, идет он. Я дернулся с места и решил спасать его:

– Лиззи, бл**ь, я попрусь за ним! А то вдруг че!

– Я с тобой, это же опасно!

– А я тебе не возьму по той же причине, – и сделал я писклявый голос, пародируя ее: – Это же опасно!

Она ударила меня по колену.

– Мог, ты охренел? Ладно, я тебя буду прикрывать отсюда, если что.

Я кивнул и направился к лестнице спускаться. Думал о том, что я ему скажу, если он узнает, что я за компьютерализм. Боже, а если меня ранят, то она меня вообще не отпустит. Мы сидели на высоком этаже, опять опускаться по полчаса. Выстрел! Он послышался неподалеку, тогда я ускорил шаг. Я спустился на первый этаж и помчался в укрытие за подорванной когда-то машиной. Высовываю голову и вижу все еще медленно шагающего Ханка. Что с ним? Он сломан, сошел с ума?

Я кричу:

– Ханк! Сюда иди!

В противоположном здании загорается свет, а Ханк проигнорировав свалился на колени и смотрел просто вперед с грустным лицом.