думаешь, настоящая Роуз обращалась в эту клинику?

– Искусственное оплодотворение?

– В этом есть смысл, не так ли? Бабушка и настоящая Роуз были любовницами. Может быть, у Роуз и Виктора никогда не было отношений…

Скрытый смысл этой фразы внезапно потрясает меня.

– Нужно позвонить Тео, – серьезно говорит Том.

– Это, должно быть, те самые улики, о которых говорил Дэвис. Это связано не с убийствами, а с чем-то еще. И оно каким-то образом относится к клинике Виктора.

– Как настоящая Роуз смогла заполучить это?

Я качаю головой. Многое по-прежнему непонятно. Зачем кому-то фотографировать этих обнаженных женщин? Снимки сделаны по обоюдному согласию? Почему-то мне кажется, что нет. Это выглядит слишком по-больничному: женщины спят или находятся под наркозом, ноги их лежат на специальных перекладинах, как будто во время процедуры.

Я прикладываю руку к сердцу. Оно часто колотится под халатом. И тут замечаю в конверте еще что-то. Конверт поменьше. Белый. Запечатанный. Такой, в каких отправляют письма. Я переворачиваю его. На лицевой стороне всего два слова, написанные изящным почерком: «Для Лолли».

54

Роуз

Ноябрь 1980 года

И вот, похоже, он нашел нас. Полагаю, это было неизбежно. Мы не могли скрываться вечно – я, ты и Лолли. Это был лишь вопрос времени.

Никто не мог подгадить Виктору Кармайклу и остаться безнаказанным.

Но, когда начинался ноябрь, я все еще пребывала в блаженном неведении. Между мной и Дафной все наладилось. Я все еще иногда просыпалась по ночам, пижама прилипала к моему потному телу, сердце бешено колотилось после снов об убийстве Нила. И, когда это случалось, Дафна, мой ангел, была рядом со мной, успокаивая и убаюкивая меня, пока я снова не засыпала. Я смирилась с тем, что чувство вины будет вечно жить рядом со мной, словно моя тень. И это была цена, которую я должна была заплатить.

Я все еще сомневалась в Дафне, конечно, сомневалась. Но я любила ее. И хотела верить в нее. И по большей части верила. После случая с Джоэлом она никогда не давала мне повод усомниться в ней. Даже если иногда лгала обо всяких мелочах – например, о том, как она получала что-то «бесплатно» с фермы или, в частности, от Шона. Она не приносила ничего стоившего больших денег – только такие продукты, как яйца и молоко, – но все равно мне это не нравилось.

Однажды Дафна позвонила мне с фермы и спросила, не заеду ли я за ней на своем «Моррисе». Сказала, что ей дали пару лишних коробок с плиткой. Она выглядела такой радостной, когда шла к машине, неся их… В те выходные Дафна сбила уродливую коричневую плитку вокруг плиты и раковины, и я с трепетом наблюдала, как она клеит на стену новую.

– Что? – Она рассмеялась, увидев изумление на моем лице. – Ты не поверишь, какие навыки я приобрела в тюрьме.

Это было суровое напоминание о ее прошлом, и я подавила тревожное чувство, которое зарождалось в моей груди каждый раз, когда Дафна упоминала тюрьму. Не то чтобы она часто это делала. И никогда – при тебе.

Тебе понравилась новая плитка – она была очень в деревенском стиле, с нарисованными на ней свинками и овечками, и смягчала мрачность кухни.

На следующий день, в среду, Дафна пошла со мной, чтобы проводить тебя в игровую школу, потому что у нее был выходной. Вечером на ферме собирались устроить фейерверк, и она очень хотела, чтобы мы туда пошли. Я немного беспокоилась о том, стоит ли брать тебя – ты никогда раньше не видела фейерверков, и я боялась, что они тебя напугают, – но Дафна убедила меня, что это будет весело, хотя я ненавидела большие толпы.

Мы смотрели, как ты прогуливалась с мисс Тиллинг.

– Слушай, Даф, насчет сегодняшнего вечера, – начала я. – Ты не думаешь, что Лолли немного мала…

Нас прервала Мелисса, которая вышла из кафе и направилась к нам с полистироловым стаканчиком в руке.

– Привет, дамы, – сказала она и пристально посмотрела на наши сцепленные руки. Смутившись, я отстранилась от Дафны, но у той было вызывающее выражение лица. Я знаю, что она продолжала бы держать меня за руку, не заботясь о том, что подумает Мелисса. Ей было не более сорока лет, но она была такой старомодной в своих взглядах на жизнь. Она никогда не поняла бы наших отношений.

– Роуз, я рада, что застала тебя, – сказала она, полностью игнорируя Дафну. – В понедельник в кафе заходил мужчина, который искал тебя.

Мое сердце остановилось.

– Правда? Он… назвал свое имя?

Она покачала головой.

– Нет. Он просто спросил, знаю ли я тебя.

– Как он выглядел?

Мелисса обдумывала этот вопрос несколько секунд.

– Ну, красивый, можно сказать. Темные волосы. Высокий.

Виктор. Это должен был быть он.

– Ты сказала ему… – Я сглотнула, в горле пересохло. – Что-нибудь?

Она посмотрела на меня с состраданием.

– Нет, конечно, нет.

– Спасибо, – сказала я, испытывая к ней огромную благодарность. – Большое спасибо.

Мелисса ободряюще похлопала меня по плечу.

– Вдобавок он был весьма обаятелен. Но, – выражение ее лица омрачилось, – похоже, он твердо решил найти тебя, Роуз.

Я с трудом сдерживала слезы. Почувствовала, как Дафна придвинулась ближе ко мне.

– Пожалуйста, – выговорила я дрожащим голосом. – Пожалуйста, не говори ему ничего обо мне.

Мелисса внимательно всматривалась в мое лицо темными, как смородина, глазами.

– Конечно, не скажу, – серьезно пообещала она.

Я поблагодарила ее и ушла, пока у меня не случилась истерика в ее присутствии.

– Ты думаешь, это Виктор? – прошептала Дафна. Ей пришлось бежать, чтобы не отстать от меня.

– Кто еще это может быть? – рявкнула я, а потом почувствовала себя виноватой, когда увидела обиду на ее лице. – Прости, прости. Просто… – я всхлипнула, – он нашел меня. Спустя три долбаных года он нашел меня!

– Роуз, успокойся, ты меня пугаешь. Прекрати! – Она схватила меня за руку. Повторила, на этот раз мягче: – Прекрати. – К этому времени мы были уже на полпути вверх по холму к коттеджу. Вокруг никого не было, но я вздрогнула, как будто Виктор уже гнался за нами. – Слушай, это было два дня назад. Он, наверное, уехал домой. Где он живет?

– В Йоркшире, – ответила я, вытирая слезы. – Мы с Одри жили там, чтобы быть рядом с ее семьей. Я была счастлива там, пока не встретила его.

– Ясно. Вполне возможно, он приехал сюда, но никто ничего ему не сказал, и он вернулся домой.

– Я не знаю, но это не похоже на Виктора. Если он считает, что я здесь, он