— Браво, «Божественная»!

«Слава богу, — подумала Кассандра, — теперь все будет так, как я хочу».

Она вернулась в декорации и повела дальше свою партию, и теперь зрители встречали бурными рукоплесканиями каждую арию, а к концу спектакля зал уже стоял. Это был не просто успех — это была грандиозная победа. Миланцы вызывали своих артистов на поклоны почти час, а потом устроили факельное шествие по спящим улицам прекрасного города.

На торжественном обеде, устроенном для труппы Барбайей, Кассандра сидела между графом Печерским и Полли. Она была совершенно счастлива. Граф был так восхищен ее пением, что не мог думать ни о чем другом. Он думал о том, какой прекрасной должна быть эта молодая женщина, околдовавшая полный зал мужчин так, что каждый из присутствующих считал, что прелестная кокетка обращается именно к нему.

«Я должна убедить его, что действительно прекрасна, — подумала Кассандра, — он должен стать моим. Пусть это для меня ново и сложно, но я буду бороться за этого мужчину».

Эта мысль вновь разбудила в ее теле странное томление, кожа девушки загорелась, и она испугалась, что присутствующие заметят ее волнение, но все были так рады удачной премьере, так счастливы своим успехом, что никто не обратил внимания на смущение своей примадонны. Вечер тек весело и раскованно под шутливые тосты певцов и музыкантов. Наконец, почти в три часа ночи, Барбайя поднялся и произнес последний тост:

— Дорогие друзья, поздравляю всех с огромным успехом новой оперы, и прошу на следующем представлении, которое состоится через три дня, петь так же великолепно, — попросил антрепренер. — А я через пару часов выезжаю в Вену, чтобы подготовить перенос нашего спектакля на сцену императорской оперы. Премьера в Вене — ровно через два месяца. Готовьтесь, а пока радуйте Милан!

Труппа шумно зааплодировала, все начали подниматься со своих мест и выходить из-за стола.

— Тетушка, идите, ложитесь, не ждите меня, — предложила Кассандра усталой Полли, — меня проводит граф.

— Хорошо, дорогая, — согласилась Полли, действительно не привыкшая так поздно бодрствовать.

Она поднялась, захватила свою шаль и вышла из зала. Кассандра попрощалась с антрепренером, пожелала всего хорошего артистам и, опершись на руку графа, медленно направилась к выходу. Мягкая итальянская зима была очень теплой, и Кассандра пришла в театр, только накинув кашемировую шаль на платье. Но сейчас холод ночи давал себя знать, и девушка поежилась.

— Вы мерзнете, — сразу догадался граф и, сняв со своих плеч вечерний черный плащ на алой шелковой подкладке, накинул его на плечи девушки.

Михаил впервые задержал руки на плечах Кассандры и подумал, какие они тонкие и изящные.

«Господи, наконец, он понял, что я живая, из плоти и крови, — мысленно обрадовалась Кассандра, — нужно ковать железо пока горячо».

Она прижала свою руку к руке графа и прильнула к его боку, как будто пытаясь согреться. От девушки не ускользнуло напряжение, пронзившее тело ее спутника. Они как раз подошли к подъезду их дома. Кассандра вставила ключ в замочную скважину, повернула его, а граф потянул за дверную ручку и отступил, пропуская Кассандру вперед.

— Такой великий вечер, — тихо сказала девушка, — я не смогу уснуть, но не хочу будить Полли, она так чутко спит. Может быть, мы можем выпить чаю на вашей кухне? Ваши слуги молодые, мы их не побеспокоим.

— Конечно, — с готовностью согласился Михаил, — мы вообще никого не побеспокоим: я отпустил Аннет на три дня в гости к дяде, переехавшему по ее совету на озеро Комо, а Сашка поехал ее сопровождать, чтобы с девушкой ничего не случилось.

Кассандра это прекрасно знала, потому что сама посоветовала девушке, скучавшей по единственному, уже старому родственнику, попросить отпуск. Она даже подарила Аннет немного денег на подарки дяде. Но сделав вид, что ничего не знает об отъезде слуг графа, девушка похвалила того за доброе отношение к служанке и вошла в квартиру Печерского. Они направились в гостиную. Михаил сел в кресло, стоящее около камина, а Кассандра вышла на кухню, чтобы приготовить чай. Но она вернулась не с чаем, а с бутылкой бренди и двумя бокалами.

— Бренди кажется мне более подходящим напитком к сегодняшнему случаю, — весело сказала она и налила золотисто-коричневый напиток в бокалы.

Девушка подала один бокал графу, а из другого пригубила сама.

— Вы пели божественно, Кассандра, — сказал граф, поворачивая голову на ее голос, — вы очаровали весь зал, каждый мужчина считал, что вы кокетничаете именно с ним.

— И вы тоже? — спросила девушка.

— И я тоже, — тихо ответил граф, — хотя и не имел на это права.

В крови Кассандры забурлили пузырьки возбуждения, а глубоко внутри родилось сладкое напряжение. Она почувствовала, как ее грудь залило приятное тепло, а соски уперлись в шелк платья. Это блаженное томление все нарастало и требовало выхода. Девушка поставила свой бокал на стол и подошла к сидящему графу. От волнения Кассандра часто дышала, а ее сердце, казалось, должно было выскочить из груди. Сдерживаясь из последних сил, она сказала:

— А я кокетничала только с одним человеком — с вами.

Кассандра смотрела в это потрясенное лицо, надеясь на ответное чувство, и уловив только намек на нежную улыбку, начавшую расцветать на лице молодого человека, она положила руки на плечи своего графа и скользнула к нему на колени. А потом припала к его губам, вкладывая всю свою любовь в этот поцелуй.

Михаил растерялся. Взрослый, уверенный в себе мужчина не понимал, что же ему теперь делать. Он закрыл для себя страницу отношений с женщинами, и вдруг это невероятное событие. Его «Божественная» недвусмысленно сделала шаг навстречу. Не из жалости, ведь он ничего не просил — а по собственной воле, по своему желанию. О, Боже!

Граф чувствовал губы девушки на своих губах. Нежные, теплые, они звали, обещая блаженство, и они пахли бренди. Как тогда, полтора года назад, когда он целовал свою маленькую цыганку… Два человека слились для Михаила в единый образ. Он больше не разбирал — где Кассандра, а где девушка, которую он так долго любил, не зная даже ее имени. Теперь были только нежные губы, стройное, теплое тело на его коленях и руки, лежащие на его плечах.

Михаил обнял девушку, скользнув одной рукой по гибкой спине, а другой — зарывшись в густые кудри на затылке, и начал отвечать на поцелуй, перехватывая инициативу. Теперь он захватил в плен ее теплые губы, открывая их, лаская кончиком языка. Он почувствовал, как Кассандра замерла, а потом прижалась к нему, будто хотела раствориться в его теле. Не прерывая поцелуя, Михаил ласкал ее тело чуткими пальцами, ощупывая маленькие ушки, длинную лебединую шею, нежные ямочки ключиц. Ему мучительно захотелось представить лицо девушки и он, оторвавшись от нежного рта, тихо спросил:

— Можно? — и протянул пальцы к ее лицу, ожидая разрешения.

Кассандра взяла его руки в свои, по очереди поцеловала обе ладони и опустила их на свое лицо. Граф легко, чуть касаясь, пробежал пальцами по высокому гладкому лбу, погладил шелковистые брови, потом коснулся высоких скул, щек и маленького подбородка с чуть заметной продолговатой ямочкой.