— Хороший вопрос.

Может быть, Уиллет что-то узнал, поверил в это и позже попробовал сделать благое дело, не привлекая родню? Сын рыбака, он ощущал неразрывную связь с людьми, жившими у воды. По деревне наверняка поползли слухи…

— Как вы намерены поступить со мной? — спросил Фаулер после паузы.

— Если я попрошу вас выступить свидетелем на суде, вас арестуют.

— Да, знаю.

— Скажите, как с вами можно связаться. Если я что-то выясню, возможно, мне понадобится вам сообщить.

— Шлите письма на адрес табачной лавки в Честере на фамилию Финли. Рано или поздно ваши письма дойдут до меня.

— Что ж, ладно. Уже поздно. Если хотите, я подброшу вас на вокзал.

— Спасибо, лучше пройдусь пешком. — Фаулер вышел, снова поблагодарил Ратлиджа, а потом сказал: — Я никогда не сталкивался с такой ненавистью. С таким злом. Найдите его… пожалуйста!

Ратлидж живо представил себе горящую церковь и крики запертых в ней жертв.

— Зло есть всегда… Если его искать.

Кивнув, Фаулер зашагал прочь. Ратлидж смотрел ему вслед и гадал, правильно ли он поступил. Возможно, сейчас он совершил грубейшую ошибку в своей профессиональной карьере.

В конце концов, заводя машину и готовясь ехать к дому сестры, он решил, что в данных обстоятельствах он сделал то, что только и можно было сделать.

Раз он согласился смотреть сквозь пальцы на мелкую контрабанду, он может смотреть сквозь пальцы и на случай дезертирства.

И все же он еще не был до конца уверен в Фаулере, даже когда приехал к дому сестры и поднимался в комнату, в которой жил в детстве.

Хэмиш сказал:

«Ты-то не сталкивался с убийством, когда тебе было одиннадцать».

Вешая одежду в шкаф и готовясь ко сну, Ратлидж пытался поставить себя на место Фаулера. Что бы чувствовал он, если бы убийца разбудил его среди ночи? А на следующее утро, чудом оставшись в живых, узнать, что твоих родителей убили тем же ножом…

Даже думать о таком было невыносимо.

Когда Ратлидж приехал в Колчестер и отправился в участок, оказалось, что инспектора Робинсона нет — расследует кражу со взломом. Констебля, временно замещавшего инспектора, недавно перевели в Колчестер из Суффолка, и дело Фаулеров он не помнил. Поэтому папку с архивным делом он разыскивал больше часа.

— А вы совершенно уверены, сэр, что инспектор согласится дать вам прочесть папку в его отсутствие?

— Он знает, как интересуют Скотленд-Ярд эти убийства.

Констебль отвел Ратлиджа в небольшой кабинет для допросов; через десять минут он нехотя поставил перед ним коробку, в которой лежали протоколы допросов, снятые со свидетелей после убийства родителей Фаулера.

На то, чтобы прочитать все протоколы, у Ратлиджа ушло два часа. Полицейские допросили всех, кого только можно. Прислугу в доме, партнера Фаулера, соседей, адвоката семьи мистера Харрисона, всех, кто хоть что-нибудь доставлял в дом, — от молочника до почтальона. Всех, кто работал в саду или в доме, от садовников до маляров, которые красили трубы, и угольщика.

Никто ничего не видел и не слышал. Никто не знал ни о каких неприятностях, связанных с этой семьей. Убийца пришел тихо, сделал свое черное дело и ушел, ничего не взяв и не оставив после себя ничего, кроме смерти.

Хэмиш сказал: «Если бы жена закричала и прибежал кто-нибудь из слуг, было бы еще одно убийство».

«Вполне вероятно. Но я не думаю, что убийца этого хотел».

Ратлидж сложил показания в коробку и быстро стал просматривать другие улики. Протокол вскрытия, в котором наглядно описывалось количество и местоположение ножевых ранений на трупах мистера и миссис Фаулер, свидетельствовал о дикости нападения. Врач, производивший вскрытие, заметил: в том, что миссис Фаулер прожила несколько часов после нападения, не было ничего чудесного, хотя в сознание она так и не пришла. Затем он прочел показания врача, лечившего Джастина Фаулера. Врач описывал тяжесть его ранений. Он не знал, как сказать мальчику, что его родители погибли. Врач предлагал полицейским подождать, пока жизнь мальчика не будет вне опасности.

Какой-то сержант скрупулезно вел учет всех личных писем, найденных в письменном столе Фаулера за полгода до трагедии; другой сержант составил список клиентов, чьи дела Фаулер вел последние полгода. Полицейские ничего не упустили; даже составили список тех, кто заходил в больницу в первые несколько дней после того, как Джастина увезли в отделение скорой помощи.

И — вот оно, наконец-то!

Знакомая фамилия.

Ратлидж откинулся на спинку стула, внушая себе, что это может быть простым совпадением. Но потом он вспомнил кое-что, о чем упоминал инспектор Робинсон, и ему стало ясно, почему мистер Уоринг не сумел найти нужную фамилию, когда он наведывался в благотворительную школу. Еще один противоречивый факт прекрасно вписался в общую картину.

И другие кусочки головоломки начали укладываться на место.

В конце концов, он мог бы и сам обо всем догадаться…

Вооружившись полученными сведениями, Ратлидж попросил разрешения позвонить из участка в Лондон. Он сделал три звонка.

После того как ему перезвонили с последнего номера, Ратлидж тихо присвистнул.

Сына Глэдис Митчел усыновили, когда ему не исполнилось и года — примерно в то время, когда его мать познакомилась с молодым человеком, позже ставшим отцом Джастина Фаулера. Избавилась от обузы в надежде заполучить богача? Но все вышло не так, как она задумала. Ну а приемные родители позже не пожелали возвращать ей мальчика. И все же послали его учиться в благотворительную лондонскую школу, так как ему обещали там стипендию. Сами они были бедны и не могли дать мальчику достойное образование.

Об этом Ратлидж уже догадался; теперь же узнал подробности.

Самое поразительное, что Глэдис Митчел стала сестрой-хозяйкой в той самой школе под именем Грейс Фаулер. Знал ли об этом адвокат Харрисон? Наверное, именно тогда она настроила сына против Фаулера-старшего и его семьи. Мальчик вырос и должен был пойти по стопам приемного отца, однако он вовсе не горел желанием стать сапожником. Вскоре после того, как мальчик окончил школу, умерла его приемная мать — сестра Глэдис; потом за ней последовал и приемный отец. Юноша остался совсем один, без гроша в кармане. Ему хотелось чего-то нового, и он нашел новое в самом неожиданном месте.

Снова сев за стол, Ратлидж посмотрел на стоящую перед ним коробку с материалами дела. Едва ли способную вместить все.

— Боже правый! — вслух воскликнул он.

У него за спиной инспектор Робинсон ответил:

— Тот, к кому вы обращаетесь, сейчас недоступен, зато доступен я. Что вы нашли?

После того как Ратлидж не ответил ему сразу, Робинсон хрипло заметил: