Он словно упал с облаков. Он совсем не хотел ехать вШвейцарию. Он предался тысячам раздумий о своем теперешнем положении и опрошедшей жизни. Он виновен в собственном несчастье. В последний миг он вытащилголову из силка. Он дрожал от одного представления: он — рядовой солдатпроклятого князька! Как всегда в отвратительные моменты жизни, он принялвеличественное моральное решение. Он не хочет подвергать себя и свою жизньпроизволу любой случайности. Он подвел баланс. У него есть триста тысяч франков.Это кажется ему достаточным для начала мирной жизни. Ему снилось ночью, что онгуляет в красивой местности. Он проснулся разочарованным, торопливо оделся ивышел предрассветной ранью из дома без завтрака. По красивой местности межвысоких гор он вышел на плоскогорье, где слева увидел вдалеке великолепнуюцерковь. Он пошел туда, послушал последнюю мессу, пообедал в полдень с аббатом,и узнал что является гостем настоятеля аббатства Нашей Всеблагой Богородицы вАйнзидельне, который одновременно был князем Священной Римской Империи.

Следуя издателю мемуаров Вильгельму фон Шютцу на сороккилометров от Цюриха до монастыря Айнзидельн Казанове требовалось шесть часов.Это весьма изрядный марш, даже для такого атлета как Казанова.

Густав Гугитц считает также сомнительным триста тысячфранков, которые Казанова якобы имел по прибытии в Цюрих. Именно он нашел вДукском архиве Казановы следующую ломбардную квитанцию — «Я, нижеподписавшийся,подтверждаю, что предъявителю сего и восьмидесяти луидоров по указанию господинашевалье де Сенгальта я отдам голубой, отделанный горностаем костюм с жилетомбелого шелка и штанами, далее жилет, сюртук и бархатные штаны четырех цветов,меховую муфту, золотую зубочистку, две муслиновые сорочки с кружевнымиманжетами, пару английских кружевных манжет, кольцо с гербом, печатку с видомГеркулеса, еще с двумя римлянами, еще одну с Гальбой, еще с двумя лицами и сдвумя головами, еще пол-магнита, маленькое золотое украшение, золоченый брелок,изображающий две ноги, еще один с тремя башнями, флакон из горного хрусталя сзолотом и эмалью, бонбоньерку из горного хрусталя, оправленную в золото,золоченую трость из букового дерева, нож с золоченым и стальным клинками,аметистовую шпильку, украшенную маленьким бриллиантом, золоченый штопор. Всеэти вещи находятся в моих руках. Написано в Цюрихе 24 апреля 1760 года. Й. Эшериз Берга».

Гугитц думает, что Казанова хотел стать монахом в монастыреАйнзидельне из бедности. Ф. Вальтер Ильгес утверждает, что Казанова сталкочующим шпионом, который в это время был раскрыт в Швейцарии и заложил одеждуи драгоценности в ломбард, чтобы вынырнуть в другом костюме и украшениях и небыть узнанным. Потому в это же время он сменил имя Казанова, от которогозависел, потому что под именем Джакомо Казановы он имел славу в Европе, какжертва венецианской инквизиции и как вырвавшийся из-под Свинцовых Крыш, нановое придуманное им имя шевалье де Сенгальт, как следует из ломбарднойквитанции, очевидно после Сент-Галена и наверное под влиянием успешногопрототипа в высшем мошенничестве графа Сен-Жермена. Однако уважаемыйшвейцарский патриций Луи де Муральт в двух письмах к Альбрехту фон Халлеруназывает его графом де Сен-Гальт, там же он сообщает фон Халлеру, что поинициативе Казановы Халлер избран в члены римской академии Аркадия, как до тогосам Луи де Муральт. Казанова был ее членом под аркадским именем ЭуполемоПантерено. Она была основана в 1690 году для развития поэзии.

За столом в монастыре Айнзидельне Казанова попросилисповедаться у главного настоятеля Николаса Имфельда фон Сарпен. Им овладелнепостижимый каприз: он хочет стать монахом. Он передал главному настоятелюписьменное прошение.

«Это внезапное решение», пишет Казанова, «было моейпричудой, я думал следовать законам своей судьбы».

Казанова планировал вложить десять тысяч талеров в качестведушевой ренты. В то время как он просил разрешения носить одеяние святогоБенедикта, из страха позднейшего раскаянья он просил десятилетнегопослушничества и во всех формах говорил, что не стремится ни к какому посту, ник какому духовному сану, а только к покою!

Настоятель отослал Казанову в своей коляске назад в Цюрих иобещал через четырнадцать дней лично принести ему свой ответ в Цюрих.

Когда Ледюк увидел своего господина он в голос рассмеялся.Казанова заинтересовался причиной веселости слуги. Ледюк думал что Казановапустился в новую любовную авантюру и едва ли в Швейцарии, так как его два дняне было в отеле.

В Цюрихе каждое утро Казанова три часа учил немецкий язык,его учитель генуэзец Джустиниани, капуцин, был протестантом из чистого отчаянияи жестоко поносил по-немецки и по-итальянски все религиозные братства.

Впрочем, через двадцать пять лет Казанова тоже планировалудалиться от шума мира, когда в шестьдесят лет в Вене он отчаивался и в том и вэтом

Учитель языка и взгляд иностранки покончили с набожныминамерениями Казановы!

За день до прибытия главного настоятеля, который должен былпринести свое решение, он в шесть вечера стоял у окна и смотрел на мост Лиммат,как увидел коляску, заряженную четверкой лошадей, проезжавшую быстрым ходом,где сидели четыре хорошо одетые дамы. Одна, наряженная амазонкой, элегантная икрасивая, понравилась ему, это была молодая брюнетка с большими глазами и вшляпе голубого атласа с серебряными кистями над ушами. Он далеко наклонился изокна, она взглянула вверх и смотрела пол-минуты, словно он ее позвал.

Он спустился по лестнице и увидел ее. Случайно онаоглянулась но него и вскрикнула от его вида словно от призрака, однако сшаловливым смехом убежала.

Он был так возбужден, что пришлось броситься на постель,чтобы успокоиться. Ему было тридцать пять лет, позади была уже сотняприключений, неизвестная женщина с кокетливыми кисточками и большими глазамипосмотрела на него, проходя мимо по деревянной лестнице — и этот атлет долженброситься на постель! Вот это чувственность!

Он тотчас спланировал: похищение, соблазнение, сближение. Онпосовещался с официантом и со слугой. Он переоделся официантом и принес дамамобед в комнаты. Его амазонка, баронесса Ролль, узнала истинного официанта по дорогимкружевам. Потом он склонился пред нею, чтобы расшнуровать сапог, пока онаспокойно писала за письменным столом. Без приглашения он расстегнул такжепряжки на ее штанишках — она носила рейтузы — и ощупывал ее «чудесные» икры,пока она его не прогнала. Такое наслаждение, пишет старый Казанова, он можетполучить теперь лишь в воспоминаниях. Знаменитое чудовище проповедуетраскаянье. Пусть они поговорят! Как часто позволял ему милосердный дорогой сонпроводить ночь с его амазонкой.

На следующий полдень прибыл главный настоятель Айнзидельна.Казанова объяснил, что изменил план своей жизни. Настоятель поздравил его.Казанова непрерывно думал о красивой женщине. Он стоял на мосту передгостиницей и ждал когда она пройдет. Между тем Джустиниани водил его в одиндом, где сводница предлагала ему молоденьких работниц. При отъезде в Солотурнамазонка бросила ему взгляд. Поэтому Казанова решил из-за взгляда незнакомкипоехать из Цюриха в Солотурн. У него не было более важного дела, чем послепятисот женщин последовать за пятьсот первой с не большей гарантией, чемединственный взгляд. Грозил ли ему отказ, супруг, отец, брат, соперник, жених,незнакомец? Хотя она, очевидно, выдала его переодевание своим подругам, но еевзгляд при отъезде казался грустным, этого было достаточно. Итак, он решил«поехать в Солотурн, чтобы довести приключение до счастливого конца.»