7 апреля 1913 г. Порта информировала Лондон, что турки готовы уйти из Катара, полностью и окончательно, но при условии, что Катар сохранит независимость и не будет аннексирован Бахрейном. От своих претензий на Эль-Хасу и остров Захнуниййа, как следовало из уведомления турок, Порта отказываться не собиралась.

Англичане в ходе переговоров настаивали на том, чтобы бахрейнские рыбаки могли свободно посещать остров Захнуниййа зимой, во время сезона рыбной ловли, без уплаты каких бы то ни было пошлин и сборов.

3 мая 1913 г., в ходе очередного раунда переговоров с Хакки-пашой, англичане заявили, что если турки откажутся от своих претензий на Катар и Бахрейн, то и они, со своей стороны, признают за ними некоторые территории. В том числе остров Захнуниййа и береговую полосу на материке, от того места, что напротив этого острова, и до ‘Укайра. Но при условии письменного обязательства турок о предоставлении свободного доступа бахрейнским рыбакам на остров Захнуниййа в зимний период времени для занятия рыбной ловлей и выплаты шейху ‘Исе компенсации за утерю этого острова в размере 1 000 фунтов стерлингов.

По сути это был ультиматум. Но не принять его Турция в складывавшихся тогда непростых для нее условиях не могла. Настояла только на том, чтобы Англия обязалась не аннексировать Бахрейн и удерживать шейха ‘Ису от посягательств на Катар.

На этих условиях и состоялось заключение англо-турецкого соглашения от 29 июля 1913 года. Османская империя официально отказалась от притязаний на Катар, Бахрейн и Кувейт. Статья 11 данного соглашения гласила, что Катарский полуостров переходит под управление шейха Касима из рода Аль Тани и его потомков; и что британское правительство обязуется препятствовать вмешательству правителя Бахрейна во внутренние дела Катара, угрожать независимости этого шейхства и предпринимать попытки по его захвату и аннексии. Согласно 15-ой статье соглашения, подданные правителя Бахрейна на территории Османской империи, включая ее владения в Аравии и Месопотамии, должны были рассматриваться как состоящие под протекцией Англии, и защищаться ее консулами (96*).

Следует сказать, что в мае 1913 г., получив сведения о том, что турки собираются вывести их гарнизон из Бида’а, шейх ‘Иса поинтересовался у англичан, как будет обстоять дело с выплатой катарцами дани Бахрейну в соответствии с соглашением от 1868 года. По этому соглашению шейх Мухаммад, правитель Бида’а из рода Аль Тани, обязался поддерживать традиционные отношения с шейхами из рода Аль Халифа на Бахрейне, в том числе, выплачивать им дань.

В ответе английских колониальных властей в Индии говорилось, что род Аль Тани, действительно, связал себя в 1868 г. обязательством платить дань правителям Бахрейна из рода Аль Халифа, и поступал так в течение двух последующих лет. Однако потом ситуация изменилась. Османская империя объявила Катарский полуостров входящим в сферу ее влияния в Верхней Аравии, и разместила в Бида’а турецкий военный гарнизон. Имея в виду уберечь Бахрейн от акций со стороны Турции, английское правительство рекомендовало правителю Бахрейне не вмешиваться в дела на материке, ни в какой форме и ни под каким предлогом. Согласно же англо-турецкому соглашению от 29.07.1913, о содержании которого английский политический резидент в Персидском заливе обстоятельно информировал шейха ‘Ису (31.07.1913 г.), англичане обязались препятствовать любой попытке Бахрейна по вмешательству во внутренние дела Катара. А это значит, что роду Аль Халифа о намерениях своих относительно того, чтобы востребовать у рода Аль Тани возобновление выплаты дани надлежит забыть. Англо-турецкое соглашение, к слову, из-за начавшейся Первой мировой войны ратифицировано так и не было.

Годы Первой мировой войны ознаменовались дальнейшим усилением английского присутствия, в том числе военного, на Бахрейне, который сделался форпостом британцев в Персидском заливе. Это позволило англичанам плотно контролировать ситуацию в том районе мира, и надежно обеспечивать тыл британской армии, действовавшей в Месопотамии.

22 октября английский политический агент на Бахрейне информировал шейха ‘Ису о том, что на следующий день, 23 октября, ожидается прибытие на остров английского экспедиционного корпуса, который развернет действия в Месопотамии. Встречать британский военный контингент шейх направил своего сына, шейха Хамада. Для размещения английских военных распорядился выделить участок земли. Пять транспортов в сопровождении двух боевых кораблей доставили на Бахрейн 16-ю пехотную бригаду, 1-ю артиллерийскую бригаду и несколько других подразделений англо-индийских войск, всего до 5 000 человек, под командованием генерала Деламена. В соответствии с приказом войска на берег не высаживались, и 2 ноября выдвинулись в сторону Шатт-эль-Араба. На Бахрейне англичане разместили небольшой гарнизон — в качестве дозорно-сторожевого поста (97).

Для дезорганизации обстановки в Месопотамии англичане инициировали там, в нескольких местностях, выступления арабских племен. Особенно болезненным для турок стал мятеж, вспыхнувший в Зубайре, что в 25 километрах от Басры. Дело в том, что в силу своего географического положения Зубайр являлся важным военно-сторожевым постом турок на пути из Кувейта, протектората британцев, в Басру. Располагаясь на древнем караванном пути из Басры в Мунтафик и Кувейт, он, к тому же, играл и заметную роль в торговле края.

Жители Зубайра, доносил В. Голенищев-Кутузов из Басры (19.06.1914), «оказали вооруженное сопротивление турецким войскам, но после усиленной бомбардировки города артиллерией принуждены были уступить силе». Порядок в городе турки восстановили, но для этого им «пришлось двинуть в Зубайр весь свой гарнизон из Басры, с артиллерией и пулеметами».

Сразу же после подавления мятежа «начал действовать полевой суд; шестерых главных зачинщиков беспорядков повесили; остальных частью выслали из пределов вилайета, а частью заключили в тюрьму». Правитель Зубайра, шейх Мухсин-паша, «благодаря заступничеству видных нотаблей Басры, казни избежал». Его взяли под стражу и доставили в Басру. Жителей Зубайра, которые до мятежа «пользовались большими привилегиями (не платили многих налогов, освобождены были от постоя солдат)», всех этих привилегий лишили. Турки расквартировали в городе «два батальона пехоты с пулеметами», и принялись активно собирать недоимки.

Большую головную боль для турок представляли в то время действия «антитурецкой оси», как ее называет В. Голенищев-Кутузов, в лице шейхов Кувейта, Мохаммеры и эмира Неджда. «На прошлой неделе, — докладывал он (08.02.1914), — в Кувейте, у шейха Мубарака, состоялась встреча». На ней присутствовали шейх Мохаммеры Хаз’аль и эмир Неджда Ибн Са’уд. Участвовал в той встрече и английский политический агент в Кувейте капитан Шекспир. По слухам, цель их совещания состояла в том, чтобы обсудить вопрос о мерах, которые следовало бы предпринять в случае организации турками похода в Эль-Хасу (98).

С учетом всего происшедшего и рельефно обозначившейся нацеленности Англии на Месопотамию турки предприняли меры по усилению военного гарнизона в Басре — «перебросили туда 800 человек (2 батальона 26-го пехотного полка)»; и довели численность гарнизона до «1 500 человек при 3 полевых орудиях и 12 пулеметах». Произвели замену генерал-губернатора. Новым главой вилайета Басра стал Сулейман-паша, «опытный, — по оценке русских дипломатов, — администратор, пробывший довольно долго на посту вали в Асире», в Йемене (99).