– Я почти рада, что ты здесь.

Когда пузырь вернулся на станцию, я подошел к автомату у отеля, чтобы забронировать номер, а Пин-Ли отправилась за остальными. Она решила, что стоит поговорить всем вместе и без посторонних ушей. Мне тоже так показалось. Можно было бы сделать это по сети, прямо на скамейках в саду, но люди наверняка начнут размахивать руками и привлекут внимание.

Я поднялся на лифте к номеру. Конечно же, внутри не было сети, гостиница решила таким глупым образом заманить постояльцев, обещая приватность в номерах, но записывая в общих коридорах. Этот отель был дешевле предыдущего, хотя выглядел примерно так же. А сеть глушили, если, конечно, не знаешь, как это обойти.

Комната была поприличней, с кроватью нормального размера, убирающейся в стену, так что оставалось место для стульев; с экраном, занимающим четвертую часть стены, а не всю; и душевой с местом для полотенец. Автостражу не позволялось сидеть или пользоваться предназначенной для людей мебелью ни на службе, ни в свободное время, а потому я тут же сел на стул и положил ноги на стол. Но потом снял ноги со стола – поза была ужасно неудобной. Зато в качестве развлечения я проник в систему безопасности отеля.

Когда сеть оповестила, что люди у двери, я велел замку открыться. Принял расслабленную позу и включил на экране «Лунный заповедник». На самом деле я перенаправил видео на экран, потому что владельцы отеля могли записывать через него происходящее в комнате, пусть в соглашении при бронировании и обещали полную конфиденциальность.

Пин-Ли затолкала внутрь остальных, и дверь захлопнулась. Пин-Ли явно все им уже рассказала, потому что Ратти улыбался во весь рот.

– Отлично выглядишь! – сказал он. – Чем занимался?

Выражение лица Гуратина я интерпретировал как ошарашенное. Да, ты мне тоже не нравишься.

– Позже, Ратти, – сказала Пин-Ли. Она шагнула мимо них и опустилась в кресло. – Автостраж не обязан рассказывать, где был и чем занимался, если только сам не захочет. Сейчас нужно сосредоточиться на том, как вызволить Мензах.

Этого я не ожидал и порадовался, что смотрел на экран. В отсутствие камеры я чувствовал себя не в своей тарелке. Я видел отражение всех присутствующих на гладкой поверхности стен, но это не то.

Гуратин набрал воздуха и начал что-то говорить, а Пин-Ли огрызнулась:

– Если ты собрался спорить…

Гуратин скривился и поднял руки, признавая поражение.

– Нет-нет, никаких споров. Я просто не понимаю, каким образом автостраж собирается помочь. Без выкупа они Мензах не отпустят, а денег у нас нет.

– Представитель страховой компании сказал, что ее, вероятно, держат в штаб-квартире «СерКриз», в верхнем кольце станции, за границей безопасной зоны, куда не пускают посетителей. И что, по-твоему, мы просто вытащим ее оттуда и сбежим?

Это была дурацкая идея, и я немедленно ее отверг. Я уже установил между нами четырьмя безопасное соединение и теперь послал в нашу сеть карту станции со своими пометками.

– Проблема в том, что штаб-квартира «СерКриз» находится в верхнем кольце.

Я отправил изображение на большой экран, показав маршрут к верхнему кольцу. Я подсветил все блокпосты и подписал те, через которые могли пройти только постоянные жители станции, то есть ни один из нас.

– Все дело в том, что придется покинуть территорию, которую контролирует нейтральная охрана Тран-Роллин-Хайфы, и оказаться в юрисдикции «СерКриз».

Я толком не знал, что со мной могут сделать, ведь теперь порт ввода у меня на затылке отключен и контроль надо мной перехватить никто не мог. Но имелся длинный список вариантов, например меня могут просто пристрелить, и я перестану функционировать, а еще сделать много другого, весьма полезного для них и мучительного для меня. В общем, лучше не попадаться им в лапы.

– В нижнем кольце компании «СерКриз» приходится вести дела путем переговоров и платить охранникам Тран-Роллин-Хайфы и частным охранным компаниям за каждую операцию, и это дает нам небольшое преимущество.

– Хм… – Ратти в смятении откинулся на стуле. – Даже при поддержке истребителя страховой компании? Ну, то есть компания заявила, что не будет нарушать запрет и швартоваться, но раз уж они здесь и с такими здоровенными пушками…

Честно говоря, я надеялся, что компания не станет вмешиваться.

– Если «СерКриз» не сумеет убрать вас с пути, то хотя бы задержит. Наверняка они сейчас собирают деньги для подкупа страховой компании. Истребитель здесь еще и для того, чтобы усилить нажим на «СерКриз», пока они ведут переговоры. Вероятно, выкуп за Мензах сразу перейдет к страховой компании в качестве взятки.

Ратти был явно потрясен. Пин-Ли раздраженно вздохнула.

– Именно такого мнения и наши дипломаты на «Сохранении», – сказала она.

Ратти повернулся к ней.

– Ты нам этого не говорила!

Гуратин скрестил руки на груди.

– А я знал.

Я не мог позволить ему продолжать в том же духе, повернулся и бросил на него скептический взгляд. Удивительно, но сработало.

– То есть подозревал, – признал он.

– Хочешь знать правду? – спросила Ратти Пин-Ли. – Я надеялась вызволить Мензах и выбраться отсюда, прежде чем «СерКриз» успеет договориться о размере взятки.

– Нет, я не хочу этого знать, – простонал Ратти. – А что будет с Мензах и с нами, если «СерКриз» успеет договориться, пока мы здесь?

Пин-Ли беспомощно развела руками, а Гуратин еще сильнее нахмурился.

– Угадай, – сказал он.

– Возможно, у «СерКриз» просто нет средств на взятку, – предположил я.

Не исключено, что они отчаянно пытаются продать реликты инопланетной культуры и коллекцию странных синтетиков, прежде чем станет известно о событиях на Майлу. Корпоративные и политические организации запрещают владеть инопланетными материалами, а значит, «СерКриз» может продать их, только пока никто не знает. Страховая компания не возьмет инопланетные реликты в качестве взятки, если их сумеют отследить. А сейчас уж точно сумеют. То есть положение «СерКриз» становится все более отчаянным.

По отражению в стене я заметил, что Пин-Ли смотрит на меня.

– А мы как-нибудь могли бы… ты как-нибудь мог бы забрать ее без выкупа?

Я обдумал возможные сценарии – частично чтобы отключиться от бубнежа людей, выдвигающих идиотские предложения. Не то чтобы я не любил их болтовню, она знакома и успокаивает, но все-таки раздражает.

– Это будет непросто, – сказал я. «Непросто» означало восемьдесят пять процентов вероятности неудачи и смерти, и то лишь потому, что у меня дерьмовый модуль оценки рисков, как показала последняя диагностика. Знаю, знаю, это многое во мне объясняет. – Нужно как-то вынудить их вывести Мензах в зону, где функционирует система безопасности станции, чтобы я отследил ее местоположение через имплант страховой компании.