На смертном одре Джейн Бернфилд сказала намного больше, чем я решился поведать ее семье, Адамсу, даже Винсу, и определенно больше, чем я смог осмыслить. И если поначалу я принял услышанное ― о краснокожем любовнике, о совершенных убийствах, тем более о том, что на дне Двух Озер скрывается что-то кроме ила и подводных трав, ― за бред подступающей агонии, то ныне сомневаюсь. И мне это не по душе.

Первой вехой сомнения были факты, которые я сам напомнил Редфоллу: чистое платье Джейн Бернфилд, ее побег, слова «все должно наладиться». Второй ― похищение тела, так похожее на темный обряд. И наконец, третьей ― поступки ее сестры. Да, Эмма Бернфилд ведет себя странно в последние дни, и рано или поздно нам придется поговорить. Я пойду за ней и устрою, чтобы она точно не избежала встречи. Девчонка словно намеренно выбирает время, когда я занят, но рано или поздно она попадется. Не сомневаюсь.

– Преподобный! Преподобный Ларсен!

От звонкого окрика четки падают из рук. Звук отдается в висках, стискиваю зубы, чтобы не прорвалось неуместное в стенах церкви ругательство. Медленно открываю глаза, так же медленно поднимаю четки. Когда я встаю и выпрямляюсь, гость ― вихрастый мальчишка Чип Блоссом, из сорви-голов, что вертятся близ рейнджеров и мечтают вырасти в таких же дуболомов, ― уже пробегает мимо пустых скамей и неловко замирает подле меня.

– Извините! ― Он глядит снизу вверх пугливо, но даже не дает мне времени на формальное «Все в порядке, сын мой». ― Меня послал мистер Редфолл, сэр, у него к вам дело! Он просит…

– О встрече? ― вяло угадываю я, убирая четки. ― Я необходим ему прямо сейчас?

Близится полдень. Еще пару минут назад моим планом было немедля отправиться в лес, потому что я знал: девчонка Бернфилдов может вернуться, или наоборот, как раз уйти, или…

– Дело срочное! ― выпаливает мальчик. ― Он очень ждет вас в участке.

– Даже так?..

Скверно: обычно Винсент старается встречаться где-то в городе либо в церкви. Он прекрасно понимает, что появление духовного лица близ лиц, прохлаждающихся за решеткой, уместно только в определенные числа, например, на религиозные праздники. Если я просто навещу Редфолла посреди дня, это кого-нибудь да заинтересует, поползут слухи о некоем происшествии, потребовавшем моего присутствия. Вариантов три: либо Винс спятил, что сомнительно, либо, если я не приду, слухи поползут еще хлеще, либо… слухи уже ползут. И судя по настороженному виду лохматого гонца, последнее вполне вероятно.

– Я скоро буду. Спасибо, беги с миром. И не так резво, нос расквасишь.

Чип, не слушая, уносится: торопится передать ответ, надеется на похвалу и новое поручение. Он особенно смотрит Винсу в рот, и порой за подобную липучесть хочется надрать сорванцу уши. Впрочем, не мое дело. Я опять ненадолго прикрываю глаза, сосредотачиваясь и выстраивая новый план. Сейчас к Редфоллу, там по обстоятельствам. А в лес… может, попаду туда до заката, и, может, мне даже повезет. Если же нет, Бернфилд все равно никуда не деться с молитвенного собрания.

А может, то, что я увижу и услышу совсем скоро, напрочь собьет меня с толку и заставит ненадолго забыть о живой сестре.

***

Винс меряет шагами открытую деревянную террасу. Участок и две лепящиеся к нему пристройки ― тюрьма и арсенал ― бросают вперед тяжелую насыщенную тень. В ней я не различаю выражение лица Редфолла, но едва тот вскидывается, понимаю: давно не видел его столь взвинченным. Очень давно.

– Ты пришел. ― Он останавливается на ступенях. ― А я уже не знаю, стоило ли тебя звать. Вообще ни в чем не уверен.

Бегло обернувшись, понимаю, что на нас смотрят: несколько скучающих лавочников, мальчик, чистящий клячу, и пара прохожих. Как я и полагал, мое появление их насторожило, впрочем, едва ли только оно. Здесь успело произойти еще что-то, но что?.. Звук ― тревожное ржание из-за угла участка ― заставляет взглянуть и туда. Там привязан серый в яблоках конь. Дорогой и ухоженный, рейнджерам такой не по карману.

– Идем. ― Винсент, явно стараясь выглядеть спокойным, поднимается на крыльцо, делает плавный приглашающий жест. ― Поговорим внутри.

Дверь за мной он закрывает быстро, занавешивает все окна. На полу остаются лишь узкие, косые полосы света, по сути, света не дающие. Я потираю глаза: из-за альбинизма мое сумеречное зрение далеко не так остро, как у этого дикаря в законе. Он ждет, что кто-то попытается заглянуть, подслушать? Да что, ради всех святых, настолько обострило любопытство и наглость горожан?

– Я могу не надеяться, что кто-то в тюрьме просит исповеди, верно?

Винс молча проходит мимо и опускается за заваленный бумагами стол.

– Равно как и на то, что она нужна тебе?

Он почти так же, как я, утомленно потирает веки.

– Ты позвал меня из-за Бернфилдов. Правильно?

– Два попадания, Нейт. ― Редфолл наконец глядит в упор. ― Целых два. У нас пополнение, это Сэм Андерсен. Он теперь главный подозреваемый в убийстве Джейн Бернфилд.

Он кидает взгляд на дверь в дальнем конце помещения ― тяжелую, надежную. Оттуда по коридору можно выйти во внутренний двор и попасть в тюрьму. Впрочем, то, что в Оровилле гордо зовут этим словом и у чего даже есть начальник, на деле ― допотопная дыра с парой дюжин камер: здесь, в основном, отдыхают мелкие нарушители спокойствия либо те, кого соседи переправляют через нас в крупные города. Собственных грабителей и убийц рейнджеры тоже нередко препровождают в Сакраменто, в более надежные стены, так что с постоянными заключенными у нас негусто. Тем более странно, если…

– Ты засадил его туда? ― спешу опровергнуть это нелепое подозрение. ― Чистенького мальчика из Нью-Йорка?

Усталый бесцветный кивок.

– Редфолл, ты рехнулся? С какого?!.

Он только опять потирает глаза.

– Если я верно помню, ты проработал эту версию. Ночевали они с отцом на лесопилке у Славного Тэда Джонсона, далеко-далеко к северо-востоку, и вернулись вместе. И это, опуская полное отсутствие у парня мотивов. Он обожал эту девчонку!

Обожал. А она?.. «Блудная дочь, беглянка…»

– Все это звучало бы здраво, Нэйт. ― Винсент не дает прокручивать в голове сбивчивые слова исповеди. ― Если бы он не признался сам. И если бы этого не слышала половина улицы.

Резким движением он выдвигает ящик стола и не глядя скидывает туда какие-то бумаги. Склоняет голову, запускает в волосы пальцы, ненадолго замирает. Кажется, в его рассудке хаос, примерно как и в моем. Может, эти хаосы ― абсурдную с теологической точки зрения ересь и нестыкующиеся следственные детали ― пора соединить?..

– Все началось с того, ― снова Винс обращается ко мне, ― что молодой Андерсен примчался сюда рано утром и барабанил в дверь. Ночь дежурил Дотс, а его не добудишься из пушки. Зато пока Андерсен взывал к правосудию, проснулись… ― взгляд устремляется к окнам, ― многие другие, например, те, кого ты только что видел. Когда я явился, их было еще больше. Намного больше. И… ― Винсент переводит глаза на меня, ― они отлично услышали, как, стоило мне появиться, Андерсен закричал: «Я ее убил, шериф, и она мстит!». Да, Нэйт. ― Смуглые пальцы сцепляются в замок. ― Закричал. Неплохое самоубийство для городка вроде нашего, правда?..