получить столько приключений на свежем воздухе, сколько смогли, чтобы насладиться последними днями осени. К концу октября зима будет не за горами — или уже наступит.

— Мы приехали? — спросил Коби со своего автомобильного сиденья тридцать минут спустя. Хантер только что съехал с окружной дороги на гравийную дорожку, ведущую к ферме.

— Да. — Я повернулась, чтобы улыбнуться Коби. — Похоже, это будет забавно, не так ли, приятель?

— Да! У меня будет самая большая тыква в мире!

— Нет, если я получу ее первой, — подразнила я.

— А что, если у нас у всех будет по одной? Сколько тыкв нам понадобится, если мы купим по одной для всех? — спросил Хантер Коби через зеркало заднего вида.

— Одна, — начал считать Коби, указывая на нас. — Две. Три.

— Именно! Хорошая работа! У тебя так хорошо получается считать.

Коби просиял от похвалы Хантера.

Припарковавшись на длинной посыпанной гравием стоянке, Хантер быстро осмотрел ферму.

— Это потрясающее место. Они делают это каждый год?

— Ага. — Ферма Хауэлл всегда была одним из моих самых любимых мест. — Когда я была ребенком, здесь были только тыквенная грядка и лабиринт, но с годами они расширили ее.ф

Хауэллы превратили умеренно прибыльную ферму в безумно успешное общественное заведение. Каждую осень семьи со всего округа Джеймисон приезжали сюда. Дети бегали по лабиринту кукурузного поля, взрослые пробовали крепкий яблочный сидр, и все уходили с тыквами. Будучи огромной достопримечательностью для местных жителей, ферма начала привлекать гостей даже из-за пределов города.

Последнее расширение семьи Хауэлл было связано со свадебным бизнесом. Они привели в порядок свой амбар за тыквенной грядой и теперь сдавали его в аренду для свадебных приемов. Он был слишком маленьким для свадебной вечеринки Бо и Сабрины, но для чего-то маленького и интимного он был идеальным.

Может быть, мы с Хантером могли бы пожениться там.

— Что это за улыбка? — спросил Хантер.

— Хм? О, ничего. — Я отстегнула ремень безопасности и вышла из машины, прежде чем он успел заметить, как я покраснела. Может быть, было самонадеянно думать, что мы поженимся, но я не могла представить себя ни с каким другим мужчиной.

Семя было посеяно, и пока мы шли к стойке регистрации, я не могла перестать думать о свадебных делах. Мои глаза были прикованы к этому амбару, мысленно оценивая его потенциал для зимней свадьбы. Мы могли бы принести обогреватели, если было бы слишком холодно. Дорожку можно было бы украсить фонарями, чтобы гости могли находить дорогу в темноте. К стропилам в амбаре можно было бы прикрепить мерцающие лампочки, чтобы придать помещению золотистое сияние.

Я забегала вперед, но ничего не могла с собой поделать. Я все это так хорошо представила. Я в кружевном платье с длинными рукавами. Коби в маленьком костюмчике. Хантер великолепно выглядит в смокинге.

— Мамочка! — Коби шлепнул меня по ноге.

Я оторвалась от своих свадебных планов и посмотрела вниз.

— Да?

— Я сказал, пришло время отправиться в лабиринт.

Хантер усмехнулся.

— У тебя в глазах звезды, Блондиночка. Есть ли что-то, чем ты хочешь поделиться?

— Нет! — выпалила я, затем прочистила горло, чтобы говорить на нормальном уровне децибел. — Нет. Просто, э-э, задумалась. Готов идти?

Коби побежал прямо ко входу в лабиринт. Хантер только ухмыльнулся и положил руку мне на поясницу. Знал ли он, о чем я думала? Клянусь, эта его ухмылка была понимающей.

— Тебе нужно подождать нас! — крикнула я, когда мой сын засмеялся и исчез за углом лабиринта. — Коби!

Я побежал трусцой, чтобы догнать его. В ту секунду, когда я повернулась, он выскочил и закричал:

— Бу-у-у!

Я подпрыгнула, схватившись за грудь, затем нахмурилась, увидев, что он стоит на коленях на соломенной дорожке.

— Сегодня не надо пугать людей.

За последний месяц Коби открыл для себя новое «веселое» занятие. Кто-то — дорогой дядя Майкл — научил Коби пугать людей. Я потеряла счет тем разам, когда он пугал меня. Для маленького мальчика, который болтал без умолку, он без проблем овладел молчанием и терпением в своих попытках заставить меня кричать. И неважно, сколько раз я говорила ему остановиться, неважно, сколько минут он проводил наказанным, он не слушал.

Я была примерно в двух шагах от того, чтобы шлепнуть его по заднице.

— Все в порядке? — спросил Хантер, когда догнал его.

— Да, — пробормотала я. — Итак, Коби. Показывай дорогу.

— Хорошо! — Коби вскочил с земли и побежал по лабиринту.

А потом она опять начал пугать людей. Мое предупреждение было проигнорировано.

— Коби! — заругала я его в пятый раз. — Я сказала, не пугай людей. Это нехорошо.

Он только что выскочил на группу маленьких девочек, которые теперь с визгом убегали прочь.

Он рассмеялся.

— Это весело!

— Коби, тебе нужно прислушаться к своей маме. — Хантер стоял над ним с хмурым видом.

— Так ладно. Мы уходим, — объявила я. Мы были в середине лабиринта, но из-за поведения Коби я была готова сменить занятие.

— Нет! — запротестовал Коби.

— Да. Мы все закончили с лабиринтом. Если ты не слушаешь, когда я говорю, что нельзя пугать людей, значит мы уходим. Давайте займемся тыквами.

— Хорошо! — крикнул Коби, снова счастливый, и убежал.

Не прошло и минуты, как мы с Хантером потеряли его в лабиринте.

— Черт возьми, — пробормотала я. — Куда он теперь делся?

— Я уверен, что он…

— Бу-у-у!

Впереди нас Коби выскочил из-за ряда толстых кукурузных стеблей и напугал мать с младенцем на руках.

— О боже мой, — сказала я, подбегая, чтобы схватить своего сына. — Мне очень, очень жаль. — Я начала рассыпаться в извинениях перед матерью, которая, к счастью, просто отмахнулась от меня.

— Коби Холт! — Я повернулась, уперев руки в бока, чтобы начать свою лекцию, но Хантер опередил меня.

— Коби, достаточно. — Голос Хантера был таким же суровым, как и его указующий перст. — Если ты сделаешь это снова, мы уйдем. И ты должен слушать свою мать. Понял?

Лицо Коби побледнело, когда он посмотрел на Хантера. Слезы навернулись на глаза моего сына, и его подбородок неудержимо задрожал, прежде чем он потерял самообладание и уткнулся лицом — рыдая — в мои ноги.

Я пару раз моргнула, прежде чем наклониться и похлопать Коби по плечу. Кроме меня, никто никогда по-настоящему не ругал Коби. Мама и папа иногда ругали его, но по большей части он был хорошим ребенком, и ему не требовалось ничего, кроме мягкого напоминания, чтобы прийти в себя. Хантер, ругающий Коби, шокировал не только моего все еще плачущего сына, но и меня тоже.

— Мне жаль, — сказал Хантер, проводя рукой по волосам. — Я не хотел наступать тебе на пятки,