Раздались шаги.

Тулага вскочил, хватаясь за нож, но тут же рука опустилась, когда из прохода, противоположного тому, через который он проник в помещение, шагнул Фавн Сив.

Ничуть не удивленный, Молчун подошел к гостю, хлопнул его по плечу, отступил и показал на стол, как бы приглашая сесть и отведать угощение.

Качнув головой, Тулага сказал:

– Остальные, кто был с нами в том лесу, погибли?

И вновь произошло то же, что и раньше: Фавн Сив не издал ни звука, но быстро сменяющиеся выражения подвижного лица, жесты и телодвижения словно превратились в отчетливые, хотя и неслышные слова, в некий поток смысла, полившийся от хозяина прозрачной комнаты:

Вождь Опаки и белый живы. Нас преследовали, я оставил их в одном тайном месте. Потом спустился сюда. Ты видел то, что внизу провала?

– Да, – ответил Гана. – И это не снаряд.

Молчун с доброжелательным любопытством глядел на него.

– Не ядро, а что-то другое… Не знаю. На нем когда-то росли деревья, я заметил обломки стволов и корни. Конечно, совсем не такие, как наши, но… Я думаю, с этого, которое свалилось на нас, и появились пауноги. Серапионы – нет, они отсюда, с Аквалона, хотя и странные. Но пауноги раньше жили в другом мире, а после столкновения попали к нам.

Фавн Сив покивал, затем беззвучно произнес:

Серапионы появляются из одного места в облаках. А источник света – разглядел его?

– Не двигатель. Совсем не похож. Но что это – не знаю.

Ступай туда, – предложил Молчун, показывая на проход, из которого появился. – Увидь то, что не видел пока никто из вас. Узрей сущность мира. И не забудь подзорную трубу, с ней тебе будет интересней.

– Ты – ситэк, – объявил Тулага, глядя в лишенное морщин маленькое лицо. Фавн Сив замер, когда он произнес это. – Ты из ордена Живой Мечты. Я почему-то вдруг подумал об этом, еще когда ты привел нас на поляну в той роще, когда говорил с белым.

Да, это так, – откликнулся Сив.

– Почему вы нападаете на святилища канструктианцев?

Не мы, наши последователи. Те, кто называет себя монахами Живой Мечты, – ученики учеников наших учеников, не знающие ничего про истинную цель ситэков, понявшие учение примитивно. Хотя они действуют по-своему правильно: канструктианская церковь ведет мир к гибели, проповедуя идею Отдаления – Пути Прочь от Канструкты.

– Значит, церковь Сближения права?

Нет, ошибаются обе.

– Что такое Канструкта?

Фавн Сив молчал.

– Ты сказал: «истинная цель ситэков». Что это за цель?

Хозяин комнаты, не шевелясь, смотрел на него, и Гана спросил:

– Хочешь, чтобы я помог? Лишь после этого расскажешь остальное?

Помощь необходима. Нужен кто-то сильный и удачливый, кто умеет плавать по облакам. И умеет убивать.

– Я не тот, кто тебе нужен, Фавн Сив. Я должен…

Нужен не мне. Помоги миру. Спаси его. После можешь стать его властелином.

– Но почему канструктианцы ведут мир к гибели? При чем тут Отдаление? Я не верю во все это…

Ты увидишь сам. Иди дальше и держи глаза открытыми. Возможно, вскоре все поймешь.

– Хорошо, я посмотрю, что находится там, – согласился Гана. – Но что бы ты ни хотел от меня, сейчас я не стану делать этого, у меня есть другие важные дела, понимаешь? Более важные, чем все остальное.

Принцесса стоит мира? – беззвучно произнес Фавн Сив, и Гана ответил:

– Да.

Он не удивился, не задал себе вопрос, откуда собеседник знает про Гельту. Хотя, возможно, Молчун имел в виду другое слово – просто «женщина», а не «принцесса», рассудок же Тулаги сам переиначил его, переделал в то, которое подходило к ситуации. Казалось, в этом необычном разговоре Фавн Сив передает жестами, выражениями лица и телодвижениями не конкретные слова, но общие образы или понятия, единицы универсального смысла, и мозг собеседника уже сам толкует их, наделяет оттенками.

Договор. Я помогу тебе получить принцессу. Ты поможешь мне спасти мир.

– Поможешь? Как? У тебя есть алмазы? Я не смог спуститься – свет слишком густой. И он ядовитый, в голове начинает жечь. Но алмазы понадобятся мне, когда вернусь на поверхность.

Молчун с сожалением развел руками.

Те, что остались в камне выше, имеют ценность. Но те, что в нижней части провала, испортил сначала удар, а после – излучение. Ведь это не обычные алмазы, но нечто, похожее на них, хотя и со своими свойствами. Ты не найдешь здесь ни одного камня, который смог бы потом продать. Они ничего не стоят теперь, они облучены и потемнели.

– Это плохо, – сказал Гана.

Значит, тебе нужно богатство, чтобы добиться своего?

– Да, – ответил он.

Хватит ли того, что вывез глава церкви Отдаления, когда бежал с Гельштата, проиграв войну?

– Что?

Церковных сокровищ – хватит тебе? Некогда мне рассказал про них хранитель Яда. Он помогал ратникам Сближения бежать, так как их доктрина более приемлема для нас. Слушай, где они спрятаны…

Спустя некоторое время Тулага кивнул и произнес:

– Я понял тебя. И я знаю это место. Никогда не был там, но смогу его найти.

У тебя еще есть время. Завоюй женщину, потом спаси мир. Не торопись – но и не медли, передал Молчун.

– Хорошо, – сказал Гана.

Бултагарец дал тебе духовую трубку и лучи? Покажи.

Тулага достал их из кошеля на поясе. Кивнув, Фавн Сив отступил в проход и вскоре вернулся, неся в руках сверток. Молчун развернул его и положил на стол. Внутри было два предмета: один – вроде рукояти огнестрела без ствола и с круглым клапаном на месте спускового крючка, похожий на скрюченное тело очень большого насекомого и покрытый крепкой кожей. Гана с удивлением разглядывал светло-красное брюшко, прижатые к нему тонкие многосуставчатые лапки, круглую впадину с двумя длинными усиками на одном конце и хитиновое кольцо на другом…

… – передал Молчун, и Тулага поднял голову.

– Что?

Это было незнакомое слово, он никогда раньше не слышал подобного, поэтому рассудок не смог осознать его. Тогда Молчун стал медленно водить пальцем по столу, выписывая буквы.

– Крон? – прочел наконец Гана.

Фавн Сив кивнул.

Живое оружие. Он не нуждается в пище, как не нуждается в ней твой нож или ружье. Он уже стар и выйдет из строя – умрет – вскоре. Но пока пользуйся им.

Из углубления торчал хитиновый стерженек толщиной чуть больше иглы. Молчун вставил трубку в углубление на конце – той стороной, где была диафрагма с отверстием для дротиков, в которое и воткнулся стержень. Существо вздрогнуло и тихо причмокнуло, напоминающие крепкую проволоку усики, обхватив трубку, сжались.