– Думаю, мы не сможем повлиять ни на то, ни на другое, – согласилась со мной Семечко Лотоса. – Король тоже пока не вмешивается. Пока это дело не разрослось, и у нас есть шанс все изменить.

Я задумалась. Претендентка на должность, придворная пятого ранга Ведомства праздников, которую звали Спелый Персик, на поверку оказалась с гнильцой. Она нарушила покой во дворце, лишь бы досадить другим. Ее отец отвечал за нравственные устои и соблюдение канонов. Не редкость, что эти люди бывают нечистыми на руку, но я не знала наверняка.

Одно я понимала. Женщина всего на одну ступень ниже, чем Первый Снег, хотя должность и обязанности иные. Если придворная удостоится внимания короля, ее повысят до четвертого ранга и она потеснит королевскую наложницу.

– Госпожа, а что вы можете сказать о цензоре? Какой он?

– Слишком прямой и жесткий человек, – ответила, подумав, Семечко Лотоса. – На моей памяти не раз вступал с королем в споры, хотя мы с дочерью не старожилы во дворце. Однако перед тем, как подняться с колен, надобно склониться. Иначе встать не получится.

– Вот как?

– Он не пойдет на попятную, даже если ему прикажет король! И никогда не признает свою ошибку, – подытожила она.

И правда! Ноги не разогнуть, если не податься вперед, навстречу. Когда я зубрила почтительные поклоны с хозяйкой мастерской и куртизанками, не раз обращала на это внимание.

Что имела в виду моя собеседница?

Тому, кто стоит низко в табели о рангах, нельзя держаться вызывающе. Так он только усугубляет свое положение. Для простых людей гордыня и дерзость недопустимы. Пожалуй, это обо мне.

Возвышение подогрело интерес к своей персоне, и теперь я расплачивалась за это. На Первый Снег пала тень. Будучи обычной наложницей, а не супругой, она могла пострадать из-за меня.

Уступить? Невозможно! Тогда мы потеряем лицо и еще ниже падем в чужих глазах. В лучшем случае меня и Семечко Лотоса отошлют со двора, и Первый Снег останется одна без поддержки.

Сопротивляться? Мы усугубим положение. Исход будет тем же. Наложница впадет в немилость, и за это время появится новая фаворитка.

Чиновник не гнет спину, отстаивая свои интересы. К нему тоже относились эти слова. Надобно склониться – хотя бы перед королем, уступая монаршей воле. И тогда покой вернется во дворец. Отчего же цензор так упорствует? Возможная выгода перевесила здравый смысл?

Получается, обе стороны должны пойти на взаимные уступки. Кто или что может этому поспособствовать?

– Госпожа, – помолчав, заметила я. – Мы можем склониться, но это означает признать свою вину. Нас разделят и ослабят.

– Этому не бывать, сестра! – Первый Снег в отчаянии схватила меня за руку. – Матушка, надо что-то придумать.

– Есть ли слабости у цензора? – спросила я. – Кто-то может повлиять на него и его дочь?

Женщина раскрыла расписной веер. Я видела только глаза, которые сощурились, как у кошки, которая заметила мышь.

– У него весьма амбициозная супруга, – ответила она.

Веер резко щелкнул, закрываясь, и снова распахнулся. Я вздрогнула.

– Если мы не можем заставить цензора склониться, не лучше ли повлиять на его супругу? – предложила я.

Женщина кивнула, на мгновенье смежив веки и ничем не выдавая потаенных чувств.

– Пожалуй, идея неплоха, – согласилась она. – Но кто этим займется?

Она права. Я не на шутку призадумалась. Вмешательство не должно выглядеть навязчивым. Кто нам поможет в столь деликатном деле?

Жене чиновника путь во дворец закрыт. В то время как наложнице нельзя покидать пределы Запретного города, дабы не нарушить приличий. Я не могу просить за себя, ибо женщина предвзята и заранее против меня настроена, ведь я заняла место ее дочери. А скорее мужской, чем женский, взрывной характер Семечка Лотоса не позволит найти с той особой общий язык. Если благородную госпожу принуждать к сотрудничеству, ничего путного не выйдет. Она займет сторону мужа, даже если в глубине души колеблется.

– Почему бы не поручить это Нежному Ирису? – предложила я. – Она собиралась в храм Семи Стихий на седьмой день седьмого месяца для молений о мастерстве. Там она непременно встретится с… Как, кстати, зовут супругу чиновника?

– Добрая Весть, – ответила Семечко Лотоса и усмехнулась, оценив игру слов и смыслов. – Пожалуй, это действительно хороший знак.

Потом она поинтересовалась, отчего я предложила прибегнуть к помощи Нежного Ириса, а не Алого Пиона, и я ответила, что первая не столь красива, зато очень умна, и характер ее более ровный. В противном случае их встреча привлекла бы излишнее внимание. Кроме того, лучшей куртизанке не до того: Алый Пион наверняка занята банкетами в праздничные дни.

– Хм…

Снова щелкнул веер.

– Вы сомневаетесь, госпожа?

– Женщина высокого сословия никогда не заговорит с куртизанкой, какой бы знаменитой та ни была.

– Если только не захочет, чтобы ее дочь привлекла внимание государя, – ответила я с улыбкой.

* * *

Король подыграл нам и заявил, что ему прискучили придворные танцы, и на летнем празднике он желает видеть куртизанок.

Первый Снег ввела новую придворную моду, облачившись в наряды с четырьмя разрезами на верхней юбке. Такие носят только наездницы и те, кто играет на длинной цитре. Придворные дамы тут же принялись ей подражать и заказывать что-то подобное.

Нежный Ирис удостоилась чести станцевать перед королем и чиновниками, которые устроили соревнование в стихосложении. Победитель подарил куртизанке собственные вирши на шелковом свитке.

Первый Снег, которую повелитель позже пригласил в свои покои, читала поэмы, пронизанные любовными иносказаниями. Все, включая слуг, слышали это и весьма впечатлились… Двор бурлил. Челядь и придворные дамы обсуждали, что наложница подражает куртизанкам и оттого ей благоволит король-дракон.

Королевский цензор негодовал, но ничего не мог поделать. Слово правителя – закон.

Наживка была брошена. Оставалось только ждать.

* * *

Я отправилась в город по поручению Первого Снега получить заказанные наряды. Так гласила запись в пропуске, который мне выдали. Разумеется, меня сопровождали евнухи и слуги, тащившие ткани и короба с нарядами. Без сомнений, среди них были соглядатаи как от короля, так и от цензора.

– Ах, как я скучала! – восклицала Драгоценная Шпилька, утащив меня к себе в покои. – Чего только не говорят о тебе…

– Это мне известно, госпожа, – смутилась я. – Надеюсь, слухи скоро утихнут.

– Я не поверила ни единому слову! Так и знай, – ответила она. – Ты из хорошей семьи, это видно сразу. Простая швея не может столько знать и быть такой образованной. Твой брат, как я слышала, успешно сдал экзамены и хорошо устроился.

– То-то и оно, – загрустила я. – Семья может попасть из-за меня в беду.

– О чем