нему. Как только я оказалась достаточно близко, он заключил меня в свои объятия. Я прижалась к нему и могла поклясться, что наши сердца бились синхронно, как будто заявляя, как сильно они соскучились друг по другу.

— Албанцы мертвы, — громко сказал он.

— Мы захватили Арбена.

— Рустик Иванов мертв.

Голос Дмитрия звучал властно и авторитетно. Он перешагнул через тело нашего отца к церковному алтарю.

— София, Мила, подойдите, — командный тон Дмитрия разнесся эхом по залу.

Руки Маттео сжались вокруг меня, но я осторожно скинула их, муж неохотно отпустил меня. Я двинулась к Миле, моей сестре, моему сердцу. Кровь капала из неглубокого пореза на ее горле, но она была жива. Мы обняли друг друга, дрожа от облегчения.

— Ты ранена? — спросила я.

— Нет, — ответила она дрожащим голосом. — Все хорошо.

Я отстранилась и обхватила ее лицо руками. В глазах у меня потемнело, когда я увидела синяк на ее щеке, проглядывающий сквозь макияж.

— Он и тебя бил, не так ли? — прошептала она. — Я не знала.

Я тяжело сглотнула.

— Сейчас это не имеет значения.

— Для меня это всегда будет иметь значение.

Мое лицо скривилось, я медленно вдохнула и выдохнула.

Она крепко обняла меня за талию.

— Ты справишься?

Ее подбородок указывал на три ступеньки, ведущие к алтарю, где нас ждал Дима.

Я кивнула. По моему телу пробежало столько адреналина, что уже не чувствовала никакой боли.

Она взяла на себя столько моего веса, сколько могла, пока мы направлялись к новому Пахану. К нам присоединился заместитель Димы — Максим. Обернувшись к святилищу, он крикнул:

— Все преклоните колени перед новым Паханом — Дмитрием Ивановым.

Солдаты Братвы опустились на колени, за ними — моя мама и Максим. Мы с Милой встретились взглядами, не зная, стоит ли нам встать на колени. В конце концов я осталась стоять, как Маттео и его люди, Ронан и Леона, а моя сестра преклонила колено. Мила все еще была членом Братвы, но я теперь была королевой мафии.

Комната наполнилась криками людей, которых каким-то образом завоевал мой брат.

— За Братву! За Пахана!

— Я клянусь быть достойным той преданности, которую вы мне оказали, — крикнул Дмитрий по-русски.

— За Братву!

Мужчины стояли и аплодировали, и я была уверена, что водка сегодня вечером будет литься рекой.

Дима притянул нас с Милой к себе и крепко обнял.

— Мне жаль, что меня не оказалось здесь раньше. Мне чертовски жаль.

Я подавила рыдание. Сейчас было не время раскисать.

— Что ты сделал? Как ты все это провернул? — спросила я.

Он отстранился от нас и покачал головой.

— Пока не могу об этом говорить.

Я издала звук разочарования. Я была чертовски утомлена секретами и тем, что меня держали в неведении. Но, возможно, это просто неизбежность в жизни, которую мы имеем.

Краем глаза я увидела, как моя мама покачнулась, собираясь встать. Я рванула к ней, но солдат Братвы по имени Анатолий, пожилой мужчина с серебристыми волосами, схватил ее за руку, прежде чем она потеряла сознание, и повел к скамье. Я взглянула на Диму, он кивнул. Между ним и моей матерью не было любви, но я знала, что он позаботится о ней.

— Вы обе можете остаться здесь со мной, — сказал он.

— Я обеспечу вам безопасность.

Я почувствовала чье-то присутствие позади себя и обернулась, чтобы увидеть Маттео у подножия ступеней алтаря, а рядом с ним Ромео.

— Если ты когда-нибудь попытаешься убедить мою жену бросить меня, я прикончу тебя, — сказал он ледяным голосом.

Дима склонил голову.

— А если ты когда-нибудь сделаешь что-нибудь, что причинит вред моей сестре, я прикончу тебя.

Они смотрели друг на друга, с пустыми выражениями лиц, пристально глядя друг другу в глаза, пока на лице моего брата не появилась легкая улыбка.

— Я с нетерпением жду возможности заключить с вами новый союз, Дон Росси. Настоящий союз.

Выражение лица Маттео оставалось стоическим, а затем он кивнул.

— И с тобой, — сказал Дима, склонив голову к Ронану, который стоял на полпути к алтарю вместе с Леоной.

— О, чудесно. Кто-то наконец вспомнил, что я здесь, — пробормотал он.

Мы с Милой фыркнули от смеха. Теперь, когда с мужскими позерствами покончено, появились более важные дела.

Я спустилась по ступенькам и взяла Маттео за руку. Лицо его нахмурилось от напряжения.

— Тебе нужно сесть. Ронан, ты можешь вытащить кресло из машины?

Маттео не пошевелился, и я слегка подтолкнула его к скамье.

— Садись.

Он недоверчиво посмотрел на меня, но я настояла на своем.

— Или останешься там и потеряешь сознание. Не уверена, что это очень уместно для большого и страшного Дона Мафии упасть в обморок, но я думаю, это твой выбор.

Он зарычал, а затем сел.

Мила присоединилась ко мне, положив голову мне на плечо. Я обняла ее.

— Тебе не обязательно здесь оставаться.

Я не могла представить, чтобы Мила когда-нибудь снова захотела ступить в дом Пахана. — Поехали ко мне.

Она покачала головой и отстранилась.

— Я люблю тебя, София. Больше чем кого-либо. Но мне нужно отдохнуть от всего этого: от насилия, политики и контроля.

Я открыла рот, чтобы возразить, но она покачала головой.

— Если бы я жила с тобой, то мое каждое движение контролировали бы. Мне нужно пространство, чтобы задышать полной грудью и почувствовать свободу.

Мне хотелось с ней поспорить, сказать, что все будет по другому, но мы обе знали, что будет именно так, как она сказала. Я смирилась с ограничениями в моей новой жизни в качестве королевы мафии, но Мила всегда хотела быть свободной. Я отказываюсь быть той, кто запрет ее в клетке, хотя и не была уверена, что мое сердце сможет выдержать это расставание.

Она моргнула, как будто прогоняя слезы, и снова заключила меня в свои объятия.

— Мы прощаемся не навсегда.

— Надеюсь, — прошептала я ей на ухо. — Моему ребенку нужна тетя.

Она гримасничала.

— Ты не смогла бы удержать меня, если бы даже попыталась. Мне просто нужно время, чтобы сначала выполнить все пункты из моего списка.

Я застонала. Мечты Милы были гораздо более авантюрными, чем мои.

Я поймала темный взгляд Николая через ее плечо. Но он смотрел не на меня — он смотрел только на мою сестру.

— А Николай отпустит тебя одну? — спросила я, изогнув брови, когда мы отпрянули друг от друга.

Впервые в жизни я увидела, как Мила покраснела.

— Он будет со мной.

Хорошо.

— Расскажешь мне все подробности, — сказала я, и мой тон напоминал тон моего мужа.

Улыбка скривила ее губы.

— Так