— Что ты имеешь в виду? — спросил он.

— Все эти вспышки и виляние в небе, — крикнул я. — Что, по-твоему, я имею в виду?

Джим рассмеялся.

— Бедолага, — усмехнулся он с самым беззастенчивым видом, — я и забыл. На тебе ведь не было гарнитуры?

Я покачал головой, и он продолжил:

— Нас засекла пара F-16. При этом они посылают запрос на вертолет, а наш борт отправляет автоматический ответ, так что они знают, что мы одни из хороших парней, после чего самолет улетает. Но это в теории. На практике, чтобы подстраховаться на случай, если настырный F-16 не получит от нас ответ, что мы свои, мы предпринимаем все необходимые действия, чтобы ракета не врезалась в нас сзади, — выпускаем магниевые ракеты и немного подныриваем вниз. В общем, идея состоит в том, что если на нас со злым умыслом летят ракеты с тепловым наведением, то они станут радостно преследовать не нас, а наш фейерверк.

К тому времени я немного успокоился, поэтому поблагодарил его за урок, но не удержался и добавил, что хотелось бы все это знать до того, как все случится, поскольку в таком случае я, возможно, не был бы так обеспокоен — если только слово «обеспокоен» правильно описывает состояние, при котором ты почти парализован от ужаса.

Во время первой встречи я сообщил командиру «Альфы Три Ноль», что собираюсь взять на себя командование другим патрулем «Альфы». Он был заметно потрясен этой новостью, но принял ее, не задавая вопросов. Затем, пока из «Чинука» выгружался груз, я стоял с ним внутри вертолета и вводил его в курс дела относительно патруля «Браво Два Ноль». Прошло уже пять дней с тех пор, как Макнаб вывел на задание свой патруль, а от него не было ни слуху ни духу. Мы знали, что у них с собой есть несколько спасательных маяков для связи с авиацией, известных как TACBE. Это оборудование весом всего полфунта, которое используется для установления прямой связи с пролетающими над головой самолетами. После этого пилот передает координаты позиции, с которой поступил сигнал маяка, в штаб, который может принять меры по спасению человека или людей, пославших сигнал. Чрезвычайно надежная система TACBE несколько раз спасала жизни бойцов САС, попавших в затруднительное положение в джунглях, и мы пришли к выводу, что тот факт, что патруль «Браво-20» не использовал ее для вызова помощи, не способствует благополучному исходу операции.

«Альфа Три Ноль» был самым северным из наших мобильных патрулей, и поэтому мы сначала полетели пополнить его запасы. Теперь нужно было лететь на юг, на встречу с «Альфой Один Ноль», а для меня — на встречу с собственной судьбой. Снова взревели двигатели, и завибрировал планер, когда «Чинук» взлетел в облаке песка и взял курс на юг. Через тридцать минут мы достигли места встречи. Зависнув над посадочной площадкой всего в двадцати футах над землей и все еще двигаясь быстро, летчик намеренно увеличил скорость, прежде чем сделать круг и опустить нас на твердую поверхность пустыни. Я схватил свою винтовку, покинул свое место и направился к задней части вертолета. Медлить сейчас было ни к чему.

Когда я спустился по хвостовой рампе, меня встретил сильный северный ветер, который еще сильнее опустил температуру ниже нуля. Я сразу же понял, почему люди, бегущие по близлежащему склону к «Чинуку», не были похожи на пустынный патруль, который я крайний раз видел на базе «Виктор». Они были закутаны в свои костюмы химзащиты, поверх которых были надеты дополнительные куртки, а вокруг их голов и нижней части лица были намотаны шемаги — арабские платки-головные уборы, которые так любил носить Ясир Арафат. Шум от двух винтов, которые продолжали вращаться и образовывали двойные пылевые ореолы от песка, поднимаемого с поверхности пустыни, был почти оглушительным. Экипажи Королевских ВВС никогда не выключают свои двигатели во время операции по снабжению или во время проникновения на вражескую территорию, на случай, если их атакуют и им придется быстро уходить.

Я схватил одного из людей, когда он рысью пробегал мимо, приблизил свое лицо к тому месту, где, по моему мнению, под шемагом должно было находиться его ухо, и прокричал:

— Где командир?

Он показал на небольшой склон, по которому они спустились, и крикнул в ответ что-то, чего я не смог разобрать. Отправившись в указанном им направлении, я по дороге прошел мимо странного вида автомобиля, который парой колес торчал в своеобразной естественной канаве. От машины исходила ужасная вонь, которую я смутно припомнил, но в тот момент разбираться, что это, у меня не было времени.

На гребне склона я наткнулся еще на одну небольшую группу спецназовцев, собравшихся вокруг двух «Ленд Роверов». Они удивленно смотрели на полкового сержант-майора, но спросить, что мне тут нужно, времени я им не дал, и без предисловий приступил сразу к делу:

— Один из вас пойдет, найдет командира и приведет его ко мне.

Через несколько минут появился командир. Он недоуменно посмотрел на меня, но прежде чем он успел что-то сказать, я произнес:

— Извините, — и с этими словами передал ему письмо командира.

Лунного света было достаточно, чтобы он мог прочитать его без фонаря. Когда он закончил, то поднял голову, на его лице отразились какие-то сильные эмоции, которые ему удалось каким-то образом сдержать. После этого он ушел. Я направился обратно к вертолету, гадая, что он будет делать.

Беспокоиться мне не пришлось. Он взял свой «берген» и винтовку и присоединился ко мне возле хвостовой рампы вертолета. Разгрузку закончили. Привели иракского офицера, которого патруль захватил накануне, и я вышел к нему и сопроводил его в вертолет. Догадываясь, что он чувствует после гибели трех своих сослуживцев, я даже почувствовал к нему некоторую симпатию.

Пока все это происходило, убывающий командир нашел своего заместителя, Пэта, и объяснил ему, что его отстранили от командования. Затем эти два человека обнялись, как будто были братьями.

Худшая часть моей работы была позади. Летчикам нужно было как можно скорее отправляться в путь, а мне хотелось начать работу. Понимая, что терять время бессмысленно, я втащил бывшего командира патруля на борт вертолета и показал Джиму поднятый вверх большой палец. Теперь, когда передача дел была завершена, я не мог не пожалеть убывающего майора. Он воспринял приказ без споров, и его поведение было безупречным.

Мгновением позже хвостовая рампа закрылась, и с шумом, достаточным для того, чтобы разбудить каждого араба в радиусе трех миль — не говоря уже