Юноша смотрел на каскад террас, спускающихся вниз, освещенных сотнями фонарей. Окна зданий, наводнивших плато, призывно манили к себе мерцающим светом, словно звезды, упавшие на землю. Высоко в небе светила Ария. Ее плоский лик смотрел на юношу, а дымчато-белую кожу покрывали пятна голубых заплат. Созерцая эту красоту, Тэйн испытывал неземное блаженство. Послушник мысленно поблагодарил Эню и ощутил странное удовлетворение.

Последние недели стали для него переломным моментом. Все это время он, казалось, догонял самого себя. С того самого дня, как нашел в лесу Кайку, лежавшую без сознания. Девушка вошла в его жизнь, наполнив ее смыслом – впервые с тех пор, как мать и сестра оставили Тэйна.

Его послушничество в храме стало убежищем, где юноша пытался восстановить душу после совершенного преступления. Тэйн мало сожалел о том, что убил отца. Но именно это отдалило его от семьи.

Мать не умела жить без опоры на плечо мужа, а сестру изнасиловал собственный отец. Об остальных бедах и лишениях, выпавших на их долю, он уже никогда не узнает. В течение многих недель Тэйн разыскивал их, опрашивая жителей в близлежащих поселениях. Но женщины исчезли, словно дым на ветру. Тогда юноша ощутил вину и ужас от того, что совершил. Им овладело отчаяние, и он томился в пустом доме в течение многих недель. А потом ушел в храм богини Эню и стал послушником. Если он не мог излечить себя, то, возможно, ему удастся лечить других. Священники приняли Тэйна и позволили остаться. Он постепенно привык к их порядкам, определенным обязанностям, и на время они стали частью его жизни.

Но на самом деле Тэйн себя обманывал. Он не испытывал особого рвения к изучению различных дисциплин или сильного желания посвятить всю свою жизнь служению богине Эню. Появление Кайку стало своеобразным катализатором неизбежного. Юноша все еще полагал, что Эню спасла его от ужасной смерти, постигшей всех остальных священников в храме, потому что ему предначертано выполнение особого дела. Он избранный. Богиня оставила его в живых, чтобы Тэйн помогал порченым. Нет, искаженным.

Когда послушник уехал из Хайма и отправился на юг, то хотел лишь скрыться от Азары. Он больше не желал терпеть ее насмешки, пристальный, выпытывающий взгляд. С другой стороны, Тэйн не мог сидеть сложа руки и ждать, пока Кайку вернется. Ему требовалось побыть одному и подумать. Он привык к одиночеству и частенько беседовал сам с собой. Раньше ему не требовалась компания, чтобы принять решение. Но теперь Тэйн нуждался в том, чтобы его выслушали и помогли.

«Ты верил, что твой путь предопределен богиней. Что ты спасен ради какой-то особой миссии. И вместе с тем верил, что нет для Эню более нечестивого существа, чем порченый. Постарайся, если сможешь, примирить одно с другим».

Слова Азары не давали юноше покоя всю дорогу, когда он сел на корабль в Пелис и поплыл обратно на материк.

Может, Эню испытывает его веру? Как следует поступить? Помочь порченым или преследовать их? Возможно, их всех объединяет одна цель: найти тех, кто натравливает шин-шинов?

Но какие бы мысли ни возникали в голове Тэйна, какое бы решение ни приходило, он все равно наталкивался на одно и то же противоречие. Порченые в любом случае являлись порождением болезни, поразившей землю. Как можно предполагать, что его жизненный путь, выбранный богиней Эню, совпадет с их дорогой?

Он думал об этом все время, пока плыл в Аксеками, но, сойдя на берег, тут же оказался поглощен суматохой, творившейся в городе. И тогда юноша понял, что у него нет ни плана, ни цели, и ему даже некуда пойти. Все деньги, которые он взял с собой, быстро кончились, а заработать оказалось не так-то просто. Все это время Тэйн жил на средства Кайку и Азары. Дорога с острова Фо до Аксеками окончательно опустошила его карманы. Он хотел найти другой храм Эню, где его примут и не отвернутся. Но не в Аксеками. Беспорядки, охватившие столицу, мешали сосредоточиться и все обдумать. Он искал такое место, где смог бы обрести покой и возможность предаваться размышлениям о своем затруднительном положении.

И все-таки Тэйн не пошел в храм. Это означало бы поворот назад, возвращение в ту жизнь, из которой его вырвала Кайку. Он не забыл то чувство обретения себя, которое испытал, когда плыл с Азарой в Аксеками. Это чувство подсказывало, что в храме Эню он не получит ответы на волнующие его вопросы. И Тэйн отправился в храм Паназу.

Пробраться в город оказалось нелегко, но не все ворота столицы были закрыты. Многие в панике покидали город, и Тэйн воспользовался тем же путем, чтобы войти внутрь. Юноша не забыл про записку, оставленную Азарой. Он до сих пор не продвинулся ни на шаг в поисках ответов на свои вопросы, но понимал, что никогда не докопается до истины, если сойдет с выбранного пути. Все, что ему оставалось, это следовать заданным направлением. Юноша решительно отказывался принять мысль, что все его поступки продиктованы зовом сердца; он вообще не станет думать о Кайку.

А теперь Кайку возвратилась к нему. Новости, которые она сообщила, поразили всех, явив зло, которое несли ткачи. Кайку одна пробралась в дикие, незаселенные места и смогла возвратиться, принеся с собой нечто более ценное, чем все драгоценности в мире.

Ее поступок потряс Тэйна. Юноша всегда высокомерно полагал, что именно он, избранник богини Эню, должен быть в центре событий. Но именно Кайку нашла источник порчи, ухватившись за нить, оставленную ее отцом и дойдя до конца. Кто знал, как далеко потянется эта нить, куда могут завести предположения разных ученых о причине болезни? Потребовалась храбрость и хитрость одного человека, чтобы раскрыть тайну. Но, чтобы восстановить утраченные сведения, понадобились усилия его дочери. Все, что священники из храмов Эню пытались узнать, проведя десятилетия в молитвах и размышлениях, было раскрыто порченой, проклятием природы.

Тогда почему он пошел с ней? Как свидетель? Как тот, кто должен охранять ее? Или такова была воля Эню?

Возможно, ты оказался здесь просто так, ответил сам себе Тэйн. Похоже, что никакого великого плана не существует, или, если все-таки существует, то он тебе не по зубам. Ты всегда был слишком погружен в себя. Именно поэтому из тебя не вышел бы хороший священник. Слишком много сомнений и нет безоговорочной веры.

Эти выводы не удовлетворили юношу, но пока он решил прервать размышления. Какими бы ни были ответы, послушник не сомневался в своем отношении к Кайку. Он последует за девушкой, куда бы она ни пошла. Тэйн никогда ее не предаст…

– Об этом не может быть и речи, – резко бросила Кайлин. – Она слишком ценна.

– Никто не знает этого лучше, чем я, – ответила Мисани. – Но если ты хочешь, чтобы пошла я, она пойдет со мной.

Мисани и Кайлин уставились друг на друга, не собираясь уступать одна другой. Кайлин возвышалась над миниатюрной аристократкой. Но Мисани не пугал рост противницы и внушающая страх внешность. Девушки стояли в одной из верхних комнат дома, где располагался Красный орден, длинном здании с изогнутой крышей, увенчанной шпилем и балконами. В отличие от окружавших его ветхих лачуг, это строение было строгим и опрятным, с красно-черными вымпелами, развевавшимися над входом.