Третий отряд всадников, легковооруженных, рассыпался широко во все стороны от каравана – чтобы предотвратить нападение врагов и найти возможную цель; ведь был разгар сезона, и повсюду встречались банды дикарей, пытавшихся выжить на скудных лугах – некоторые разводили жалкую пародию на лошадей, с широким крупом и жесткой гривой, отличавшихся только завидным аппетитом. Отряд легких всадников делился на диверсионные группы человек по тридцать, и четыре-пять таких групп постоянно находились в рейде.

Торговцы обратились к наемникам, чтобы те выловили Капитана. Однако тех, кого ему не удавалось перекупить, он просто уничтожал. Его рыцари были беспощадны в бою.

Королевство Капитана просуществовало семь лет, двигаясь по громадному кругу, охватывающему большую часть Ламатата. Эту территорию он объявил своей и в связи с этим недавно разослал эмиссаров во все соседние города: Даруджистан, Курл и Сольтан на севере, Новую Низину на юго-западе, Бастион и Сарн на северо-востоке; Элингарт на юге был охвачен гражданской войной, и Капитан решил не торопиться.

В целом Капитану нравилось его королевство. Рабы размножались, производя новое поколение тех, кто будет тянуть дворец. Отряды охотников добывали бхедеринов и антилоп – в дополнение к деликатесам, награбленным у проходящих караванов. Мужья и жены его солдат обладали необходимыми умениями, нужными для содержания его двора и подданных; и они тоже процветали.

Подобно реке растекалось по земле королевство его. Древние полоумные духи были довольны больше всего.

Хотя Капитан особо не задумывался, его тирания была достаточно мягкой с его стороны. Конечно, никакого уважения к чужакам, но кого они вообще волнуют? Они ему не родные, не усыновленные. А если их не устраивают аппетиты его королевства, кто в этом виноват? Не он же!

Для созидания нужно разрушение. Для выживания нужно, чтобы не выжил кто-то другой. Невозможно быть по-настоящему мягким.

Вот только Капитан порой мечтал найти тех, кто прибил его к земле столько лет назад – воспоминания о том времени были раздражающе смутными. Он не мог вспомнить их лица, их одежду. Расплывались подробности их лагеря, а то, кем он был до этих событий, не вспоминалось совершенно. Возрожденный в речной долине. Напившись, он порой со смехом провозглашал, что ему всего одиннадцать лет: одиннадцать со дня возрождения, со дня, когда все началось заново.

Он заметил одинокого всадника на юго-западе; человек нещадно подгонял коня, и Капитан нахмурился – у идиота должна быть серьезная причина так обращаться с животным. Капитан не одобрял солдат, пытавшихся произвести впечатление. Он решил, что, если такой причины нет, всадника казнят обычным способом: растопчут в кровавую кашу копытами коней.

Всадник добрался до дворца, спешился, передав поводья слуге на боковой платформе, и полез наверх. Обменявшись парой слов с дежурным сержантом, он начал подниматься по крутой лестнице к балкону. Когда его голова оказалась на уровне коленей Капитана, он поклонился.

– Государь, четвертый взвод снарядил самого быстрого всадника доставить это сообщение.

– Продолжай, – сказал Капитан.

– Найден еще один диверсионный отряд, государь, все убиты – так же, как и первый. Теперь у лагеря киндару.

– Киндару? Да они слабаки. Против тридцати моих солдат? Невозможно.

– Командир отряда Улудан думает так же, государь. То, что рядом оказался лагерь киндару, просто совпадение – или наш отряд собирался напасть на них.

Да, это вероятно. Проклятых киндару с их такими вкусными лошадками становится все труднее отыскать.

– Улудан преследует убийц?

– Это сложно, государь. У них, похоже, небывалые умения и они способны начисто заметать следы. Возможно, им помогает колдовство.

– Это ты так думаешь или Улудан?

Щеки гонца чуть порозовели.

– Это я, государь.

– Твоего мнения не спрашивали, солдат.

– Так точно, государь. Прошу простить.

Колдовство… духи внутри почуяли бы подобное где угодно на его территории. Кто из племен способен найти таких способных и, вне всяких сомнений, многочисленных воинов? Ну, один очевидный ответ – баргасты, но они не заходят на равнину Ламатат. Они обитают далеко на севере – по краю равнины Рхиви и к северу от Капастана. Так далеко на юге не может быть баргастов. А если каким-то образом есть… Капитан нахмурился.

– Двадцать рыцарей сопроводят тебя до места бойни. Потом отведешь их к отряду Улудана. Отыщите след во что бы то ни стало.

– Отыщем, государь.

– И разъясни Улудану, чтобы понял.

– Да, государь.

Поймет. Рыцари будут не только усилением отряда. Они смогут применить то наказание, которое сочтет нужным сержант, если Улудан не справится.

Капитан только что потерял шестьдесят солдат. Почти пятую часть всей легкой кавалерии.

– А теперь ступай, – сказал он гонцу, – и разыщи сержанта Тевена, пусть немедленно явится ко мне.

– Слушаюсь, государь.

Когда человек слез на землю, Капитан откинулся на спинку трона, глядя на запыленные спины запряженных рабов. Среди них есть киндару, да. Есть и синбарлы, а еще, кажется, семь гандару, крутобровых родичей киндару – скоро они окончательно вымрут. И жаль: крепкие ублюдки, работают без устали и не жалуются. Он оставил двух выживших женщин, и они теперь едут в фургоне, неся в раздутых животах по ребенку, поедая жирных червей, желтки змеиных яиц и прочую мерзкую еду, привычную для гандару. А дети, что родятся, будут чистокровными гандару? Вряд ли, их женщины падки на любого с третьей ногой и менее смиренны, чем Капитан считал приличным. Но так или иначе, один, а то и оба ребенка, возможно, его.

Не наследники, конечно. У бастардов не будет никаких особых прав. Он даже не признает их. Нет, наследника он выберет, когда придет время – и если духи соблазнительно нашептывают правду, оно придет, возможно, через столетия.

Он понял, что отвлекся.

Шестьдесят убитых солдат. Королевство скатанди вступило в войну? Возможно.

И все же враг явно не осмелится встретить его здесь – с его рыцарями и всей армией, готовой и способной одержать победу. Так что любая армия, выступившая против него, окажется…

Крики впереди.

Капитан прищурился. Со своего наблюдательного пункта он ясно видел, как с северо-запада приближается одинокая фигура. За широкими плечами развевался на ветру белый мех, словно крылья призрачного мотылька. К спине путника был приторочен длинный меч со странно зазубренными лезвиями; цвет клинка не был похож ни на один известный Капитану металл.

Воин шагал вперед, словно ожидая, что рабы просто расступятся перед ним; у Капитана словно сдвинулось чувство перспективы. Воин был огромен, в полтора раза выше любого самого высокого скатанди – и даже выше баргастов. Лицо, похоже, закрыто маской… нет, покрыто татуировкой, словно порванной паутиной. Под варварским лицом торс был укрыт панцирем – красивым, но, похоже, бесполезным.