— Нет, — возразила я, — вы не понимаете. Позвольте мне… попробовать объяснить… я в крайне затруднительном положении. Не знаю, могу ли я довериться вам… — теперь слова хлынули из меня потоком, — а вдруг мне лучше уступить, а когда вы заснете, убежать…

— Храни вас боги, о чем вы…

— Контракт подписан. Он соединил нас, и Гурц теперь ваш. Вы получили все, чего хотели, и если я нужна вам, я не стану противиться. С мое стороны это было бы некрасиво, ведь вы проявили ко мне такое внимание. У меня нет причин для возражений… разве что физиологические, но может быть, вам не…

— Аара. — Он поднялся, сел, схватил меня за запястье и легонько встряхнул. — Я не желаю слушать всю эту белиберду. Если вы считаете, что должны мне о чем-то рассказать, я выслушаю вас. Если это так неотложно, я выслушаю вас до конца. Время у нас есть. Говорите.

И тогда я опустилась в резное кресло у камина, в котором шумно горели поленья.

— Мои доводы прозвучат глупо. Вы сочтете меня дурой. Возможно, так оно и есть. С самого начала, с тех пор, как мне исполнилось тринадцать лет, желания мои ничего не значили. Меня зацепило колесами, и они потащили меня, пихая и подталкивая, проезжаясь по мне и волоча по земле. А теперь я, конечно же, попалась в очередной раз, и у меня нет выбора. Я люблю одного человека, — я приумолкла, ожидая, что Карулан посмеется надо мной или как-то выразит недовольство, но этого не произошло. — В праздник урожая он стал моим любовником. Я думала, что забеременела от него, но судьба избавила меня от этого ужаса… от этого счастья… — я заметила, что сбилась и собралась с мыслями. — Полагаю, у него нет и не было никаких намерений на мой счет. Но ведь он не знает, кто я такая. Он увидел во мне лишь одну из северных вдов-дворянок, собственность принца Кристена Карулана. А ведь он знал меня еще ребенком, он утешал меня, когда погибли мои родители. И был влюблен в мою родственницу. Я спасла его от смерти. Я — южанка, как и он. И к тому же, к тому же… Нужна я ему или нет, я не смогу… я не хочу принадлежать никому другому. Я принадлежала Гурцу. Я сыграла эту роль. Но больше не буду. Не буду притворяться перед вами. Берите меня, если хотите, я согласна. Но только на эту ночь. А завтра я оставлю Гурц вам. А сама отправлюсь следом за другими в те края, куда устремляется всякий, кто имеет отношение к обеим из воюющих сторон и пытается избежать превратностей такого положения. На юго-восток. В королевство Тулия. Когда-то я читала о нем на уроках. Залитые солнцем земли, горы, золотистые боги и синее море.

— Уд в ночи, — сказал Карулан. — Так вы все еще школьница. Ну и речь. Я подозревал, что за всем этим что-то кроется. Нет. Начните-ка сначала. Я хочу знать подробности. Так вы, говорите, полностью южанка?

— Да. Я родилась в том самом городе, который Длант сначала захватил, а потом потерял. Мои родители погибли в форте Высокобашенный.

— Прекрасно. С этого и начните.

Я ощутила жуткую усталость, понимая, что теперь мне вдруг придется во всем ему признаться и поведать о трех нескончаемо долгих годах моей жизни.

У Карулана возник интерес ко мне. И это по-своему ценно.

И пока гости пили на нижнем этаже, потихоньку представляя себе, как мы бьемся в пароксизме страстей и желания, мы с Каруланом сидели друг против друга, словно два храмовых образа, и я выкладывала ему всю подноготную, ощущая омерзение и опустошенность, несшие мне раскрепощение.

Я так никогда и не узнаю, сколько времени занял мой рассказ.

Когда я закончила, он принялся задавать мне вопросы, и я отвечала, не опуская даже имен; потом он на некоторое время вроде бы погрузился в размышления. По всей вероятности, именно тогда я сняла кольцо с гелиотропами и положила его на подлокотник кресла. Карулан встал, помог мне подняться на ноги (я почти совсем утратила способность двигаться), подвел меня к кровати и уложил спать в одиночестве. Почти сразу же я впала в некое подобие столбняка. Последним, что я видела, был его силуэт на фоне окна. Он застыл, приподняв занавеску, глядя на большую матовую луну. Его фигура отличалась от фигуры Гурца стройностью и красотой, но, пребывая в трансе, я приняла его за Гурца, который отвернулся от меня и глядит в ночь, все глядит и глядит вдаль.

Когда я совсем состарюсь, можно будет похвастаться и рассказать, как император проявил ко мне доброту. Повод тому есть. А впрочем, тогда он еще не успел стать императором.

Он дал мне поспать и, как мне кажется, отдохнул сам на другой половине кровати, не раздеваясь. Ну и ночка сердечного преподношения.

Он встал спозаранку и занялся устроением моей судьбы, ведь я еще не обрела права свободно распоряжаться собственной жизнью.

Часов в семь он разбудил меня. По его приказу принесли завтрак. Он заставил меня немного поесть, хотя я еще не до конца пришла в себя. Мне стало страшно и чуть ли не дурно оттого, что я столь многое ему открыла и отдалась на его милость. Способен ли он на милосердие? Впрочем, мне удалось пробудить в нем интерес. Возможно, увидев, что среди просторов вселенной рядом с ним оказался живой человек, он проявит снисходительность.

— Экипаж подадут к восьми часам, задолго до того, как проснутся эти лежебоки (гости). На рассвете вам доставили письмо. Написанное членами одного из тех самых высокородных семейств Севера, подверженных немочи, которые приходятся вам родственниками. Ваша кузина, подруга детства, захворала и просит вас приехать. Вы, конечно же, отправитесь к ней, затем бедолага помрет, и вы задержитесь из-за похорон. К тому времени наше с вами раздельное проживание станет привычным для знакомых с нами людей. Я заведу роман с кем-нибудь другим. Мы с вами распрощаемся по-доброму, как друзья. Я передам бразды правления Гурцем доверенному лицу, я знаю достойного человека, который, с молчаливого согласия Мельма, позаботится ради меня об усадьбе. К тому же у него восхитительная жена, со временем она восполнит утрату, которую понесут обитатели поместья при вашем исчезновении.

— А что будет со мной? — прошептала я.

— В этом пакете находится мое письмо, адресованное небесполезному служителю порта в Ясте. Он решит, что вы выполняете мое поручение и проявит невероятную услужливость. Там же лежат деньги. Теперь вам надо пойти в Западную Башню и собрать вещи. Возьмите все, что сочтете нужным, и предметы, которые в случае необходимости можно на что-нибудь выменять. А в остальном… вы наверняка уже научились совершать путешествия налегке.

— Но, — заикнулась было я.

— Вы считаете, что я слишком добр? Припомните, если бы не вы, я не владел бы всем этим. Согласно закону, за вами, как и за мной, сохраняются некоторые права на имущество. Неужели вы полагали, что, подписав бумаги, лишитесь всего и вся, словно дочь какого-нибудь средневекового вождя? Уртка. Что за маленькая дурочка.

— Вы проявили огромную…

— Благожелательность.

— А я могу сказать только одно: мне жаль, что я..

— Прошлась вам серпом по яйцам. Весьма уместное чувство, негодница.