«Сияние, — подумала Кир. — Я чуть не забыла».

— Коммандер, пожалуйста, прикажите Каанг подойти к противнику на шестнадцать сотен футов. У меня есть идея.

Что-то задвигалось в брюхе «Чарльза Мэнсона». В нижнем кормовом отсеке начала открываться дверь, но ее быстро заело. Кир переключилась на запасные системы, та снова тронулась с места. В какой-то момент она даже скрипнула (нелепый, готический звук, который услышали даже на мостике), сопротивляясь, но корабль давил, не переставая. Она скользнула прочь, открыв темную прорезь в днище корабля.

Оружие, которое должно было появиться оттуда, никогда не использовалось в бою. Его тестировали лишь раз, в первом пробном полете семь лет назад, когда Фурд принял командование над кораблем. Испытания прошли успешно, но коммандер и Кир посчитали, что устройство слишком сложное и узконаправленное.

Семь лет спустя он взглянул на нее.

— «Огненные опалы». А я про них почти забыл.

— Я тоже. Мы оба сделали ошибку.

Забили маневровые двигатели по правому борту. Каанг вывела их в точности на расстояние в одну тысячу шестьсот двенадцать футов. «Вера» не отвечала, но наблюдала пристально. Они это чувствовали.

Из разреза излился поток мерцающих сфер, каждая размером и цветом походила на опал. Их спроектировали (на вкус Фурда, конструкторы даже перемудрили) так, что они атаковали уже поврежденного противника косвенным, обходным путем. Подчиняясь программе, каждая сфера проникала в корабль сквозь пробоину, полученную во время битвы, отыскивала внутри электронные и бионические схемы, подбиралась к ним и сгорала. Атакованные ею цепи не уничтожались сразу, а — что хуже — начинали функционировать хаотично, на них уже нельзя было положиться. Действие «огненных опалов» походило на лоботомию корабля, после них он лишался чувств и сознания.

Семь лет назад Фурд решил, что если уж в противнике зияет дыра, не стоит кончать с ним таким непонятным способом. Теперь, сказал он себе, если такая дыра существует, «огненные опалы» могут сыграть решающую роль; а «Вера» на невидимой левой стороне уже имела две пробоины.

Сферы, не переставая, вываливались из разреза, как икра из рыбы. После темной, мерцающей красоты Ее плазменного облака их зеленые, розовые и серые цвета освежали, словно дождь в солнечных лучах. Их было девяносто тысяч сто.

«Огненные опалы» вытянулись под «Чарльзом Мэнсоном» длинной подрагивающей нитью. Дверь в трюме скользнула на место, чуть прогнувшись, когда запасные системы заставили ее пройти место, где механизм заело при открытии.

Кир тронула панель на пульте, и «огненные опалы» хлыстом вырвались из-под корабля и зависли, дрожа, между двумя противниками. Она улыбнулась про себя, затем нажала еще на несколько кнопок. Сферы выстроились в изящную, ажурную скульптуру, пропорциональный «Вере» треугольник, сотканный из опалового льда. Кир не могла устоять, а потому отдала еще несколько команд. Изваяние принялось подниматься и опускаться, имитируя Ее изувеченную поступь, и две дыры появились по левому борту копии, одна в районе миделя, другая на корме.

«Вера» не ответила.

— Хватит, — отрезал Фурд. — Просто выполните приказ.

Скульптура растаяла. Кир вырвала из нее силу, скреплявшую конструкцию, и та рухнула, обретя изначальную форму — огромный рой крохотных светящихся сфер. Кир наводила «огненные опалы» на цель, но после запуска теряла над ними контроль: они были самонаводящимися, как ракеты Фурда.

Она нажала «Запуск» и попрощалась со снарядами.

Путь, созданный Кир, прожил несколько микросекунд и исчез, стоило им с него сойти. До «Веры» вела прямая линия, сферы сходились в одной точке, расположенной примерно в пятидесяти футах от Ее правого борта, а потом разъединялись, напоминая огромный «игрек», и заходили на цель снизу и сверху, направляясь к двум кратерам на невидимой левой стороне. Траектория существовала, пока по ней путешествовали, и закрывалась за «опалами», покуда от нее не остались лишь два зубца, когтями богомола нацелившиеся в кратеры. А потом сгинули и они. «Опалы» вошли в «Веру».

Кир отключилась от панелей.

— Теперь они сами по себе, коммандер.

Фурд кивнул, не сводя глаз с экрана.

Шестьдесят секунд на достижение цели: столько сферы входили в кратеры и искали схемы, прокладывая себе путь сквозь обломки. Потом тридцать секунд на горение. Большая часть «опалов» не найдет ничего, умрет в невообразимом окружении, одиночестве и тьме, ненадолго и совершенно бесполезно осветив внутренности «Веры»; но некоторые достигнут успеха. Может, еще минуты две, и эффект станет заметным.

Действие «опалов» подобно нервно-паралитическому яду. Сначала корабль охватили бы конвульсии и жуткая качка; затем последовал бы беспорядочный запуск всех двигателей; в отчаянии Она бы попыталась воспользоваться сканерами и зондами и наконец полностью отключилась бы, осознав, что все Ее чувства изувечены.

Фурд наблюдал за Ней сквозь тесное пространство, которое они теперь делили, с боем пройдя полсистемы. Он снова подумал о подвале с одинокой голой лампочкой, свисающей с потолка. Подходящее место для таких дел.

Через три минуты Она задрожала. Не конвульсии, нет, лишь легкий, но заметный крен вдобавок к болтанке из-за пробоин. Фурд вскочил на ноги, жадно уставился в экран, пытаясь вытянуть больше движения из картинки, но через минуту оно прекратилось. Осталась только качка.

— Что…

Кир жестом попросила его замолчать, наклонилась вперед, рассматривая «Веру», но уже через тридцать секунд выпрямилась.

— Они потерпели поражение, коммандер.

— Вы сказали, что они Ее уничтожат.

— Этого не произошло.

— Но вы же говорили… — Неожиданно он услышал в своем голосе ноты негодования. «Как ты себя ведешь», — попыталось сказать ему что-то, но Фурд не обратил на него внимания. Она подвела его: то ли Кир, то ли «Вера», а возможно, и та и другая. — …вы говорили, что они уничтожат Ее.

— Не уничтожили. Она по-прежнему тут. — Спустя секунду Кир добавила: — Посмотрите. Вы увидите Ее, если взглянете на экран. А не на себя.

— Все? Они все вошли внутрь и просто умерли там? — Кир всплеснула руками, отчего складки на ее одежде волнующе задвигались.

— Да, коммандер. И нам все еще нужно Ее уничтожить. Если вы этого хотите.

— Конечно, я этого хочу! Я даже…

— Вы даже заготовили речь. Я видела ваше лицо. Изобразили бы сожаление. «Мы никогда не узнаем, кто или почему; Ее необъявленная война; Ее странность и красота; возможно, существовал иной путь». Вы уже заготовили речь. Я видела ваше лицо.

— Но вы же говорили…

— Коммандер, только послушайте себя, — прошипел Тахл. В его голосе чувствовалось нечто, похожее на презрение, и неожиданно Фурд ощутил то же самое.

— Кир, я…

— Не нужно, коммандер.