— Кир, пожалуйста, корпускулярные лучи.

В этот раз никаких мыслей об улице, залитой дождем, не было. Лучи настигли «Веру» мгновенно, и Она мгновенно развернула отражатели. Те выдержали, продолжая работать без заметных ослаблений, пока Кир стреляла снова и снова. «Вера» даже ответила, правда, всего один раз. Всего лишь жест, силовые поля «Чарльза Мэнсона» легко его отразили; но он не исчез, воспоминанием повиснув между ними. «Может, — мрачно подумал коммандер, — это всего лишь копия жеста».

Фурд снова почувствовал, как подступает эрекция, привкус рвоты во рту. В нем до сих пор жило неудержимое желание уничтожить Ее, но вместе с ним приходила нерешительность. Коммандер задумался, не шло ли желание от него самого, а нерешительность — от Нее, но он знал, что это фантазии, правда была намного хуже: все его чувства принадлежали только ему.

Кир выбрала очень неудачное время, чтобы сказать:

— «Нереален и не может быть подвергнут анализу». Его не существовало. А мы до сих пор здесь.

Коммандер взглянул на нее столь же злобно, как недавно она сама.

— А почему Она до сих пор здесь?

— Потому что вы не поступили так, как предлагала я, коммандер. Мы должны зайти к ней с левого борта. — Кир не осталась в долгу, и они обменялись не телесными жидкостями, но ядом.

— Каанг.

— Коммандер?

— Подведите корабль к противнику на прежнюю дистанцию, но в этот раз зайдите с левого борта. И Каанг.

— Да, коммандер?

— Это будет трудно. Она не хочет, чтобы мы подходили к ней с той стороны.

«Вера» ползла через пропасть на тридцати процентах ионной тяги. Она хромала, то ли от качки, то ли от крена из-за поврежденных двигателей на развороченной корме, и Ее походка была асимметричной и монотонной. Корпус покрывали завитки муаровых узоров, темных на фоне серебряных пластин. Как будто по Ней тонкими струйками крови стекал мрак Пропасти.

В ста пятидесяти тысячах футов от «Веры» Кир смотрела на Нее, изучая кольца темных узоров, и думала о том, насколько сильно они умаляли «Веру»; две ракеты Фурда изменили все. Заставили Ее бороться за жизнь. «Но мы не видели и сотой доли того, на что Она способна ради выживания. Все будет очень странно».

Каанг тоже смотрела на узоры. «Похоже на окисление металла в безвоздушном пространстве», — подумала она. И тут же забыла о них.

Экран дал панораму. На фоне невероятных размеров Пропасти «Вера» почти исчезла. Перед Ней лежали внутренние планеты: Шахра, Гор 1, Гор 2. Они находились так далеко, что казались крохотными пятнышками, едва ли крупнее Ее самой, практически неразличимыми на фоне звезд. Только Гор был больше остальных, да и то не слишком.

По всему кораблю пронесся звук, похожий на грохот захлопывающихся дверей. Это закрылась аварийная упряжь на всех, кроме Каанг; ее черед придет позже. Она взглянула на Тахла, а тот выпустил когти на одной руке и рассеянно постукивал ими по краю консоли: тук-тук-тук, тук-тук, тук-тук-тук-тук. Последовательность была неровной, но, когда шахранин повторил ее, стала частью общей закономерности; наблюдая за «Верой» на экране, Тахл отбивал ритм Ее качки. В поисках повторений корабль, разумеется, проанализировал муаровые узоры, расползающиеся по корпусу противника, но ничего не нашел. Возможно, если бы рядом была еще одна «Вера» или миллион «Вер», то стала бы видна общая картина, и тогда бы она начала повторяться. Вот насколько близко и насколько далеко они находились от понимания того, что же с Ней происходило.

Какое-то время Каанг еще смотрела на экран. Ее лицо казалось совершенно равнодушным.

Она замкнула аварийную упряжь и дернула «Чарльз Мэнсон» влево. Забили струи маневровых двигателей по правому борту, пилот сразу довела их мощность от нуля до перегрузки, а потом добавила импульс, задав направление основными. Корабль резко прыгнул в сторону по диагонали, выйдя на прямую траекторию, ведущую к точке в шестнадцати сотнях футов от Ее левого борта. Движение оказалось слишком быстрым для гравитационных компенсаторов, и все, что было не закреплено на мостике, подлетело в воздух. «Аутсайдер» напрягся, закричал так же громко, как у Гора 4, но тогда он сражался только с одной силой; теперь же, благодаря Каанг, целое множество сил бросилось на него со всех сторон. Когда мусор на мостике осел, но еще не отскочил от палубы, они почти добрались до точки по левому борту «Веры», куда направлялась Каанг, но Она молниеносно перевернулась, подставив правый борт. Пилот не сбросила скорость, пролетела мимо, развернулась на расстоянии в пятьдесят тысяч футов и повторила маневр с тем же результатом. Она проделала его снова, только в этот раз развернула «Чарльз Мэнсон» на расстоянии в двадцать тысяч, поставила его чуть ли не вертикально на нос, нырнула под Нее, но вышла с правого борта, так как «Вера» опять перекувырнулась в ответ на движения противника. Каанг тут же дала разворот и сдала назад, пойдя чуть ли не на таран; в девятистах футах она резко увела «аутсайдер» вверх, но «Вера» снова подставила правый борт. Пилот ожидала этого и врубила нижние маневровые двигатели, потом задала направление основными. «Чарльз Мэнсон» как будто врезался в невидимую стену. Мгновение он стоял на корме, затем завалился назад, нацелившись на точку в тысяче шестистах футах от Ее левого борта. В этот раз почти удалось, но «Вера» все равно успела перевернуться. Каанг остановилась и окинула взглядом мостик.

Завыли сирены, оповещая о небольших повреждениях. Пилот не обратила на них внимания. Увидела выражения лиц Фурда и остальных, но не придала им значения. Она и так знала, что сражение будет неравным: в ответ на любой впечатляющий и сложный маневр «Вере» надо было лишь подождать и перевернуться. Каанг пожала плечами и начала все заново.

На этот раз она запустила маневровые двигатели по правому борту не так резко. Те забили струями, и «Чарльз Мэнсон» двинулся — очень медленно — влево. Каанг ввела несколько поправок для более сбалансированной работы ионного двигателя, и корабль, выдерживая точную дистанцию в восемьдесят тысяч футов, начал кружить вокруг «Веры». На экране они видели, как Она ненадолго запустила маневровые по правому борту и тут же выключила их; запустила, выключила снова; повторила последовательность, ежеминутно поворачиваясь, показывая противнику только правый борт. Процесс связал их воедино, словно они очутились на противоположных концах минутной стрелки огромного циферблата, «аутсайдер» на внешнем круге, «Вера» в центре: зафиксированные отношения, определяемые часовым механизмом. Оба знали, что это иллюзия, и, когда пришло время, Каанг развеяла ее.

Она врубила ионную тягу на сто десять процентов и запустила «Чарльз Мэнсон» вниз по минутной стрелке. На расстоянии в шестьсот футов, когда все ожидали, что Каанг сбросит обороты, она ничего не сделала; а потом на прежней невероятной скорости заставила корабль перекатываться, скользить, юлить и кувыркаться, словно перенеслась на семь месяцев назад, когда только села за штурвал корабля. Она задавала направление основными двигателями, а маневровые запустила на тридцать процентов выше уровня перегрузки — два сопла взорвались через десять минут, третье — через пятнадцать, но Каанг не обратила внимания на сирену, выполняя прежние маневры вокруг «Веры», но в этот раз на расстоянии всего в тысячу шестьсот футов, из-за чего у Нее оставалось меньше времени на перевороты. Но Она успевала; хотя Ее основные двигатели были повреждены, маневровые по-прежнему функционировали и били струями по всему корпусу, пока «Вера» солировала на них, так же как Каанг. Два корабля искушали друг друга, играли друг с другом, словно лезвия ножей в руках невидимых, но почти равных соперников. «Ее пилот, — подумала Каанг, — хорош, но он — не урод вроде меня. Почему же я никак не могу найти урода, похожего на себя?»