А пришол к нам удалой доброй молодець

А принёс де-ка нам этот цюдён тут крест!»

А ише тут же купець да фсё торговой тут

А да за крест-от им дал да фсё петьсот рублей,

А награды он дал им ровно трыста им;

120. А говорил где-ка сам таковы слова:

«А обогрело-осветило красно солнышко, —

А откуль где-ка взялса да доброй молодець!..»

А ише тут-де голи да рады-весёлы;

А пошли они во лавоцьку во питейную

125. А пить-де они фсё зелена вина.

А ишше тут купець да фсё торговой тут

А положыл этот крест на блюдо серебряно,

А да пошол-де ко городу ко Киеву

А к тому же ко князю ко Владимеру,

130. А принёс-де ему ноньце подароцьки,

А говорил где-ка сам таковы слова:

«А уш ты ой еси, Владимер стольнекиевской!

А прими мои подароцьки не малые,

А не малые подароцьки — во петьсот рублей!»

135. А выходил где тут купець на шырокой двор.

А выходил где Владимер за им сам веть вон,

Говорил где Владимер да стольнёкиефской:

«А послушай-ко, купець да фсё торговой тут,

А где эти взял нонь подароцьки?»

140. Говорил где-ка купець да фсё торговой тут:

«А ис той же из лавоцьки ис питейное

А ис той стороны из украйное

Приходили ко мне голи фсё кабацкие;

Приносили они мне фсё цюдён тут крест».

145. А говорил-де Владимер таковы слова:

«А просветило тут веть ноньце красно солнышко, —

А провещаецьсе как тут доброй молодець!»

А ише тут-де Владимер стольнёкиевской

А да срежалса тут Владимер по-подорожному;

150. А да пошол-де украинку Поморскую[81],

А на тот-де пошол на цареф кабак,

А где пьют де-ка голи фсё кабацькие,

А где сидел где-ка тут доброй молодець.

А-й да заходит Владимер-княсь на цареф кабак,

155. Отпираёт-де двери да с крюкоф на пяту.

А голи кабацьки испугалисе,

По углам-то как голи розбежалисе;

А сидит только один доброй молодець.

А говорил где-ка тут доброй молодець:

160. «Уш ты здрастуёш, Владимер стольнекиевской!

А уш фсё ле у вас в городи по-старому?

А нету ле у вас в Киеве цёго нового?

Ише фсё ле у вас в Киеве по-прежному

А по прежному в Киеве по-досельнёму?»

165. А говорил-де Владимер, слезно плакал сам:

«Уш ты ой еси, удалой доброй молодець!

Да у нас-то во городи во Киеве

А большо у нас в Киеве смешеньицё,

А велико у нас в Киеве потресеньицё.

170. А ко нашому ко городу ко Киеву

А ко мне фсё ко князю, ко Владимеру,

Подошло-де Издолишшо поганоё

А поганоё Издолишшо проклятоё;

А овладел-де у нас крашон Киев-град

175. А ише со своей-де силой неверной тут.

А седит он во грынюшки во столовой тут

А со той же Опраксеей-королевисьней

А за тем же за столиком за кленовыем;

А я князь Владимер его поччую.

180. Да назавтро-то мне да смерть назначона.

Да ишше у нас в Киеве заповедано:

“А хто поменёт ноньце Илью Муромьця, —

Да такого бы из нас щобы судом судить,

А судом-де судить, жывому не быть:

185. Оци ясны вымать ёго косицеми,

А язык-то тянуть бы ёго теменём,

А рубить бы, казнить буйна голова!”»

А ишше тут молоццу за беду пришло,

За велику досаду показалосе;

190. Говорыл молодець таковы слова:

«А уш вы ой еси, голи фсё кабацькие!

А скиновайте-тко платьё, которо хуже фсех,

А одевайте моё платьё хорошоё.

А уш вы ой еси, калики перехожые!

195. А дайте вы мне хто-ле корзиноцьку.

А я пойду-де ко князю ко Владимеру

А просить-де Христа ради милостину,

А хоть не ради тут Бога, ради Ильи Муромьця!»

А ишше как тут-де голи догадалисе,

200. Извинялись они Ильи Муромьцю.

А он пошол-де со князём со Владимером.

А тут-де-ка князь рад и весёл тут.

А наложил корзинку на леву руцушку,

А ф праву руку — клюку цыгунную,

205. А он пошол-де со князём со Владимером.

А приходят тут к воротам ко кленовыем,

А приходят тут они к шыроку двору, —

А вороцьця были тут призапёрты,

А призапёрты ворота призаложоны.

210. А ише слуги где-де были фсё неверные,

А те же тотара, фсё неруськие;

Запустили тут князя фсё Владимера, —

А не пустили калики перехожое,

А заложили вороцьця фсё кленовые,

215. А задвинули задвижоцьки фсё серебряны,

А закинули запоры фсё чыгунные.

Говорила калика тут перехожая:

«Уш вы ой тотара фсё поганые!

Запустите калику перехожую

220. А хоть не д’ради[82] миня, ради Ильи Муромьця!»

Говорят тут как слуги фсё неверные:

«Уш ты ой еси, калика фсё проклятая!

А уйди ты, калика, от ворот здолой;

А у нас тут в городе заповедано:

225. “А хто поменёт у нас Илью Муромьця, —

А такого бы у нас казнить-весити,

А судить-то веть нам да своим судом!”»

А ише тут-де калики за беду пришло,

За велику досаду показалосе, —

230. А топнул калика левой ножечько(й),

А толконул-де калика правой ручушкой —

А ише петёлки серебряны поломалисе,

А позолоцёны защолочки извихалисе,

Улетели вороцьця середи двора.

235. А зашол-де калика на шырокой двор, —

Проходя́ идёт калика по новым сеням,

Проходя́ идёт калика во светлу грыдьню,

А где сидит где Издолишшо поганоё.

А крест-от кладёт по-писаному,

240. А поклон-от ведёт по-уцёному,

А говорил он веть сам таковы слова:

«Уш ты ой еси, Владимер столънёкиевской!

Уш ты здрастуй-ко, Владимер стольнёкиевской,

Да со той же с кне(г)иной со Опрак(с)еей!

245. А подай мне Христа ради милостину

А той же калики перехожое

Хоть не д’ради