Место, выбранное Пэтом, было идеальным, с большим количеством укрытий и хорошим маршрутом отхода. Я наблюдал, пока он распределял сектора для машин, которые были собраны попарно, и назначал позиции для четырех часовых. Они располагались вкруговую, причем каждый наблюдатель выдвигался на небольшое расстояние от одной из пар «сто десятих». Часовой находился в охранении два часа, и люди в двух ближайших машинах должны были нести ответственность за организацию службы ближайшего к ним поста на протяжении дня. Задача часового заключалась в том, чтобы оставаться незамеченным и сообщать о любых передвижениях противника или любой необычной деятельности. Поскольку мы соблюдали полное радиомолчание, это означало, что либо один из его товарищей возле машин должен был оставаться начеку и следить за любыми сигналами наблюдателя, либо часовой должен был отползать назад, чтобы лично докладывать о происходящем. На ровной местности, когда он находился рядом, часовой мог потянуть за веревку или проволоку, идущую к двум «своим» «Ленд Роверам», чтобы привлечь внимание. Невооруженный «Унимог» располагался в центре, под защитой внешнего кольца патрульных машин.

Понаблюдав за тем, как Пэт расставляет свои силы, я сказал ему, что полностью удовлетворен его действиями. Однако момент был подпорчен, когда я увидел, что ребята маскируются — то есть натягивают на машины сетки, закрепляя их на земле. Повернувшись к Пэту, я сказал ему:

— Нет необходимости укрывать машины. У нас полное превосходство в воздухе над Ираком, все самолеты союзников летают по ночам с включенными бортовыми огнями, чтобы не столкнуться друг с другом. Нам не нужны маскировочные сети. Здесь достаточно укрытий, чтобы скрыть нас от наземных войск, а если кто-то нас и заметит, то он окажется достаточно близко, чтобы нам пришлось сражаться или прорываться с боем. Что мы сделаем, так это уложим на землю «Юнион Джеки»[95], прижав их камнями, чтобы любой пролетающий самолет видел, что мы британцы, и не принял нас за замаскированную мобильную площадку для запуска «Скадов». Пусть сегодня все идет как идет, но передай, что завтра никаких сетей не будет.

На его лице появилось выражение тревоги. Я почти слышал вслух его мысли: «Этот идиот не знает, что делает, из-за него мы все погибнем». Но в конце концов его армейская выучка взяла верх, и он принял мой приказ, отойдя без лишних слов.

Позже, когда я просунул голову под сетку, закрывающую одну из пар «сто десятых», я обнаружил второй дом. У экипажей были печки «Peak» с кипящими котелками, они потягивали кофе, укрывшись от ветра и холода, чувствуя себя хорошо и уютно. Когда они увидели, что это я, все виновато замолчали. Не нужно было быть провидцем, чтобы понять, о ком они говорили. В таких обстоятельствах возникает сильное искушение завязать знакомство с людьми, особенно если вы — такая довольно изолированная фигура, как полковой сержант-майор. Я сопротивлялся этому. Патруль «Альфа Один Ноль» должен был вернуться на правильный курс, а это означало, что его солдат нужно приободрить.

— Ну что ж, все довольно мило и чертовски уютно, — произнес я. — Наслаждайтесь моментом, потому что скоро здесь начнется встряска. Этот патруль скоро узнает, каково это — быть вовлеченным в войну.

После этого я отошел, готовясь к тому моменту, когда мне придется обратиться ко всему подразделению.

Собрание было назначено на 16 часов пополудни, к этому времени каждый военнослужащий патруля успел немного подкрепиться и поспать несколько часов. Всем, кто не стоял в охранении, было велено находиться на месте, и в назначенное время вся группа, за исключением четверых часовых, собралась вокруг моей машины. Я стоял лицом к ним, прислонившись спиной к капоту, и смотрел на парней долгим, тяжелым взглядом. Послеполуденное Солнце ничего не делало, чтобы развеять арктический холод, и в его суровых, пронизывающих лучах группа собравшихся вокруг солдат САС резко выделялась на фоне окружавшего нас пустынного ландшафта.

Это была типичная разведывательная группа — то есть типичная для Полка: очень разношерстная по численности, вероятно, лучших в мире подготовленных бойцов и диверсантов. Злобные на вид, немытые, небритые, они были теми людьми, которые временами выводили меня из себя, но в то же время наполняли меня гордостью, — и более всего тогда, когда совершали невозможное вопреки всем непреодолимым обстоятельствам.

Короче говоря, из хаотичного, плохо продуманного и почти любительского начала должно было появиться боевое подразделение, которое с блеском проведет самую дерзкую акцию спецназа в тылу врага за всю войну в Персидском заливе.

Когда я стал, чтобы поговорить с ними в тот день, все эти события и трансформация патруля «Альфа Один Ноль» были еще впереди. Что мне тогда было известно, так это то, что некоторые из них, наиболее легко поддающиеся влиянию, возмущались тем фактом, что я принял на себя командование. Они опасались, что их безопасный и комфортный распорядок дня будет нарушен и что опасность — возможно, даже бóльшая, чем та, к которой некоторые из них были готовы — станет частью нашей ежедневной работы.

Я не собирался их разочаровывать.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Во время нашей остановки, сделанной во время перелета предыдущей ночью для пополнения запасов патруля «Альфа Три Ноль», я сообщил его командиру, что присоединюсь к нему в его выжидательном районе на следующую ночь, с 29-го на 30-е января. Это означало 160-километровую поездку по труднопроходимой местности и в плохих погодных условиях, но я был полон решимости проделать ее. К этому времени патруль «Альфа Один Ноль» уже четыре дня находился в тылу врага, но ему еще предстояло добраться до своего района действий, находившегося на главной дороге снабжения № 3, ведущей из иорданского Аммана в Багдад, которая находилась к северу от места расположения «Альфы Три Ноль». Десять дней, прошедшие с момента, когда они должны были пересечь границу, были потрачены впустую, а «Скады» все еще угрожали Израилю, а вместе с ним — и всему хрупкому равновесию коалиции. Нам срочно нужно было действовать.

Помимо подготовки ребят и организации связи с полковым штабом в Аль-Джуфе, бóльшую часть дня 29-го числа я провел, пытаясь прочувствовать местность. В этом процессе нет ничего мистического. Это инстинкт, который вы должны приобрести, чтобы в полной мере быть командиром, и приходит он благодаря опыту, хорошей оценке и знаниям вашего оперативного района, а также своим собственным и чужим суждениям о передвижениях и возможностях противника. На самом деле, мне потребовалось совсем немного времени, чтобы хорошо освоиться в Ираке. Это может показаться смешным — находиться в семидесяти кликах