Ратти и Гуратин вышли из своего номера спустя пять часов и семнадцать минут после Пин-Ли и направились к площадке лифта. Еще через двадцать три секунды система оповестила о том, что в той же секции открылась и закрылась дверь. Из комнаты вышли два враждебных объекта и последовали за группой «Сохранения», а я перенаправил сетевой канал, которым пользовались соглядатаи, чтобы перехватывать все данные и приказы.

Я удостоверился, что группа «Сохранения» идет не к зоне ресторанов или развлечений. Будет безопаснее (в особенности для меня) встретиться с ними вне гостиницы.

Я проверил канал враждебных объектов и убедился, что перехватываю все данные. Они в смятении остановились на площадке лифта в ожидании приказа от своего шефа. А я перенаправил этот приказ двум ботам-уборщикам в другом секторе. Через две минуты приказ автоматически исчезнет из логов, все будет выглядеть как сбой сети из-за слишком большой нагрузки.

Группа «Сохранения» села в лифт и выехала через главный вход гостиницы. Я с сожалением выключил гигантский экран и встал с постели.

Пора за работу.

* * *

Сумку я забрал с собой, потому что вряд ли вернусь. Да, я буду скучать по огромному экрану. При мне была также ракетная установка – никогда заранее не знаешь, когда понадобится пробить чью-то броню. А еще я мог уцепиться пальцами за лямку, найдя таким образом применение руке. До сих пор понятия не имею, куда люди постоянно девают руки.

Пин-Ли, Ратти и Гуратина я догнал на площади. И никаких признаков слежки. Я не был уверен, что группа «Сохранения» в курсе слежки, хотя плечи Ратти были немного напряжены, обычно он вел себя по-другому. Все трое стали подниматься по лестнице на второй уровень зоны отдыха, и Гуратин как бы невзначай оглянулся. Ага, они в курсе.

Нет, меня он не заметил. Я следил за ними с помощью камер с дронов, а сам выбрал другой маршрут через площадь, под подиумами, через сад и зону торговых автоматов.

Гуратин сказал что-то Пин-Ли, когда они пересекали площадь, и они слегка ускорили шаг, направившись к торговой зоне на противоположной стороне площади. Удачное место, чтобы избежать визуального наблюдения со стороны «хвоста», а я успел немного поработать с камерами безопасности, чтобы отследить группу стало еще труднее. Соглядатаи «СерКриз» теперь уже поняли, что потеряли след, и я хотел быть уверенным, что не найдут его снова. Я не знал, подкупила ли «СерКриз» администрацию станции, чтобы получить доступ к публичной сети видеонаблюдения, но лучше перебдеть, чем потом сожалеть о том, чего не сделал.

Пин-Ли повела двух других по запутанному маршруту через торговый квартал, через разные магазины и зоны отдыха, и в конце концов они оказались в саду со скамейками, у подножия еще одного конусовидного отеля. Хорошая попытка скрыться от шести различных систем слежения и частных сетей и вдобавок сбросить хвост, когда за вами следят с помощью дронов и камер. От меня они, конечно же, не оторвались, но это был отличный способ избавиться от обычной слежки, которую осуществляют люди. Скамейки были загорожены водными завесами, размывающими вид на площадь и пешеходные коридоры.

Я остановился у входа, присоединившись к небольшой группе людей, которые толпились рядом с магазином, передающим в сеть замысловатые видеоролики. Через гостиничную камеру я наблюдал, как Пин-Ли и Гуратин о чем-то спорят, а Ратти попытался их примирить, в результате чего Гуратин и Ратти сели за столик, а Пин-Ли ушла в торговую зону рядом с вестибюлем отеля.

Знаю, знаю, мне пора было уже с ними заговорить, либо установив защищенное соединение по сети, либо просто подойти и поздороваться. Только я… не был уверен.

Ну ладно, я испугался. Или перенервничал. Перенервничал и испугался.

Кто они мне? Друзья? Клиенты? Бывшие владельцы, хотя официально моим владельцем числилась только доктор Мензах. Увидев меня, они позовут на помощь или предупредят службу безопасности?

А если мне так тяжело установить контакт с Ратти и Пин-Ли (Гуратину я никогда не нравился, и это взаимно), то как все пройдет с Мензах, если я зайду так далеко?

Я не знал, можно ли им доверять. Мне хотелось. Но мне много чего хотелось – свободы, постоянно загружать новые сериалы, в том числе новые серии «Драмы на солнечных островах», которые мне не удалось заполучить.

Я прошел через сад, в котором было занято лишь тридцать семь процентов скамеек, но Ратти и Гуратин меня не заметили. Я просканировал их, проходя мимо, и засек встроенную электронику Гуратина, но никаких признаков оружия. Ратти потер глаза и вздохнул. Напряженные губы Гуратина выдавали недовольство.

Я прошел через открытый дверной проем в торговую зону, в которой было мало обычных торговых автоматов, зато куча киосков, предлагающих билеты на пассажирский транспорт и продающих недвижимость как на станции, так и на планетах этой системы и других, а еще много банков и охранных компаний (но не компании «Частокол», которая обслуживала только корпоративных клиентов). Зона была напичкана камерами, но я не засек ни одного сканера распознавания лиц. Сеть здесь глушили, работала только частная, и если ты не зарегистрировался в гостинице, приходилось платить за использование сети, а охрана в основном сосредоточилась на предотвращении краж. В дальнем конце зоны находилась транспортная платформа, однако не общей станционной сети, она вела к каким-то «транзитным пузырям».

Пин-Ли с мрачным выражением лица стояла у киоска местной охранной компании, однако еще не приложила ладонь к панели доступа. Я заметил напряженность ее позы, в особенности в положении головы. По какой бы причине она сюда ни пришла, делала она это с неохотой.

И тут меня осенило: я столько циклов наблюдал за Пин-Ли, когда работал по контракту, что теперь доверяю ее суждениям. Если она не хочет чего-то делать, то, вероятно, по веской причине. Я должен с ней поговорить, дать ей возможность поступить иначе.

С другими я бы выбрал иную тактику, но раз речь шла о Пин-Ли, я просто подошел к ней и поздоровался.

Она мельком взглянула на меня безо всякого интереса. Потом взглянула еще раз, нахмурилась, хотела заговорить, но осеклась. Она не была уверена.

– Мы встречались в Порту свободной торговли, – сказал я. И не смог удержаться, чтобы не добавить: – Я тогда был в транспортном контейнере.

Ее глаза широко раскрылись, а потом сощурились. Она постаралась расслабить напряженные плечи и не стала озираться, что было бы ошибкой. Потом натянула на лицо улыбку и процедила сквозь зубы:

– Но что… Как…

– Я прилетел сюда, чтобы найти твоего друга, – сказал я. – Не хочешь прокатиться на транзитном пузыре?

В местном общественном транспорте легко обойти систему безопасности и проверки на сканерах. Да, должно быть наоборот. Да, вам следует беспокоиться по этому поводу.

Она заколебалась, и вымученная улыбка стала шире. Выглядело фальшиво и даже зло, но имело значение только то, что Пин-Ли при этом думает.

Мы пересекли зал и поднялись к станции. В сети появилось рекламное объявление, рассказывающее о «пузырях». Это лифт в форме чаши, с мягкими скамейками и прозрачной крышей, чтобы люди не свалились даже при всем старании. Правда, в объявлении это подали не так. Пузыри летали по установленным маршрутам над коммерческими зонами станции, но медленнее транспортных капсул, так что главным образом ими пользовались для обозрения достопримечательностей. А еще они выглядели подходящими для неловких разговоров.