— Я и есть, Василий Иванович, — ответил я, вставая и протягивая руку. — Очень рад вашему визиту. Я вас заждался.

Он величаво склонил голову. Взгляд у него был жесткий, властный, нос прямой и острый, а борода такая…, пышная, густая, разделенная надвое и ухоженная. Подбрита где надо, подстриженная для соблюдения формы. Полковник явно гордился своей растительностью.

— Что ж, господин Рыбалко, не будем терять времени, — без разрешения, распахивая расстегнутую шинель и присаживаясь на стул, твердо сказал полковник. Сопровождающие его военные чином пониже остались стоять. — Меня попросили навестить вас, чтобы забрать ваш динамит и посмотреть на какую-то новую пушку. Честно признаюсь, мне эта затея не нравится. Поэтому, давайте быстренько произведем осмотр и закончим на этом.

Ох, не нравится мне его заход. Нехороший. От такого настроя много не выгадаешь. Поэтому, желая подстраховаться и смягчить будущий отзыв, я решил играть самого дружелюбного на свете хозяина. Поэтому…

— Секундочку, — вежливо ответил я, беря в руки трубку телефона. Полковник неодобрительно скосился на аппарат. Я же, дождавшись соединения, сообщил собеседнику, — Игнатьич, приготовь, пожалуйста, наши минометы к осмотру. Площадку организуй, хорошо? Вот и славно. Да и тротил, что у нас есть, приготовь к отправке.

Я положил трубку и извиняюще сообщил Гончаренко:

— Нам придется чуть-чуть подождать, пока мои люди все не подготовят. А пока, не желаете ли согреться чаем? Или чем другим?

Полковник крякнул, задумчиво пригладил усы:

— Утро же… Давайте с чая начнем.

Конечно же, я слукавил, сказав, что у нас ничего не готово. Просто, видя настроение полковника, нельзя было сразу же допускать его до осмотра. Его надо было слегка подготовить, попытаться расположить к себе. Начнем с чая со сладостями, а потом посмотрим.

Я предложил гостям раздеться и переместиться в смежную с моим кабинетом комнату. Там был и стол нормальный и диван с креслами. Да и наша новинка там находится — настоящий электрический чайник. Пока что в единственном рабочем экземпляре, остальные изготовленные проходят испытания на надежность. Вот и удивлю я их.

Наше изобретение, конечно же, поразило всех моих гостей. Их изумила простота и скорость, с которой можно вскипятить воду. Никакого тебе открытого огня примуса, никаких манипуляций с розжигом самовара. Воткнул шнур в розетку и дождался когда засвистит носик. До автоматического отключения мы еще не дошли, да и вряд ли дойдем. Не нужная в это время данная функция, да и затрат на ее реализацию необходимо значительно.

Я услужливо разлил им по стаканам кипяток, попросил угощаться сладостями и пояснил, предвосхищая вопрос:

— Это наша разработка. Думаю, что весной наладим выпуск для продажи. Но вам нет нужды так долго ждать. И для меня будет большой радостью, если вы согласитесь принять в подарок подобный чайник. Как раз к Рождеству Христову.

Полковник хмыкнул недовольно:

— Это будет не очень удобно. Что скажут люди?

— Помилуйте, ваше превосходительство, а причем тут люди? Я передам этот прибор в ваше управление для испытаний. Что хотите, то с этим чайником и делайте.

— Ваше высокоблагородие, — тактично поправил меня Гончаренко, но сам улыбнулся в бороду. Понравилось, что я «ошибся». — А можно у вас поинтересоваться?

— Внимательно слушаю.

— А, правда, говорят, что вы революционер?

Я глубоко вздохнул. Похоже, у меня складывается определенная репутация. Нет, я, конечно, заигрываю с рабочими, но этого явно недостаточно, чтобы меня записывать в одну когорту с Лениным, Гершуни, провокатором Азефом и иже с ними.

— Враки, — прямо сказал я. — Я всего лишь заботливый фабрикант. Социальные эксперименты ставлю на своих предприятиях, не без этого, но вот в политику не лезу. Незачем мне это.

— А фонарь тогда откуда?

Он все знает! А значит, знает и Куропаткин. Боже, а я надеялся, что наши сорвавшиеся намерения так и останутся втайне. Но, по-видимому, Зубатов посчитал нужным все рассказать министру. Тогда я нахожу странным, что Алексей Николаевич сдержал свое слово и направил-таки ко мне человека способного разобраться в наших минометах. И мне должно быть стыдно… Должно быть, но вот почему-то не было.

— Неприятный инцидент в театре, — уклончиво ответил я. — Извините, но я не хочу об этом распространяться.

Полковник понимающе кинул, смешно потрясся своей шикарной бородой.

— Что ж, тогда и не будем поднимать этот разговор, — ответил он, делая большой глоток крепкого чая. — Ну-с? Когда же вы покажете нам вашу пушку? У вас все готово?

— Сейчас же и покажу, — ответил я, тщательно скрывая разочарование. Не удалось мне вызвать у полковника нужный настрой. — Пройдемте, ваше высокоблагородие. Здесь недалеко, в цокольном этаже.

Был в нашем крыле офиса свой подвал. Здесь находилась бройлерная, где нагревалась вода для отопления обоих крыльев здания, здесь же были и подсобные помещения. Библиотечка небольшая, архив, и невеликий склад. Вот там-то и дожидались наши минометы. Еще вчера я попросил их сюда переправить. Имелись и муляжи мин для наглядности. Основную массу тротила и боевых мин мы благоразумно оставили в нашей «секретной» лаборатории в Новгороде.

У артиллеристов имеется свой язык общения, непонятный простому обывателю. И потому, мне как человеку хоть и прошедшему российскую армию, было чуть сложновато разговаривать с полковником. И едва я завел его в помещение и продемонстрировал выставленные три образца различных калибров и объяснил принцип действия и теорию навесной стрельбы, как Гончаренко, пыхнув недовольно в бороду, сообщил:

— Позвольте, что за балаган? Да какая же это новая пушка? Это же обыкновенная мортира!

И вот, я стоял и не знал, что ему возразить. Лихорадочно вспоминал, что же представляла собой настоящая мортира и чем она отличается от моего оружия. И то, что я вспоминал, подталкивало меня на мысль, что полковник намеренно не желает принять мое новшество, ибо разница очевидна. Тут и вес оружия, и его мобильность и способ, и темп стрельбы и тип заряжания. Разница во всем! В нынешней армии, насколько я помню, мортиры используются только для обороны крепостей, ибо тяжелы они неимоверно и используют их на вращающемся лафете. Разве можно их сравнивать с моими минометами?

— Ну как же, господин полковник. Разница весьма значительна. Мои минометы являются весьма мобильным оружием. Два человека могут перенести на своих плечах один ствол, выбрать позицию, набросать сверху на неприятеля мин и уйти прежде, чем его позиция будет раскрыта и подавлена. Да и в гористой и холмистых местностях стрельба минами по навесной траектории предпочтительнее настильной.

— Навесная стрельба?! Позиция будет подавлена? — усмехнулся полковник. — Позвольте, господин Рыбалко, а разве вы оканчивали артиллерийское училище? Или же проходили службу в артиллерии? Нет? Тогда