обратно сели за табуретки. Нам, вроде, весело, да и от голода не страдаем, однако у меня какое-то странное чувство, будто за мной следят. Именно за мной. Ублюдок, у которого, кстати, один глаз был прикрыт темным пластырем, вздохнул и сказал:

– Н-да, что-то мы с вами сидим тут, а ни бухла, ни еды, ничего.

Генерал, глотнув воды из серебристой фляги, и, глянув на сенсорные часы, что были у него под рукавом, сказал:

– Ну… пока можно не идти. Ублюдок, все потому что хранить нам надо запасы еды. Тогда мы пировали, потому что в честь Ахара. А сейчас, что сейчас… нам сейчас на себя надо надеяться и не киснуть, и не обжираться!

– Правду ты глаголишь, – подтвердил я.

Тут покраснело лицо у одного толстяка, что звали Марком. Он возмутился:

– А историю, Ублюдок, ты продолжишь?

– Не, – махнув рукой, ответил тот. – Я думаю, нам не до этих уже историй.

– Тогда можно я заведу диалог тут с одним человеком? – спросил я и Як что-то буркнул себе под нос. Видимо, знал, что про него я говорю.

– Да, кстати, – и он развернулся к Яку: – мужик, тебя как зовут?

– Як его зовут, – сказал генерал. – Он служил в армии лишь два года…

– А сам по себе, – прервал Як с грустным лицом и начал говорить тихим голосом: – Я сам по себе таксист, да барыга. Жил себе, не тужил и семью я кормил. Была у меня жена, звали ее Маргарита. Мертва она. Погибла от смертельной болезни, что разводится только на этой планете – мангатом. Не разговариваю я с ней из киберпространства. Это не она. Был у меня сын, был, был… да всплыл – его глаза наполнились горькой задумчивостью. – На войне он. Не хотел он на войну, никто из кейронцев не хотел.

Я кивнул:

– Барыга? Кем барыжишь? Детьми? Сиронцам, наверно, продаешь? – ухмыльнулась Лиззи.

– Очень смешно, —и посмотрел он на меня, наконец.

– Про бесов в куклах нам тоже было не очень слушать. – сказала Лиззи и мне резко почудилось воспоминание.

Я в машине, спереди за водительским сиденьем Як. Он с, поднятым вверх, пальцем рассказывал о том, почему наш мир абсурдный. Я понимал, что он говорит именно об этом, но не слышал его слова. В один момент машина просто загорелась. Як начал кричать. Я подбирался к двери, пытался отпереть ее, но не получалось. Вид из окна открывается на пространство, заполненное оранжевым пламенем. Выскочил прототип. Весь его металл почерневший, а челюсть разорвана. Я кричу…

Я вздрогнул, когда вернулся в реальность, вытащив себя из этого воспоминания. Разве это было?

– А что? Это разве не правда? – спросил толстяк.

– Нет, конечно. Я не знаю, что за слухи про нас разводят. Это бред какой-то… Может кто-то и….

– Ты считаешь, что Каплис Лавис врет?! – спросил генерал.

– Да, сэр.

– Хватит! – резко воскликнул я.

Настала гробовая тишина. Все смотрели на Лиззи, что сказала лишнее про религию, а потом на меня, что резко взбесился, как бешеное животное. Я становлюсь внутри раздражительным, словно внутри меня что-то разбилось на осколки. Меня раздражает все вокруг. Все это напоминает спектакль. Что-то бьется ко мне в голову, какая-то угроза. Я чувствую себя постоянно обманутым, сейчас все выглядит так, будто дальше есть большое продолжение. По мне пробежал холодный пот. Что если… Если… Я боюсь сказать себе это, я бегаю от правды, все, что я думаю – ложь – и это мне известно, но я не могу сказать, что конкретно является неправдой… Может, может…

– Я болен, – пробормотал я.

Лиззи на секунду посмотрела на меня, а потом резко отвернулась, словно я ничего не говорил. А что я говорил? Ничего.

– Я выйду, – сказал Як.

Мы сидели, глядя друг на друга, а потом на костер. Я посмотрел на Лиззи и намекнул ей, что она это сказала очень зря. Сейчас они дадут нам на завтра дохрена работы, а еще и на ночь дозор нам оставят. Вообще отлично будет.

Тут генерал встал и я извинился:

– Простите, сэр. Я думаю она не специально, устала, наверно…

– Да ладно! – воскликнул со смехом генерал и тут все резко засмеялись, кроме меня с Лиззи. – Я понял уже! – и он сел обратно. – Не переживайте, война быстро кончится, я считаю, мы счастливы скоро будем. Не будем переживать насчет Сорок и их намерений. Будем жить свободно и счастливо. Выпьем за это!

Мы все достали пиво из своих сумок. Оно у нас было, я даже от вас это скрыл. Мы открыли бутылки c радостным криком, встали и чокнулись все вместе. Только моя радость была поддельная. Про природу правду говорят, а Яка жаль стало. Вот мы и сели обратно.

– Я, кстати, – продолжил генерал. – Подумывал, может, если мы с вами подружимся с сиронцами, – он посмотрел на нас с Лиззи. – Может тогда все люди объединятся, потому что мы только с Сироном то и ссорились, как я понял. Мы воюем ради мира и это так… так странно. За мир.

– Товарищ генерал, – сказал я. – Вы же знаете, что война, по мнению Джеймса, закончится сегодня?

Все резко взбодрились еще больше и взглянули на меня удивленным лицом. Генерал же сказал:

– Да, поэтому мы и выпьем сейчас.

Толстяк обрадовался:

– Стойте! Так это правда?

– Да.

Все начали радоваться и о чем-то болтать, а напряжение мыслей в моей голове все росло и росло. Я начал слышать какой-то шепот и вся радость вокруг меня превращалась в какой-то абсурд, словно я в спектакле и ситуация не совсем настоящая. Все-таки мне нужно выразить причину своего напряжения. Я прочитал последнюю главу книги Гаро Хриспия. Мне даже страшно говорить о том, что там было провозглашено и, поэтому я даже хочу это стереть из своей памяти. Но я скажу одно… Джеймс, не делай этого. Ублюдок задумался под шум радости и сказал:

– Стоп, но что с теми самолетами, которые многим показались кейронскими? Почему вы все насчет них молчите?

– Ублюдок, – сказал генерал. – Пусть маршал с этим разбирается.

– Генерал, – сказал я. – Не забывайте, что сегодня война должна закончиться.

– А вот это меня настораживает, – сказал ублюдок. – Тихо слишком…

Тут послышался массивный грохот неподалеку и мы все настороженно замерли. Послышался свист, еще и еще. Генерал встал, но снова начал прислушиваться к звукам и мы вслед все в подвале встали.

Послышался снова неподалеку топот сапогов, множества сапогов синхронно и снова послышался взрыв, а подвал начало трясти так, что генерал воскликнул:

– Это на нас!

Он достал рацию:

– Ало! Есть кто? Отзовитесь?