Малинин начал терять терпение.

– В жопу твою аэродинамику, – деликатно выразился казак. – Што ты теперь теряешь-то? Поехали отседова в деревню, заживём. Будем сено косить, корову купим. А там, глядишь, и детки у нас пойдут. Соглашайся, дура. Не пожалеешь, на руках носить буду. Ежели я полюбил, то энто – навсегда.

Стены бушевали малиновым и лиловым, прорываясь белыми пятнами. Потолок сделался тёмно-красным, словно его обрызгали томатным соком. И только столик перестал на всё реагировать – на поверхность пролили водку.

Раэль, облокотившись на кресло, задумалась.

– Когда-то очень давно, ещё до того, как я стала ангелом, у меня были муж и дети, – грустно призналась она. – Пусть даже и несколько своеобразные. Но я была счастлива. Их всех убили, наш дом сожгли. С тех пор я и забыла, что это такое – быть домохозяйкой. Прости, мы не подходим друг другу. Ты служишь злу, а я ведь с ним боролась. И не хочу доить коров для слуги Ада.

Малинина эта речь вовсе не расстроила.

– Я больше не слуга Ада, – расхохотался казак. – И не могу вернуться в Преисподнюю. Туды дорога только мёртвым… а если я и его благородие умрём, то снова отправимся в Небытие. По энтой причине Шеф сказал – мы можем считать себя свободными от адских поручений и оставаться на Земле. Только у его благородия ещё дела: нужно выручить супружницу Алевтину, она случайно попала в прошлое, в Питербурх. Туды он сегодня и переместится. Шеф отдал приказ доставить из Ада мобильную «машину времени» – вот мы щас сидим, кушаем «Абсолютик», да её поджидаем. Теперича я, Раэлька, свободен от всяческих сил зла. Иди за меня замуж. Жить будем – душа в душу… Буду ревновать тебя, за волосы таскать, а уж как любиться-то станем, у-у-у-у – в месяц по новой кровати покупать придётся.

– Ой, как это романтично, – смущаясь, зарделась Раэль. – Ну что ж… я согласна. Только ты учти, Серёженька, – если опять обратишься в слуги Шефа, то сковородкой я владеть умею, как Брюс Ли нунчаками. Так отхожу по рёбрам во славу Голоса всемогущего, что разом про злые дела забудешь.

– Договорились! – обрадовался Малинин. – О… неужели любовная линия?!

– Она самая, братец, – кисло ответил Калашников. – Наслаждайся.

Он скрипнул зубами и налил себе водки – глядя, как целуются Малинин и Раэль. «Это только у меня, не как у людей, – мрачно размышлял Алексей, пропитываясь откровенной завистью. – И даже не как у трупов. Сначала я был в Аду, Алевтина в Раю. Потом меня унесло в Neverland, она одна осталась. И вот всего лишь за час до нашей встречи этот идиот Варфоломей открывает портал не в то время. Шеф возьми, а ведь прав Малинин. Если мы и верно, согласно моей теории, находимся в книге – то сам Голос велел автору морду набить за такое издевательство над героем».

– …Вам ещё закусочек не принести, господин Калашников?

В туннеле между стенами появилась «смотрящая» грота под «Рижской» – сухощавая дама с короткой причёской, лет эдак шестидесяти, в строгом костюме – известная писательница Виктория Невцова. В Аду её книги читали маститым авторам вроде Марка Твена, Жоржа Сименона и Ильфа с Петровым. Те рыдали, умоляли о пощаде, бились головой об стену. Калашникова не удивило, что Невцова служит Шефу: чтобы писать сорок книг утром и сорок книг вечером каждый день, без помощи демонических сил не обойдёшься. Писательница несла дежурство по гроту в одиночестве: остальной персонал удалился на чёрную мессу с жертвоприношением чёрной же курицы – благодарить силы зла и славить храбрых рыцарей Ада.

– Да, если можно, – неживым тоном откликнулся Калашников. – Пирожки умеете печь? У вас вид такой доброй бабушки… Я знаю, что ошибаюсь.

– О, пирожки! – оживилась Невцова. – Вы знаете, мне только что пришла в голову идея семитысячного иронического детектива. Одна женщина убила любовника и запекла его в пирожках. А мимо проходил милиционер и как поскользнется на кастрюле! И прямо в лужу! Представляете, как смешно!

– Животики надорвёшь, – зверея, согласился Калашников.

– О-о-о-о-о-о-о! – восхитилась Невцова, заметив Малинина и Раэль. – Парочка, забыв о присутствующих, уже начала стаскивать друг с друга одежду. – Да тут просто кладезь сюжетов! Двое влюблённых и мрачный посторонний. Я так, пожалуй, эту книгу и назову. Они убивают постороннего и прячут труп в диван. А потом на этот диван ложится спать Метросян. Ухохочешься!

– Может, вы за пирожками пойдете? – робко спросил Калашников.

– Сейчас-сейчас. Только запишу идею. А-а-а-а! У этой девушки кровь на спине. Как мне повезло! Вижу целую серию, дико смешную… одна домохозяйка…

– Да принеси мне пирожки, твою мать! – взбеленился Калашников.

Невцова осеклась на полуслове. Замолкнув, автор бестселлеров удалилась пульсирующим зелёным коридором в сторону кухонной комнаты. Раэль и Малинин не отвлеклись от своего занятия, и Алексею стало стыдно за нервный срыв. «Дворянин не должен кричать на женщину, – осудил себя он. – Но я как бы мёртвый дворянин, а Невцова и труп достанет до костного мозга. Доведётся увидеть Шефа – выскажу ему прямо в рога. Мы натурально дискредитируем Ад таким сотрудничеством… полно вакансий для агентов на Земле, – кровавых диктаторов, серийных убийц, других мерзавцев, так нет, мы нанимаем представлять Ад сочинительницу иронических детективов!»

На кухне послышались визг, звон посуды и грохот от падения тела.

– Што там происходит? – недовольно оторвался от губ Раэль Малинин.

– Что бы там ни происходило, это отлично! – отозвался Калашников.

Однако уже спустя секунду его мнение переменилось.

…В зелёном коридоре возникли три силуэта. На лица были надеты маски.

…По опыту Калашников знал – если это не бал-маскарад, появление людей в масках вряд ли предвещает что-то хорошее. Посему он не стал дожидаться сюрпризов. Сильный удар ногой по столику – тот полетел в незваных гостей.

Дальнейшее Алексей видел, как в замедленной съёмке.

Один из людей в масках достаёт пистолет. Столик бьёт врага в грудь. Выстрел. Пуля застревает в потолке. Стрелок падает. Опрокидывает своих друзей. Малинин и Раэль вскакивают. Калашников машет рукой. В туннель. Они бегут. По ним стреляют. Стены грота ловят пули. С чмоканьем. Приняв антрацитово-чёрный цвет. Как на похоронах. Малинин тащит Раэль. За руку. Полуодетую. Стрельба сзади не прекращается. Кто-то там матерится.

Он это точно слышит. Женский голос.

Они у выхода. Открывают дверь. Карточкой. Бегут к чёрнокрасному поезду. Пульт ему знаком. Калашников втыкает ключ. Да, с головкой чёртика. В разъём. Включает скорость. На максимум. Он это уже умеет.

Жжжжжжж… шшшшшшшшшшш…

Плавные движения заканчиваются, замедленная съёмка оборвалась – поезд на бешеной скорости срывается с места. Стоит обрадоваться? О нет. Калашников поворачивает голову назад – мать-перемать. Да, виновата спешка.