— Однажды он спас мне жизнь.

— Мне тоже! — хрипло прошептал Стив, чувствуя, как откуда-то изнутри подкатывается к горлу тугой солёный комок. — И не однажды…

Варкраб поднялся. Некоторое время он в нерешительности топтался рядом со Стивом, потом гулко кашлянул.

— Мне надо поговорить с тобой, — буркнул он, потом помолчал немного в ожидании ответа и добавил: — Впрочем, это можно будет сделать и чуть позже…

Он повернулся и быстро пошёл прочь.

И, как бы на смену ему, к Стиву приблизился другой человек, уже из местных. По накидке, когда-то чистой и белоснежной, а теперь окровавленной и помятой, Стив сразу же признал в подошедшем незнакомце местного жреца.

В последнее время отношение Стива к этим привилегированным представителям рода человеческого несколько изменилось, причём, не в лучшую сторону. Но, внушаемое с самого раннего детства почтение ко всему жреческому сословию нельзя вытравить вот так, сразу… что-то из прежнего наивного юноши ещё осталось в душе Стива, и этого вполне хватило для того, чтобы он почтительно поднялся и приветствовал низким поклоном остановившегося неподалёку жреца.

— Мир вам, святой отец!

— И тебе того же, сын мой, да ниспошлёт тебе свою милость Высокое небо! — голос у жреца был низкий и чуть хрипловатый. — Я пришёл поблагодарить тебя от имени всех наших жителей! Если бы не ваша помощь…

Жрец замолчал, не договорив. На голове его, вместо традиционного пышного убора, виднелась окровавленная повязка, и это было странно, потому, как жрецы были единственными, кому не угрожала гибель во время вражеских нашествий. Рана на голове свидетельствовала о том, что этот служитель культа активно участвовал в обороне селения, что тоже было так непохоже на жрецов, предпочитавших отсиживаться во время вражеских набегов в неприкосновенных своих жилищах.

Жрец подошёл чуть ближе, внимательно посмотрел на неподвижное тело Гэла.

— Это твой друг?

Стив молча кивнул, не в силах произнести хоть слово. Слёзы душили его изнутри, но плакать было недостойно воина, и потому Стив сдерживался из последних сил.

Некоторое время жрец стоял молча, не сводя внимательного взгляда с бледного, искажённого болью лица юноши, потом он подошёл ещё ближе и опустился на колени возле Гэла. Тонкие нервные пальцы жреца осторожно коснулись шеи однорукого воина, замерли на мгновение… потом жрец, повернув голову, посмотрел на Стива.

— Я чувствую в нём биение жизни, — сказал он. — Это почти незаметно, но…

— Он жив?!

Радостный Стив бросился к другу, но жрец одним властным движением охладил пыл юноши.

— Подожди, дай мне закончить! Твой друг почти мёртв, это биение всё слабеет, и я…

— Вы поможете ему, святой отец?! — невольно вырвалось у Стива. — Во имя Высокого неба, помогите ему!

Жрец вздохнул и, чуть повернув голову, внимательно посмотрел юноше в глаза.

— Вы поможете ему? — упавшим голосом пробормотал Стив. — Вы попробуете его спасти?

Жрец кивнул головой.

— Я сделаю всё, что смогу, хоть и не могу ручаться, что это ему поможет.

Жрец снял с шеи какую-то плоскую деревянную бутылочку, с усилием вытащил пробку. По аромату, тотчас же разлившемуся вокруг, Стив сразу же признал в содержимом бутылочки целебный мёд Чёрного леса, и снова, в который раз уже, горько пожалел об утраченной фляге. Все свои драгоценные перья променял бы он сейчас на неё, но, увы, сделать это было невозможно.

Жрец же между тем ещё ниже наклонился над Гэлом, потом очень осторожно наклонил бутылочку над страшной зияющей раной на шее однорукого воина. Потом он всё так же осторожно влил ещё немного мёда в полуоткрытый рот Гэла.

— Теперь его надо поскорее доставить ко мне в дом, — сказал жрец, поднимаясь на ноги и жестом подзывая к себе нескольких женщин, которые как раз проходили мимо.

Женщины послушно подошли. Одна из них тотчас же, по указанию жреца, метнулась за носилками.

— Ты поможешь нам донести его? — обратился жрец к Стиву, когда Гэла осторожно положили на носилки.

Вместо ответа, юноша с готовностью ухватился за передние ручки носилок. Женщины подхватили носилки сзади и так они, соблюдая всяческую осторожность, понесли Гэла в сторону селения. Жрец шёл рядом с носилками и не сводил с мертвенно-бледного лица раненого внимательного своего взгляда.

В доме жреца, одном из немногих уцелевших в селении, было тихо и сумрачно. В нём не оказалось той кричащей роскоши, которую Стив подсознательно ожидал тут увидеть, как привык он видеть её в огромном двухэтажном доме жреца их родного селения. Да и смазливых молодых жриц тут тоже не оказалось, в передней комнате их печальную процессию встретил один лишь подросток в пёстрой одежде ученика. Он сразу же принял деятельное участие в подготовке к обряду исцеления, действуя не только ловко, но и чрезвычайно умело. Стива, а разом с ним и всех женщин, вежливо попросили удалиться на время необходимое для обряда, что они тотчас же и сделали: Стив с явной неохотой, женщины же — с видимым облегчением.

Впрочем, помочь хоть чем-либо умирающему своему другу Стив всё равно не мог, как бы страстно не желал этого. Оставалось надеяться лищь на умение жреца, да ещё на милость Высокого неба, а потому Стив даже обрадовался, увидев подъезжающего к нему Варкраба. За собой вожак банды вёл и лошадь Стива.

Подъехав к воротам, Варкраб спешился, привязал обеих лошадей к высокому плетню, сам же остановился рядом. Он явно разыскивал Стива, и потому юноша торопливо вышел навстречу Варкрабу.

— Ну? — сказал он, глядя вожаку прямо в глаза. — О чём ты хотел поговорить со мной?

— О чём? — Варкраб вздохнул с какой-то затаённой грустью и довольно неопределённо пожал плечами. — Да о многом, знаешь…

— Ну, так начинай!

Вместо ответа Варкраб вновь вздохнул, задумчиво почесал давно небритый подбородок.

— Если б я знал с чего начать! — неожиданно признался он. — Впрочем, скажи для начала: что произошло с нами там, в лесу? Почему мы помчались за тобой как угорелые?

— А, в самом деле, почему? — Стив с интересом впился взглядом в растерянное лицо Варкраба. — Вот ты, лично, почему это сделал?

— Я?

Предводитель бандитов снова неопределённо пожал плечами.

— Не знаю! — чистосердечно признался он. — Словно затмение какое…

— Ты жалеешь о том, что пошёл за мной? — Стив продолжал с каким-то жадным интересом изучать волевое, угрюмое лицо бандитского главаря. Что-то отталкивало его в Варкрабе, отталкивало и… притягивало одновременно. Ведь недаром же Гэл считал его своим другом. — Скажи честно, вот сейчас ты жалеешь об этом?

— Сейчас уже нет!

Варкраб вдруг широко улыбнулся, и лицо его сразу же стало другим, открытым, простецким и даже чуть добродушным. Словно он неожиданно снял давно наложенную маску и стал, наконец, самим собой. Впрочем, вполне возможно, эта открытая эта улыбка и была искусно наложенной маской…